Смертельные игры Пустоши. Стражница - Натали Палей

Я покажу тебе те империи, которые ты сможешь высосать. Все. До дна. А остальное… оставь мне», — продолжал Роланд.

Пустошь молчала долго.

«Девчонка тебе тоже нужна?» — прошипела Она.

«Ты знаешь, как никто другой, что да».

«Мне нравятся её эмоции… Я не с-согласна. Девчонку отдашь. Я её выпью».

«Эмоции?! Я дам тебе её эмоции. Она раскроется и будет беспомощна. Ты сможешь насладиться её горем. Безудержным и отчаянным. Я устрою это. Без меня ты не получишь ничего похожего. Никогда. Только не убивай её».

«Как ус-строишь?»

«Освободи её напарника от своей власти. Пусть он придёт в себя, а я убью его на её глазах».

И снова молчание Пустоши.

«И другого тоже. На её глазах», — через некоторое время прошипела Она.

«И другого… тоже»

«Ну что ж… с-смертник… когда-то я не ошиблас-сь в тебе… Если вс-сё то, что ты говоришь, правда, то вс-скоре мы с тобой с-станем одним целым».

«Я говорю правду».

«Пос-смотрим. Я не могу верить тебе на с-слово».

«Пусть жених и напарник иномирянки придут сюда, и я докажу тебе, что можешь мне верить».

«Ты можешь дать магическую клятву»

«Но ты не можешь. Ты нарушаешь клятвы. Магия нашего мира не действует на тебя в обычном своём проявлении»

«Ты умен, с-смертник. Возможно… мы…договоримся».

Глава 50

Когда Майстрим увидел два острия, направленных в шею Ели, реакция была мгновенной.

Тот, кто посмел угрожать Еле, должен быть мёртв, но этот кто-то оказался Авериным и пришлось справляться с яростью, задавить ее невероятным усилием воли и брать себя в руки, — знал, что не может убить Рона, — Еля никогда не простит ему этого: слишком дорог ей бастард Авериных.

Май был уверен и в том, что его смерть Елю тоже не обрадует, и её она тоже не простит Рональду, а поскольку тот сейчас невменяем и подчинён чужой воле, вся ответственность за то, чтобы остались в живых оба, лежит на нём.

Пришлось вспомнить все знания и умения ближнего боя на мечах, — неожиданно Аверин оказался слишком сильным и искусным противником. Пустошь подчинила волю Рона, но Она не стала его подселенцем, а, значит, тот применял только личные умения и возможности.

Удивительные умения и возможности. Май, к своему стыду, сразу после столкновения чуть не пропустил пару ударов незнакомой ему техники боя.

Мелькнула мысль, что бывший соперник значительно подматерел и возмужал. А после неё мгновенный и неконтролируемый болезненный укол ревности в сердце, в памяти вспыхнули неоднозначные события, записанные на тюремном артефакте, где Рон и Еля вместе…

Некстати. Он только что справился с собой и вот снова… гнев и ярость… и приходится брать под контроль эмоции.

И все-таки… как Аверин оказался в Тюрьме Пустоши одновременно с Елей?..

Рон сделал резкое неуловимое движение, которое Май совсем не ожидал от него и еле успел отскочить и уклониться… от рубящего удара в плечо, который Рональд, поняв, что не достиг цели, попытался тут же перевести в режущий в шею.

Да этот недоделанный придурок чуть не убил его… Чуть голову ему не отрезал…

«Что за техника такая, мать твою? Чья?!» — разозлился Май.

Он попытался подрубить выставленную вперёд ногу соперника, но тот ловко ушёл от атаки, ловко отставив ногу назад, на время уходя в глухую защиту. Майстрим решил продавить защитный блок одним клинком, а рукоятью второго ударить Рона в голову и лишить сознания. Бессознательный Аверин в их ситуации — наилучший выход.

Рон отвёл голову, словно прочитал его мысли, спасая висок, и рукоять меча Мая прошила воздух в сантиметре от уха Аверина.

Они сталкивались снова и снова. То один атаковал, то второй… Скрежетали мечи, в ход шли колени и локти. И ни один не уступал…

Еля сказала, что нужен огонь. Но ему нужны хотя бы пара минут, чтобы попытаться его сотворить.

— Рон, не хочешь передохнуть? Прошлое вспомнить? — выдохнул Майстрим, мечи столкнулись крест-накрест, глаза оказались напротив друг друга. — Какой была твоя мать?

Никакого отклика. Полное равнодушие в глазах.

— Ты любил её, Рон?

В ответ молчание. Ни злости, ни ярости на лице.

Бездушная машина для убийств.

Май сделал обманный отход, чтобы сделать сопернику подсечку, но тут же получил резкий болезненный укол в бедро.

— Да кто научил тебя этим приёмам, сволочь?! — зло прошипел Майстрим, теперь сам уходя в защиту.

Рон решительно наступал, снова пытаясь добраться до его шеи, нанося мечами безостановочные рубящие удары.

— Ну и скотина ты, Аверин. Я пытаюсь тебя щадить, а ты меня решил на ленточки искромсать? — процедил Май и решительно перешёл в атаку — закончить жизнь в тюремных катакомбах совсем не хотелось.

И вдруг…

— Что… происходит? Какого хрена? — натужно просипел Рональд, отбиваясь от яростных ударов Майстрима. — Спятил, что ли?

Май мгновенно остановился. Отступил, тяжело дыша и с облегчением опуская мечи. Недоверчиво уставился на Аверина.

Тот тоже опустил мечи, тряхнул головой, прикрыл запавшие глаза.

— Ты находился под властью Пустоши, — проинформировал его Май.

— Еля где? — Рон открыл глаза и холодно уставился на Майстрима.

— К Ней пошла, — ответил тот, а Рон словно к чему-то прислушался. — С Духом.

— Зовёт, — пробормотал он. — Нас. Знает, что ты рядом.

* * *

При фразе «Нас» Рон заметил облегчение, мелькнувшее на лице Майстрима, а потом глаза молодого императора Ровении цепко впились в его лицо.

— Чтобы не происходило сейчас там, Дух на нашей стороне. Понял?

— Почему он не ушёл? — Рон наградил императора мрачным взглядом. — Он должен был сбежать.

— Елению спас. Вырубил и вернул её. Она в одиночку отправилась сюда.

— А ты где был, мать твою, жених?!

Май почувствовал, что закипает. Надо было всё же умудриться и треснуть по башке этого придурка.

— Ты должен всегда быть рядом с ней.

— Идём. Веди, умник, — ледяным тоном проговорил Май.

Они появились одновременно. Вышли из разных тоннелей.

Майстрим и Рональд.

Хранители мира, Оливар и Верховная Фурия. Хранители тут же стали расходиться по залу, образуя круг, вместе с ними и Оливар Варниус.

Увидев Мая и Рона, Еля испытала такое невероятное облегчение, что несмотря на всю опасность ситуации, захотелось закричать от счастья. Живы! Оба!

Взгляд выхватил раненую в бедро ногу Майстрима, резаные раны на груди и животе, сердце сжалось в комок, но оба уже нашли её глазами и направились