Василий Храбрый - Сычев К. В.

Охотники достали свои луки, специально приспособленные под птичью охоту: короткие, легкие, не издававшие характерного для боевого оружия свиста.

Вот они приблизились к камышовым зарослям и внезапно, выхватив стрелы, послали их в самую гущу травы.

Княжеские дружинники тоже выхватили свои боевые луки и выпустили со свистом тяжелые стрелы.

– Зачем шумите, глумные?! – возмутился князь. – Вы сейчас не на поле битвы! Пусть стреляют только охотники. Надо иметь терпение!

Огромная стая птиц, потревоженных свистом боевых стрел, взмыла над озером. Птичьи крики, шум и гам охватили все зеркало водоема. Казалось, что проснулись лесные окрестности. Напуганные тревожными криками птиц, все новые и новые стаи со всех озерных берегов взлетали вверх. Наконец, над озером зависла огромная черная туча из волновавшихся, трепетавших, кричавших и щебетавших птичьих стай.

– Вот и распугали всех! – сказал, едва слыша свой голос в птичьем шуме, князь Василий. – Теперь не будет удачи!

– Не проговаривай, княже, – улыбнулся рослый краснолицый охотник. – Сейчас я залезу в заросли и посмотрю, есть ли успех…Не волнуйся за птичий шум: они покричат и опять сядут в кустарник или камыш! Птицы эти не пуганые, не бойся. Мы не зря затеяли эту охоту! Эй, молодцы, полезли со мной!

Как оказалось, стрельба княжеских охотников была добычливой. Все их стрелы попали в цель! Даже дружинники князя не промахнулись!

– Вот тебе, княже, – сказал довольный охотник Ревун Даркович, вылезая из кустов и протягивая князю трех больших, пронзенных стрелами, птиц. – Две цапли и выпь…Что еще желать?

– Еще, батюшка, пристрелили лебедя и трех гусей! – радовался, вылезая из зарослей, Извек Мурашевич. – А уток и не счесть! Тащите, братцы!

Скоро у ног брянского князя выросла целая куча из свежей дичины.

– Вижу, что мы не напрасно сюда пришли! – рассмеялся князь Василий. – Ну, а теперь моя очередь стрелять в этих глупых птиц! Давайте-ка сюда, мои люди, легкий лук!

В это время неожиданно затрещали кусты, и прямо на князя выскочил высокий здоровенный мужик с большой черной бородой и длинными темными волосами, свисавшими ниже плеч.

– Кто ты такой? – спросил в недоумении князь и вздрогнул: мужик держал наперевес большой черный самострел и с ненавистью смотрел своими большими синими глазами на князя.

– Люди мои! – крикнул князь Василий, бросаясь в сторону. – Здесь разбойник!

– Получай, бессовестный князь! – взвыл, спуская курок, незнакомец и хватаясь за рукоять висевшего на боку длинного меча.

– Выручайте, братья! – закричал бросивший на землю добычу старший дружинник Извек. – Спасай, сынок, князя!

Вражеская стрела была пущена в упор и, ударившись в грудь князя, скользнув по броне, упала вниз, пробив князю сапог. От силы удара князь отлетел, раскинув руки, в кусты. Лохматый мужик кинулся на него, рассчитывая воспользоваться беспомощностью лежавшего. Вот он добрался до князя, поднял меч и размахнулся. Но на счастье князя Василия, в этот момент подоспел молодой дружинник Лихач. Он, видя, что не успевает догнать разбойника, выхватил из-за пояса свою тяжелую дубину и с силой швырнул ее в руку злодея.

– А-а-а! – заорал чернобородый разбойник, роняя свой меч: удар дубины был так силен, что свернул ему всю правую кисть руки.

– Вот тебе, мерзкий тать! – буркнул широкоплечий Лихач, подбегая к врагу ближе и занося над ним тяжелый меч.

– Не убивай его, сынок! – крикнул князь Василий, быстро пришедший в себя. – Он нам будет нужен!

Но было уже поздно. Тяжкий удар меча молодого дружинника был беспощаден: лохматый злодей, не успев сделать и шага, вдруг превратился в кровавый столб – боевой меч, опустившись на плечо разбойника, рассек его до самого живота!

– Ох, поспешил ты, сынок! – пробормотал князь Василий, вставая и вытирая рукой вражескую кровь, брызги которой попали ему в лицо. – Следовало бы допросить этого татя…

– Слава Господу! – вскричал подбежавший к вражескому трупу старший дружинник Извек Мурашевич. – Благодарю тебе, сынок, что успел! А мы так опростоволосились!

– Ты не зря дал своему сыну такое имя – Лихач! – улыбнулся князь Василий. – Он, в самом деле, быстр и ловок! Однако же давайте осмотрим этого злодея! Хорошо еще, что не отсек его премерзкую голову…Свезем тогда тело в город…Может, наши брянцы опознают злодея?

Все охотники и дружинники, забыв об охоте, сбежались на место происшествия.

– Пошли, княже, отсюда, к нашим лошадям! – сказал с тревогой в голосе Извек Мурашевич. – А если здесь не один злодей, а целое их сонмище?

– Похоже, что один, – промолвил князь Василий, осматривая труп разбойника. – Однако вот опрятно одет, даже богато, как купеческий сын…Вон какой добротный кафтан и дорогие штаны! Да сафьяновые сапоги…А самострел-то немецкий! Возьмите с собой все! Это дело нужно хорошо обдумать! Пошли же назад! И тело этого лихоимца не забудьте. Прихватите и нашу битую птицу! Зачем мы тогда сюда шли?

– Славный князь, – пробормотал вдруг, глянув на княжеские сапоги, один из охотников. – Твой сапог пробит вражеской стрелой! Из него идет кровь!

– Пошли, пошли, молодцы! – кивнул головой князь Василий. – Сама стрела в сапоге не застряла, а рана невелика…Так, царапина! Там, в тереме, осмотрю эту легкую рану: боли ведь совсем нет! – И князь со своими людьми, несшими труп разбойника и мешки с убитыми птицами, проследовал к лошадям, стоявшим в полуверсте от озера под охраной княжеских слуг.

Князь Василий приехал в Брянск без дальнейших приключений. Добытую охотой птицу отдали княжеским стряпухам, а труп убитого разбойника отвезли на телеге под охраной дружинников на Красную площадь. По всему городу поскакали княжеские глашатаи, сообщавшие жителям об убитом разбойнике и приглашавшие их посетить центр города для опознания трупа.

Сам же князь по прибытии домой почувствовал себя плохо. Вражеская стрела лишь оцарапала ему голень, но царапина распухла и воспалилась. Напуганный княжеский лекарь Позвизд не знал, что делать. Он обмыл рану настойкой известных ему трав, дал князю выпить укрепляющее снадобье, но пользы от этого не добился. Княжеская нога раздулась уже до колена, а сам князь неожиданно, потеряв силы, едва добрался до постели.

И вот он лежал, мучаясь от острой боли в ноге, потея и страдая от лихорадки.

Хлопнула дверь, и в княжескую опочивальню вошла прекрасная молодая ключница Липка. Тихо подойдя к княжеской кровати, она обняла лежавшего без сил князя и заголосила: – Не умирай, батюшка, мой любимый князь! За что ты так страдаешь? Какой же злодей покушался на твою бесценную жизнь?

Князь Василий открыл глаза. – Не плачь, моя сладкая лада, – тихо сказал он. – Все в руках нашего Господа…Если мне суждено умереть, то пусть так будет…Я только жалею, что не удалось познать тебя, моя дивная лебедушка…