Жребий Рилиана Кру - Пола Волски

Файнок помрачнел. Слоняясь здесь без дела, он терял время, а оно стало бесценным — ведь столько проблем свалилось на Вели-Джива. Дела города, несомненно, находятся в плачевном состоянии. Во-первых, проблема посягательств их богоравного сеньора на частную собственность отдельных граждан. С момента разрушения его особняка ударом молнии этот вопрос постоянно занимал мысли Файнока. Теперь вот Кулак Жи, охранявший жизни нескольких поколений сборщиков, украден разбойником, пользующимся покровительством сеньора. Да еще в ту же ночь случился таинственный взрыв, разрушивший склад и соседние здания. «А уж не связаны ли эти два события — кража и пожар?» — подумал советник Файнок.

Прибытие гонца из города прервало его размышления.

— Советник Файнок? — тихо осведомился посланец. — Меня послали за вами. Вас вызывают в Зал заседаний.

— Ночью? Зачем?

— Дело, не терпящее отлагательств, сэр. Касательно великого пожара на Сальной улице. — Говоривший еще сильнее понизил голос, так что Файноку пришлось склониться к нему. — Подозревают, что это не несчастный случай. Охранники провели дознание и доложили, что дело, без сомнения, поджигательное.

— Какое? — переспросил Файнок.

— Поджог, господин советник. Охранники поспешили в таверну «Драгоценность», где изловили застигнутых врасплох преступников. Поскольку те были пьяны, взять их оказалось легче легкого.

— Значит, они под арестом?

— Э-э-э… содержатся под охраной в Зале заседаний. Все трое.

— Значит, все хорошо. Утром они предстанут перед судом сеньора и поймут, что сеньор — не из тех, с кем можно шутить.

— Хм… понимаете, дело не простое. — Гонец явно чувствовал себя не в своей тарелке. — Очень деликатное дело, господин советник, потому требуются весьма разумные люди, чтобы уладить его.

— Я не люблю туманных речей. Почему мы не можем отдать трех кровожадных бандитов в руки Кипроуза Гевайна этим утром? — настаивал Файнок.

— Господин советник, вам лучше поехать и самому все увидеть.

Джайф Файнок покинул своих соратников и в сопровождении гонца направился к зданию, стоящему на площади Гильдии напротив Яичного Дома. Он быстро прошел в Зал заседаний, где нашел несколько своих коллег, членов Совета, группу охранников и троих одинаково розоволосых, голубоглазых, опухших от пьянства арестованных. Файнок узнал поджигателей и понял смущение гонца.

Друвин поднял голову и вызывающе злобно обратился к своим охранникам:

— Вы, неотесанная деревенщина, должно быть, сошли с ума, если думаете, что сеньор Кипроуз Гевайн позволит нападать на его родню. Вы пожалеете об этом.

— И еще как, — вступил в разговор Прук, перенимая эстафету.

— Если думаете, что можете держать нас взаперти, то вы не знаете нашего дядю, — заявил Вазм.

— Пожар на складе — это пустячок в сравнении с тем, что сделает с вами дядя, когда узнает, что вы заковали в кандалы его любимых племянников, — пообещал Друвин. — Дядя испепелит весь город — с одного конца до другого.

— Он вполне может это сделать.

— Дядя умеет управлять молниями. Вы это знаете.

Члены Совета и охранники обменялись тревожными взглядами.

Друвин заметил их замешательство и ухмыльнулся:

— Научитесь-ка должным образом обращаться с благородными господами, — посоветовал он им. — Освободите нас и будьте благодарны, если мы великодушно забудем об этом и не затаим на вас зла. Ну, живо отпустите нас!

— А не то вы еще услышите кое-что от дяди. Он будет очень недоволен.

— Да, уж точно, дяде это не понравится.

Утром созвали экстренное заседание Совета.

Скривелчу Стеку любезно разрешили присутствовать на нем. Хоть он и минуты не спал за всю прошедшую ночь, тем не менее казался свежим и подтянутым, когда предстал перед отцами города Вели-Джива, увещевая их пойти с петицией в крепость Гевайн. При этом его манеры стали еще более приятными и скромными, а голос звучал с еще большей теплотой. Он доказывал, что сеньор Кипроуз, вне всяких сомнений, согласится на мирные переговоры с делегацией своих верноподданных. В знак своей глубокой веры в это Скривелч готов сам сопровождать делегатов.

На предложение неронсца отреагировали без энтузиазма. Постоянно имея перед глазами живой пример — Джайфа Файнока, — члены Совета не испытывали желания перечить сеньору при личной встрече. Выдвинули еще один план: предложить сеньору Кипроузу в обмен на Кулак Жи освободить трех его племянников-поджигателей. Скривелчу пришлось пустить в ход все свое красноречие, чтобы добиться внесения в список требований горожан еще и пункт о выдаче разбойника Черного Рилиана Кру. В итоге он преуспел в этом, но победа была слишком малозначительной, чтобы удовлетвориться ею. Впервые с тех пор, как он прибыл в Вели-Джива, тень озабоченности омрачила чело Наемного Убийцы при Высоком суде.

* * *

По возвращении Рилиана с Кулаком Жи Кипроуз Гевайн пропал — несколько дней его никто не видел. Вначале слуги решили, что сеньор отбыл из крепости, как это он делал время от времени. Но вскоре повар заметил, что из кладовой исчезают продукты. Подозревая в воровстве своих подчиненных, он решил проследить за ними из тайного укрытия у самой двери в кладовую. Вор появился глубокой ночью. При свете единственной свечи повар различил характерные формы Кипроуза Гевайна.

Кипроуз положил в мешок четыре холодных обжаренных гуся, копченый окорок, головку выдержанного голубого сыра, четыре каравая хлеба, горшок гусиного паштета с трюфелями, восемь бутылок бордо и две портвейна, а также несколько коробок леденцов. Собрав все это, он ушел. Заинтригованный повар тенью скользнул за своим хозяином и проводил его до второго этажа. Там Кипроуз исчез за дверью комнаты, которую занимали таинственные злобные существа.

С этого момента слуги стали внимательно наблюдать за этой комнатой. Никто не осмеливался туда войти, но в течение последующих дней всегда можно было увидеть какого-нибудь лакея или поваренка, прижимавшего ухо к двери, из-за которой доносились непонятные звуки: ворчание, бурчание, глухие удары, шарканье ног, и все это перекрывал голос Кипроуза Гевайна. Трое суток кряду Кипроуз безостановочно говорил. Голос монотонно взмывал и опускался — ритмический рисунок этой декламации свидетельствовал о сверхнормальной активности. Когда Кипроуз уставал, его голос звучал медленнее, но без пауз и запинок. Прислуга, подавленная происходящим ужасом, не имевшим названия, продолжала тихо заниматься своими делами. Дежурившие у двери по-прежнему периодически докладывали об обстановке. Сеньор все говорил и говорил, его голос охрип, но он не останавливался; он продолжал говорить, даже когда в комнате разразилась драка, и послышался звон битых стекол, но затем однообразную речь сменили стоны, шепот, голос сеньора замедлился, и наступила тишина. Абсолютная тишина.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});