Ворон - Бертрис Смолл

— Мне надо получить разрешение похоронить ее, но не сейчас. Его светлость еще гневается.

Он повесит ее на зубцы замка на съедение воронам.

Бэррис исчез за углом. Уинн простояла у двери несколько долгих минут, потом опустилась обратно на солому Она огляделась, но, кроме тела несчастной Глэдис, в камере ничего не было. Ни ведра для нужды, ни кувшина с водой. Она была в подземелье, поэтому не было даже маленького окошечка. Уинн не представляла себе, сколько она пролежала без чувств и который был сейчас час. Конечно, недолго. Что она собирается предпринять? Брайс, вероятно, сумасшедший, если решил держать ее в темнице. Да, Брайс на самом деле сумасшедший.

Бронуин. Это имя еще раз вспыхнуло в ее сознании. Уинн начала размышлять. Что-то знакомое промелькнуло во взгляде Брайса, но она не смогла тогда определить. Сейчас ей стало ясно. Это был тот самый взгляд, который зло бросала Бронуин Белая Грудь на Рианон. Но этого не может быть! А почему, собственно, не может быть? Если душа, обитающая в ее теле, раньше принадлежала Рианон, а душа Мейдока — Пауелу, а душа Несты — Анхарид, почему душа Брайса не могла принадлежать Бронуин? В таком случае это объясняет ряд вещей, включая и необъяснимую ненависть к ним Брайса, и его явное желание разрушить их счастье. Она думала, что с прошлым все уже покончено. Какая она была глупая! Что ей теперь делать? Из-за своей глупости и гордости она подвергла себя и еще не родившегося ребенка опасности. Вконец обессиленная, она погрузилась в беспокойный сон.

Проснулась она от звука ключа, поворачивающегося в заржавленном замке двери камеры. Она постаралась быстро подняться на ноги, не желая оказаться в еще более невыгодном положении, чем она была.

Дверь распахнулась, и появилась женщина, грубоватого вида.

— Я возьму вашу верхнюю тунику и рубашку, — проговорила она. — Его светлость сказал, что вы можете остаться в нижней тунике, и дайте мне ваши туфли.

— Зачем? — надменно спросила она.

— Потому что так велел его светлость, женщина! Я не задаю вопросов и делаю, что мне велят. Если не хотите неприятностей, поступайте, как я, — последовал резкий ответ. — Поторопитесь!

Уинн сняла мягкие кожаные туфельки с узких ножек и швырнула их в женщину, отвлекая таким образом ее внимание, чтобы за это время успеть спрятать золотую цепь под нижнюю тунику Потом быстро скинула платье и запустила им в том же направлении. В гневе повернувшись к женщине спиной, она сняла нижнюю тунику и рубашку, которую поддала ногой, чтобы она отлетела в другой конец камеры. Она услышала, как со скрипом закрылась дверь в тот момент, когда она вновь надевала на себя нижнюю тунику, и ключ повернулся в замке.

Только тогда до нее дошло, что у нее по-прежнему нет воды, но гордость не позволила ей окликнуть старую каргу Брайс не станет морить ее голодом… а впрочем, вполне возможно.

Уинн села. Что, черт побери, они собираются делать с ее вещами? В коридоре вновь послышались шаги, и она опять встала. Дверь открылась. В камеру вошел Бэррис и еще какой-то человек. Минуту или две они глядели на тело бедной Глэдис, потом Бэррис сказал:

— Это, госпожа, суженый Глэдис, Тэм. Мы оба благодарим вас за вашу попытку помочь бедной нашей девочке.

Уинн кивнула, и когда они стали выносить тело из камеры, она обратилась к Бэррису:

— У меня нет воды и ведра для нужды.

Он молча кивнул. Дверь заскрипела и вновь закрылась. Уинн размышляла, не забудет ли он о ней, но вскоре Бэррис вернулся, неся с собой небольшое деревянное ведро, кувшин воды и деревянную миску, которые протянул ей.

— Спасибо тебе, Бэррис, — нежно сказала она, но он так же быстро ушел, как и появился. Уинн поставила ведро в дальний угол, почувствовав, что оно ей скоро потребуется. Кувшин с водой в другой, чтобы она случайно не опрокинула его.

В миске было нечто, напоминавшее густой горячий суп, неаппетитно пахнущий, и ломоть черного хлеба. Гримаса отвращения появилась на ее лице, но тем не менее она съела эту бурду, потому что не знала, когда ей доведется увидеть еду в следующий раз. К тому же надо подумать и о ребенке. Хлеб был черствый, но она запихнула его в карман нижней туники про запас. Подумав, она сняла золотую цепь и свадебный обруч и также убрала их в карман. Затем, попив из кувшина воды и облегчившись, она легла спать.

— Госпожа! Госпожа!

Уинн проснулась, сразу не поняв, где находится. Но голос Бэрриса вернул ее к реальности. Он осторожно тряс ее, пытаясь разбудить.

— Сколько я проспала? — спросила она.

— Всю ночь, госпожа. Его светлость требует вас в зал. Вы должны пойти со мной.

— Не оставишь ли ты меня на минутку одну, мне надо привести себя в порядок, Бэррис, и я пойду с тобой.

Он кивнул, вышел из камеры и прикрыл за собой дверь, не запирая ее. Сквозь решетку двери ей был виден его затылок. Уинн быстро облегчилась в ведро в углу камеры. Затем прополоскала рот, оставшейся водой умылась. Пригладив волосы мокрыми руками, она как смогла привела их в порядок.

— Бэррис, я готова, — сказала она, распахнув перед собой дверь. Она шла за ним по тускло освещенному коридору, потом по ступенькам в Большой зал замка Кей.

— Хорошо ли вам спалось, belle soeur? — любезно поинтересовался Брайс, когда она направлялась к подножию почетного стола.

— Насколько позволили скверные удобства. Приведите мою кобылу, думаю, мне давно пора вернуться домой. — Это было дерзким блефом с ее стороны.

— Полагаю, ваша кобыла давно уже дома, belle socur, — услышала она в ответ. Он обворожительно улыбнулся ей. — Боюсь, что вы не вернетесь в Скалу Ворона. Видите ли, моя дорогая Уинн, своим простодушием выдали мне отличное оружие, чтобы уничтожить моего брата Мейдока. Я всю жизнь ждал такой возможности. Возможности, о которой никогда даже не смел мечтать, и все же я ее дождался! Вы, драгоценная жена Мейдока, невольно дали мне нож, который я собираюсь глубоко вонзить в его грудь!

— Не понимаю вас, Брайс! — сказала Уинн. Его восторги заставили бешено биться ее сердце.

«Господи! Да он дьявол! Мейдок! — прокричала она в душе. — Мейдок!»

— Мейдок всегда был для меня крепким орешком, — рассуждал Брайс. — Он был неуязвим, потому что у него не было слабостей, которые позволили бы мне нанести ему удар. А вот теперь он уязвим. Вы, Уинн, и ребенок, которого вы носите, — его ахиллесова пята. С вашей помощью я его уничтожу! Вчера вечером вашу лошадь отвели к тому месту, откуда она сможет самостоятельно найти дорогу домой. Как мне передали, ей это удалось. Лес уже прочесывают. Скоро найдут вашу разорванную и окровавленную тунику. Возможно, ваши туфли и рубашку. Всем станет ясно, что вас загрызли волки. Потеря любимой жены и ребенка убьет моего брата. Сознание того, что он не уберег вас и что вы, несомненно, умерли в страхе и ужасе, сломит его! Он никогда не оправится от этого удара. Я отомщу вам обоим!