Возрождение Феникса. Том 1 - Григорий Володин

Груздевых. Оба сидящих сударя напряженно молчат, только барышня вскидывается.

— Что происходит, папа?! — пищит побледневшая Ира. Она оборачивается ко мне, в глазах стоят слезы. — Арсений, почему ты избиваешь этого человека?! Почему так жестоко?!

Вздыхаю. Ну кто-то ведь должен ей ответить.

— Это бандит, Ирина. Вчера он напал на моего слугу. Как выяснилось, по найму твоего батюшки.

— Папа… — растерянно шепчет Ира, но резко обрывает себя. Дошло, что сейчас творятся взрослые дела, не для ее ума. Барышня забивается в угол дивана и молчит, сжавшись.

Володар оборачивается к Кузьме:

— Отец, ты должен знать: сегодня ночью уничтожили «кабанов». Всех.

— Я читал газетные сводки, сын. Каждое утро читаю… — произносит глава, задумчиво почесывая щеку. — Правда, думал, что заезжие учинили расправу, а оно вон как, — смотрит на меня с невольным уважением. — Арсений, нечего сказать. Удивил!

— Сеня, ты убивал бандитов? — попискивает из своего закутка Ира.

— Он разнес их базу, дочка, — воодушевленно заявляет Кузьма. — Достойный ответ за нападение! Такой союзник нам и нужен!

Ага, а вот болотопса вам жеванного, а не принцессу! Вообще, интересная ситуация. Мой магнетизм по-прежнему обволакивает Кузьму, поэтому он ко мне положительно настроен. Но стоит объявить себя его врагом, и главу будет раздражать и бесить инстинктивная симпатия ко мне. То же самое и с Володаром.

— Умерьте пыл, Кузьма Станиславович. Конечно, вы мне не меньше нужны, но только в другом качестве — плательщиков виры, — я встаю с кресла и подхожу к окну. — Сейчас мы и обсудим вашу компенсацию.

Кузьма немного теряется. У него происходит эмоциональный диссонанс. Моя харизма начала раздражать.

— Не горячись, Арсений, — дергает губой Володар, ему тоже нелегко. — Мы наняли «кабанов» только припугнуть слугу. Увечье — чисто их инициатива. Да и вообще…

— Мне не нужны интриганы в тестях и шуринах, — равнодушно прерываю. — Это не обсуждается. Платите виру, судари.

— И что же ты хочешь? — скрипит зубами Кузьма.

— Гостиница на Зуевской вполне подойдет. — Ответ у меня заготовлен заранее. Совсем не дешевое имущество. Оформлю гостиницу на Тимофея. Заслужил, воспитатель.

У главы чуть глаз в бороду не выпадает.

— Сдурел?! Гостиницу?! За кого, за холопа?! — орет он.

— Этот холоп заменил мне отца! — рявкаю я. — Так что СЛЕДИТЕ ЗА СЛОВАМИ!

Психическая энергия гремит в моих словах, у присутствующих возникает ощущение, будто их кожа горит. Мужчины замирают, Ира вжимает голову в плечи. С каждым днем мое новое тело крепнет, а вместе с ним и магнетизм Префекта.

— Он меня воспитал, вырастил, а вы посмели поднять на этого человека руку! Радуйтесь, что прошли целые сутки с нападения и я успел остыть. Иначе у нас с вами был бы совсем другой разговор, который вовсе никакой не разговор. Если признаете вину, мстить не буду.

Кузьма и Володар буравят меня злыми взглядами. Парадигма изменилась, больше я не их друг. Щенок показал клыки, и они оказались волчьими.

— Иначе что ты сделаешь? — рычит Володар. — Пойдешь к князю? Вместе с этим Дрюней Метелкиным? Ха, Беркутов, слово моего отца против слова шестерки-бандита.

— Почти правы, — киваю. — Пойду. Вместе с Дрюней Метелкиным. Но не только к князю. Еще и к Свиридову. Ему будет интересно, что кто-то его подставляет и стравливает с другими дворянами.

— Думаешь, Свиридов воспримет тебя всерьез? — неуверенно спрашивает Володар.

— Я уничтожил его «кабанов», — напоминаю. — Потому что думал, они охотятся на меня. А это уже ущерб Свиридову. Но на самом деле виноваты-то вы, судари, с вашими интригами. Я объяснюсь перед Анатолием, извинюсь и, возможно, объединюсь против вас. У Свиридовых тоже есть шестнадцатилетняя барышня на выданье, — усмехаюсь.

На последних словах Ира округляет глаза.

— Глупости, — рыкает Кузьма, дернув себя за бакенбарду. — С чего бы Свиридову тебе верить? Твой «язык» избит, он от страха наплетет всё что угодно.

— Вот поэтому.

Я щелкаю пультом. На плазме мотается новая запись. Сверху на расстоянии ведется макросъемка зеленого газона гольф-поля. Показано, как я ловко избиваю «псов» Свиридова, а рядом топчется в шоке сам Анатолий.

— Вчера я был на взводе и заявился к нему. Анатолий видел мой гнев, знает, что он искренен. Да и кто в здравом уме нападет на опасного аристократа? Ответ очевиден — только тот, кто серьезно рассержен.

Груздевы внимательно смотрят на съемку, и смущает их вовсе не мой бойцовский талант. Как и задумано.

— Это же гольф-клуб князя? Снимает патрульный дрон? — Кузьма растерян. — Откуда у тебя запись?

— Догадайтесь, — сдержанная насмешка.

— Неужели тебе дала запись княжеская СБ?

— Ну а кто еще? — усмехаюсь.

На самом деле запись пришла мне на «мыло» вместе с предупреждением от Галины Константиновны: «Ай-ай-ай. Больше так не хулигань, молодой Беркутов. Для драк есть ринги и кабаки». Но откуда Груздевым это знать, хех. Сейчас они будут мучаться подозрениями насчет того, в каких я состою отношениях с Анфисой. Очень кстати она все-таки упомянула про букет. Тут целый любовный роман можно навыдумывать.

Кузьма вскидывает голову.

— Что тебя связывает с княжной? — Говорил же!

— Дружба. — Понимай это слово, как хочешь, рыжий дядь.

Итак, какую картину Кузьма сейчас видит. Если Груздевы не пойдут на уступку, для них возникает две проблемы. Первая, я расскажу Свиридову, как они ловко его подставляют. Сомнений нет, Анатолий поверит, а он очень злопамятный, жди потом проказ и неожиданных диверсий. Вторая проблема — неизвестно, насколько сильно княжна захочет поспособствовать мне наказать Груздевых. Возможно, мне вообще благоволит сам князь. Возможно, нет. Но княжна точно симпатизирует. Глупо это отрицать, с учетом приснопамятного букета и видеосъемки, а, и еще того платка, что на приеме Анфиса мне мотала вокруг шеи.

Есть только один аргумент против виры. Гордость.