Королева - Карен Харпер

Не меньше способны сбить с толку исследователя и «точные» даты. Например, начало нового года в те времена отсчитывали с Благовещения, то есть с 25 марта, хотя официально первым днем нового года считалось 1 января. Одно это может изрядно запутать факты, в зависимости от того, кто и о чем именно пишет. В романе я опять-таки использовала те даты, которые встречала в большинстве просмотренных мною источников.

Другая проблема, с которой я столкнулась, изучая жизнь Кэтрин Чамперноун Эшли, — это вопрос о ее происхождении. В тюдоровском мире принадлежность к той или иной семье, старшинство детей, наличие титулов играли огромную роль, а родословная Кэт остается загадкой и вызывает постоянные споры. В этом вопросе существуют два научных течения, причем точка зрения каждого из них имеет свои недостатки. Позвольте сразу изложить в упрощенном виде основные пункты этих запутанных и противоречащих друг другу утверждений:

1. В некоторых заслуживающих доверия источниках говорится, что Кэтрин Чамперноун была дочерью сэра Джона Чамперноуна из Дартингтона (в графстве Девон) и Маргарет Кортней. Семья была, вне всяких сомнений, весьма состоятельной. Однако же сэр Джон умер в 1503 году, а Кэт родилась, судя по всему, несколько позднее. Другая причина, по которой названные лица, скорее всего, не являлись ее родителями, заключается в том, что в 1536 году в письме к Томасу Кромвелю с просьбой о выделении денежных средств для Елизаветы Кэтерин Чампернон[86] утверждает: она обратилась бы за денежной помощью к своему отцу, «да только ему… нелегко сводить концы с концами при том скромном доходе, каковой он имеет». {«Письма и документы, иноземные и отечественные, относящиеся к царствованию Генриха VIII», т. 11, с. 253, письмо от 10 октября 1536 г.} Иными словами, ее отец не был зажиточным человеком, у него имелись финансовые затруднения. К тому же «неимущий» отец Кэт был еще жив в 1536 году, в отличие от зажиточного сэра Джона.

2. Другим наиболее вероятным кандидатом на роль отца Кэтрин считается сэр Филипп Чамперноун из Модбери (графство Девон). Он был женат на Кэтрин Кэрью, а умер в 1545 году. Сэр Филипп, однако, тоже был весьма состоятельным человеком: ведь на таких, как он, полагался король, когда нужно было собрать войско и необходимые для этого средства. Владел он несколькими поместьями, а в Девоне считался одним из самых влиятельных лиц. Буквально за несколько дней до написания Кэт вышеупомянутого письма сэр Филипп выделил сто человек в состав королевского войска, направлявшегося на подавление мятежа в северных графствах. Другое возражение против того, что отцом Кэт был сэр Филипп: в его семействе была еще одна Кэтрин (она числится среди предков сэра Уолтера Рэли[87]), по возрасту старше нашей Кэт. Кажется маловероятным, чтобы в одной и той же семье два ребенка носили одно и то же имя, разве что родившийся раньше умер прежде рождения второго.

3. Имеется и третий кандидат в отцы Кэт: сэр Эдмунд Кэрью. По теории сторонников этого предположения, Чамперноун — фамилия Кэт по первому браку. Но ведь и сэр Эдмунд умер задолго до того, как было написано упоминавшееся письмо Кромвелю, а доказательств того, что Кэт была замужем, прежде чем сочеталась браком с Джоном Эшли, никто так и не представил.

По-видимому, никто еще не брался за жизнеописание Кэт по той причине, что сложно отыскать ее корни. И сторонники Филиппа Модберийского, и те, кто отстаивает версию о сэре Джоне Дартингтонском, дружно утверждают, что Джейн (в источниках ее называют и Джоанной) Чамперноун была родной сестрой Кэт. А ведь Джоанна стала леди Денни, сочетавшись браком с одним из самых видных придворных, сэром Энтони Денни — далеким предком нынешнего принца Уэльского Чарлза, принцессы Дианы и сэра Уинстона Черчилля. Значит, родословная Джоанны должна быть хорошо известна! Но это не так. Те, кто утверждает, будто Джоанна и Кэт были родными сестрами, основываются на предположениях, но не располагают доказательствами.

Проводя свои изыскания, я нигде не встретила достоверных данных о том, что они были сестрами, хотя девичья фамилия у них совпадает и обе они родом из Девоншира (а Девон тогда был полон Чамперноунами). Действительно, обе эти женщины были истыми протестантками евангелического толка, но в те дни таких было немало. Даже когда Джоанна временно взяла на себя обязанности по воспитанию Елизаветы (Кэт тогда была отстранена от своей должности), никто — в том числе и сама Елизавета, написавшая не одно письмо с протестом против устранения Кэт, — не упомянул, что обязанности эти перешли от одной сестры к другой, а ведь самое время было привести такой очевидный аргумент.

Словно для того, чтобы окончательно нас запутать, многие девонширские Чамперноуны эпохи Тюдоров давали своим детям одни и те же имена: многократно встречаются Кэтрин, Джоанна, Филипп и т. п. Исходя из того, что Кэт прибыла ко двору в качестве камеристки и происходила, очевидно, «из обедневшего рода» (как указывает один источник), я согласилась с Брюсом Кладжеттом, который много лет посвятил исследованию родословной Кэт (Интернет-ресурс: GEN-MEDI-EVAL–L Archives online): она «происходила, возможно, из малоизвестной младшей ветви рода». Кэт получила хорошее образование, однако испытывала недостаток в материальных средствах и многие годы всецело зависела от расположения своего покровителя Кромвеля. А Кромвель прилагал все силы, чтобы служить королю Генриху VIII и себе самому — двум самым могущественным людям того времени.

Еще раз укажу, сколько путаницы в родословных: в разных источниках приводятся разные имена детей сэра Филиппа Чамперноуна Модберийского. Справочник Бэрка «Поместное дворянство Великобритании» называет Джона, Артура, Элизабет, Джоанну, Кэтрин и Фрэнсиса, затем еще одну Джоанну (и, наконец — ошибочно, как я думаю, — нашу Кэт). Однако в Интернет-ресурсе www.fabpedigree.com находим только Артура, Джейн (Джоанну) и Кэтрин. В третьем же источнике упомянуты Кэтрин, Джон, Артур, Джоанна, Элизабет и Фрэнсис. Конечно, частично такие недоразумения можно объяснить тем, что многие дети умирали в раннем возрасте. По крайней мере, можно считать установленным фактом, что Джоанна, которая вышла замуж за сэра Энтони Денни, происходит именно из этой семьи, независимо от того, была ли она замужем за Робертом Гэмеджем до того, как стала леди Денни.

Сказанным я хочу лишь подчеркнуть, какой силой воли и способностями должна была обладать наша замечательная героиня, чтобы пробиться при дворе, если она происходила из захудалого, обедневшего рода.

Упомяну еще о перстне с двойным портретом, который в романе Анна Болейн вручает Кэт для того, чтобы та передала украшение Елизавете: он действительно существует, правда, Елизавета изображена там в зрелом возрасте. В 2003 году, когда я посетила Англию в исследовательских целях, я видела этот перстень — среди других принадлежавших королеве Елизавете предметов — в Национальном морском музее в Гринвиче, на выставке в связи с 400 годовщиной со дня смерти королевы. Перстень этот датируется приблизительно 1575 годом, исходя из возраста, в котором запечатлена Елизавета на портрете. Мне, правда, хочется думать, что Елизавета вполне могла обновить свой портрет, чтобы он соответствовал по возрасту портрету матери. Мне приходилось читать о том, что Елизавета имела множество колец и часто их меняла, но этот перстень она носила постоянно. (Применительно к ситуации, описанной в романе, это, конечно, надо понимать так, что после смерти Кэт Эшли королева забрала свой перстень назад.) То, что портрет Анны был скрыт в перстне, позволяло Елизавете держать его постоянно при себе, не показывая никому, что она чтит память матери столь же свято, сколь и память об отце. Невзирая на тяжкие обвинения в адрес Анны Болейн и ее позорную смерть, имеется очень много свидетельств того, что Елизавета всегда хранила верность памяти своих предков по болейновской линии.

Трудно в полной мере оценить то влияние, которое оказала Кэтрин Эшли на Елизавету Тюдор. Несомненно, их связывали прочные узы взаимной любви — достаточно прочитать письма, написанные Елизаветой в защиту Кэт и Джона, арестованных в то время, когда они находились у нее на службе. Кэт фактически заменила Елизавете мать, как бы та ни была заворожена образом королевы Анны, и поэтому мне захотелось вложить в уста Елизаветы фразу: «Анна Болейн дала мне жизнь, а Кэт Эшли подарила мне любовь». Ведь Елизавета действительно признала это в одном из писем: «Мы сильнее привязаны к людям, воспитывающим нас прилежно, нежели к своим родителям, ибо родители свершают то, что предписывает им природа — то есть приводят нас в мир сей, — но воспитатели наши неустанно трудятся сознательно, дабы мы жили благополучно и достойно».

Стихи, написанные Анной перед смертью, как и факты, связанные с заключением Кэт в Тауэре, полностью соответствуют действительности. Приводимые в романе письма и адресованные Роберту Дадли стихи Елизаветы также подлинны. Она вообще написала немало стихотворений, писем, молитв и речей, которые собраны в прекрасном издании: «Елизавета I. Собрание сочинений» под ред. Ли Маркуса, Джейнел Мюллер и Мэри Бет Роуз (изд-во Чикагского университета, 2000).