Призрачные дороги - Галина Ли

Айелет прошептала молитву и плотно сжала губы: не "если", а "когда" сирин победят! После разгрома людей, возможно, придет время шагнуть в Небесные врата… если грехи бесконечной жизни не повиснут камнем на ногах, если обманутые души "провидиц" не подкараулят жрицу на пути в царство мертвых. Но Айелет готова заплатить и такую цену! Лишь бы все удалось.

Жрица позвонила в колокольчик. Тут же из соседней комнаты прибежала девчонка-послушница. Она помогла провидице раздеться и принесла бокал с теплым молоком. Отпив немного, пророчица устало откинулась на подушки. В этот момент всесильная Айелет мечтала лишь об одном — поскорей разродиться. Ее бесила собственная слабость. Большую часть времени женщина теперь проводила в кресле: она тянулась мыслями к улетевшему войску, к Ансуре, к существам, которые его окружали, черкала бумагу значками и символами, записывая неясные картинки будущих событий. А когда заканчивались силы для взгляда за край настоящего, раскладывала на столике записи, тасуя их и пытаясь соединить в последовательную цепочку.

Что-то у Айелет получалось. Вот дохнула божественным жаром Хегази, вот скрутилась в черный пепел нежить, вот Эли, теперь и правда отмеченный божественным знаком, всматривается во что-то видное ему одному…

Жрица недобро поджала губы — предназначение юного дракона уничтожить Ансуре! Притом, скорее всего — ценой своей жизни. И не только своей! Любого, кто для этого потребуется. А платой для Эли Ни станет достойная жизнь сына, который причиняет Айелет столько неудобств.

Она подтянула теплое одеяло к подбородку и вздохнула — ничего, до родов осталось меньше луны. Перед тем, как провалиться в cон, женщина не удержалась от мрачной усмешки: грядущий день обещал выдаться таким же нелегким как уходящий. Как и все остальные дни до того часа, когда она захватит гнездо упырей и уничтожит треклятого демона!

***

Маг со знаком стимфы на плече торопливо подскочил к порогу и согнулся в почтительном поклоне. Айелет, коснувшись протянутой руки привычным жестом благословения, осмотрелась.

Маленькая темная комната, похожая на узкий каменный мешок или высохший колодец, была холодна, как брюхо демона. У одной из стен на цепях повисла обессилевшая от ужаса узница. Ее суконная рубаха, явно с чужого плеча, совершенно не смотрелась на холеном теле, привыкшем к дорогим нарядам.

Айелет наткнулась на безумный взгляд ярко-синих глаз и нехорошо усмехнулась — страх уже сделал половину дела, узница без всяких пыток расскажет все, что знает. А уж если магией подстегнуть…

Почувствовав злость матери, ребенок пнул изнутри живот, и та не удержалась от короткого свистящего вдоха сквозь зубы. Один из тюремщиков тут же пододвинул жрице большое удобное кресло, которое специально принесли из Нижнего храма. Как только провидица села, рядом безмолвными тенями встала охрана, а маг подошел к узнице, потянул завязки, стащил с нее тюремное рубище и аккуратно отложил в сторону. Не след портить то, что еще пригодится.

Маг обернулся к жрице, та едва заметно кивнула и властно протянула руку. В нее тут же вложили тонкую дощечку. В тот момент, когда пальцы пророчицы коснулись гладкой древесины, в пыточной раздался жуткий крик — узница задергалась, забилась в оковах. На ее губах запузырилась пена, белки глаз за одно мгновение стали красными от лопнувших сосудов, из носа и рта хлынула кровь, затем по телу волной прокатилась судорога, и пленница безжизненно обвисла.

Растерявшийся маг попятился прочь от мертвой и медленно повернулся, страшась заглянуть в лицо пророчице. Однако той было не до него: Айелет даже не заметила смерти пленницы. Пальцы жрицы скользили по дереву, оставляя непонятные кривые значки. Выглядела при этом жрица неважно: лицо побелело, кожа покрылась испариной, дыхание стало частым. Маги из охраны встревожено переглянулись, но вмешаться не решились, только Хиж почтительно встал на колено.

— С вами все в порядке, госпожа? — обеспокоенно спросил слуга, едва веки жрицы затрепетали.

Пророчица некоторое время с нескрываемой брезгливостью рассматривала труп, и наконец глухо обронила:

— Чтобы до третьего колена весь ее род… на корню!

Обратный путь в покои Верхнего храма дался Айелет нелегко. И дело было вовсе не в беременности. Жрица пребывала в отчаянье. Только столкнувшись с изменницей, она поняла, насколько глубоки провалы в видениях!

Неведомый ранее ужас охватил провидицу. Это грозило огромной бедой: заговор разросся намного шире, чем представлялось. Во главе его стоял очень сильный маг, один из потомков жрицы, возомнивший, что способен стать царем! Он как опытный кукловод вот уже несколько лет дергал за веревочки, укрывшись от взгляда пророчицы за стенами далекого города. Ломал ее задумки, подминал под себя изгоев…

Жрица остановилась перевести дух и усилием воли загнала страх в самый потаенный угол души — нельзя впадать в отчаяние! Да, бунтовщик все хорошо рассчитал, ошибившись лишь в одном — боги поддерживают ее, пророчицу! Они разрушили козни и дали возможность все исправить.

— Хиж, — жрица посмотрела на начальника охраны, намереваясь отдать ему приказ, но не успела. Сердце забилось пойманной птицей, силясь вырваться из груди, закружилась голова. Женщину качнуло из стороны в сторону, а в следующее мгновение поясницу скрутило приступом боли — пришли первые схватки.

***

Зима в Сырте была гораздо теплее, чем в Юндвари: боги посылали на землю чаще дождь, чем снег. Но сегодня на небе не было ни тучки, а грязь уже прихватило морозцем.

Завершив последний обход и дождавшись замены, командир пятого стило драконов вместо того, чтобы идти в дом, забрался на плоскую крышу. Грэзу хотелось немного побыть в одиночестве и как можно выше над землей! Каменная толща давила на сирин всей своей тяжестью. Он предпочел бы невзгоды зимнего похода теплу и удобствам подземных нор.

После захвата Сырта уже прошло много времени. Эли сразу привык к ритму новой жизни: караул, дозор, поиск и уничтожение нежити, а заодно — людей, которые отказались приносить клятву. Однако юноша по-прежнему с нетерпением новобранца ждал момента, когда наконец дадут приказ выступать, потому что к человеческому городу Эли привыкнуть не сумел. Сырт оказался вонючей язвой, заражающей каждого, кто с ней соприкоснется. Покорив людей, сирин один за другим осквернялись их пороками и грехами. Патрулируя Сырт, Эли столкнулся и с мародерством, и с воровством, и с беспричинным жестоким насилием. На счету Грэзу теперь были не только убитые нежить и люди — он лично прикончил сирин, порочащего Небесную матерь. Со стороны казалось, его убийство далось командиру пятого стило легко: он, не задумываясь, всадил меч по самую рукоятку в живот ублюдка, решившего поживиться кошельком пьяного товарища по майджу. Закон разрешал убивать воров без суда и следствия.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});