Рождение гигантов - Николай Басов

– Мам, – сдержанно отозвался Ростик, – не валяй дурака. Тут у меня вырчохи живут, где захотят, а ты-то уж… К тому же мы сегодня уедем.

– Куда?

Всей компанией они двинули в сторону Октябрьской, Баяпошка, должно быть, по привычке, переводила все разговоры на единый. Докай слушал отвлеченно, но вот Барон с Батат хватали каждое слово.

– На Алюминиевый. Нужно показать Докай автоклавы и объяснить, чтобы он нам подготавливал пилотов для гигантов.

– Наездников, – поправила мама автоматически. Она о чем-то своем думала.

– Слушай, – вдруг «ожила» Лада, – если ты сегодня собираешься на Алюминиевый, может, я сразу на аэродром отправлюсь? Машину готовить, а то нынешние техники по зиме не спешат с заправкой.

– Ладушка, как говорит мой сын, не валяй дурака. Выпьешь чаю и пойдешь на свой аэродром. – Мама вдруг повернулась к Баяпошке. – Бая, и ты тоже не убегай, когда они уйдут, мне с тобой поговорить захочется.

Дальше шли в молчании, только мама сдержанно оглядывалась, меряла вырчохов взглядом. И это переполнило Ростикову чашу терпения. Он действительно не выдержал.

– Друг-Докай, давай не будем чай пить, сразу в полет отправимся? Туда всего-то два часа лету?

– Это обязательно? – спросил Докай. – Тогда хорошо, полетели. Мне не очень нравится летать, но ваши машины выглядят надежными.

– Мам, – Рост повернулся к маме, – ты уж извини, но…

– Летите, – вдруг легко согласилась мама и взяла Баяпошку под руку, – мы с Баей и вдвоем посекретничаем.

Пока шли на аэродром, неблизкий путь, кстати, Докай вдруг разговорился. Причем не просто так, а с Ладой. Росту оставалось только переводить, чем он и занялся, немного механически, правда.

– Понимаешь, друг-люд, мне почти все тут любопытно, но удивляет больше всего одна особенность… У вас очень разные мысли, у каждого свои, и очень по-свойски вы с ними обращаетесь.

– То есть как это? – не поняла Лада. Для нее человек и его мышление раздельно не существовали.

– Есть люди, которые мыслят сильно, а есть такие, кто думает… м-да, как это ни обидно звучит – слабо. И они не пытаются думать лучше.

– Ну, думать – это не гири таскать. Тут силу не накачаешь, – отвечала «разумница» Ладушка.

– Это неправильно, друг-девушка-люд. Эта разница в вашем мышлении наводит меня на мысль, что должны быть люди, специально обученные мыслить… Но таких я почему-то не могу отличить от других. Вот только – Рост-люд, кажется, и может это регулировать. – Пока они шагали дальше, Докай что-то вычитывал в Ладе, наконец удовлетворенно кивнул и продолжил: – Я думаю, что вы потому такие всеобъемлющие, что на самом деле всеядны. И возможно, это же делает вас неплохими солдатами.

Лада вдруг пустилась в собственные откровенности.

– Слушай, друг-Докай, ты лучше объясни, как вы ставите высоколетящие змеи, которые на кораблях используете вместо парусов?

– Что такое паруса?

Ростик стал понемногу оттаивать, этот разговор рассмешил бы кого угодно, хотя, если по-честному, глуповато звучал. Особенно в его переводе.

– Тебе лучше, девушка-люд, спросить о чем-нибудь другом. Я не понимаю техники, – Докай, конечно, тоже улыбался, только вырчохи хранили каменную безэмоциональность, – хотя охотно ею пользуюсь.

– Ладно, спрошу другое. Вот ты сегодня был на конюшне. Тебе лошади понравились?

– Очень. Только они хрупкие… Зато вас уважают всеми силами души. Друг-Рост, так можно сказать на вашем языке?

Ростик кивнул. И вдруг неожиданно для себя спросил:

– Что такое талант?

Докай сразу посерьезнел, даже слегка помрачнел.

– Это ты и сам уже знаешь, только хочешь подтверждения… Сферу поддерживают две структуры – металлолабиринты, которые могут существовать везде, кроме очень агрессивных зон, где и происходит подготовка условий для разнообразной жизни. И менгиры, окаменевшие чегетазуры, как ты выяснил в своем плену. Но условия и возможности их хранения, выработанные чегетазурами, неясны. Эти поля с окаменевшими, некогда живыми существами, многократно пытались найти, особенно расы, склонные к торговле, потому что в них и вырастает талант. Думаю, не стоит говорить, что пока в изученной мною части мира это никому не удалось.

– Знаешь, я привез несколько талантов из плена, – отозвался Ростик. Он уже почти жалел, что задал свой вопрос. Его одолело подозрение, что он, действительно, и сам знал ответ, вот только не мог сформулировать словами. А это, в свою очередь, наводило на мысль, что он много чего знает, вот только… не догадывается об этом.

Докай уловил смену его настроения. А может, и прочитал это, он в последнее время перестал стесняться, забирался в сознание Роста, как в свою тарелку во время обеда.

– Город, у которого есть несколько талантов, может начинать большую торговлю, найдутся охотники с вами сотрудничать… Слушай, а я тоже хочу тебя спросить? Там, куда мы летим, шахматы найдутся?

– Шахматы там, может, и найдутся, вот только играть тебе придется со мной.

– Жаль, – меланхолически отозвался Докай. – Тебя я уже могу переиграть. Мне бы кого посильнее.

– Знаю, – вздохнул и Ростик. Докай как шахматист рос не по дням, а по часам. Он уже выигрывал у Роста четыре партии из пяти, и лишь пятую, когда откровенно пускался на эксперименты, удавалось свести в теоретическую ничью.

Глава 29

Докай стоял, почему-то покачиваясь, Росту мигом представилось, вот еще немного, и этот не вполне представимой «направленности» и специализации шаман, уже даже напрямую – шаман, вот возьмет и запоет что-то, а то и камлать начнет. Какая-то страшная и не вполне понятная сила протянулась от него к автоклавам, от чего Ростику становилось страшно.

То есть он, конечно, многое подозревал вот в этих… «другах», но чтобы такое?.. В луче, которым Докай общупывал буквально каждый сантиметр поверхности каждого из автоклавов, было что-то и от упругой силы прутика, который не в меру шальные мальчишки иногда засовывают в муравейник, и что-то повелительное, дерзкое, даже не считающееся с мнением Зевса и жизни, которую он творил в этих автоклавах, и было там что-то… еще более неприятное, чуть ли не сладострастное или масляно-гнилое. И Докай, хотя отлично понимал, что Ростик это видит, как видят и трое аймихо, которые спустились с ними вместе в подвал, все равно продолжал свои действия.

Первой не выдержала одна из стариц аймихо, одна из тех, кто когда-то обучал Ростика, чтобы он стал Познающим, Туадхо Дну, кажется, старшая в этой группе. Она фыркнула на весь подвал и вышла по ступеням в заводской двор. За ней потянулись и другие двое, как всегда у аймихо получалось, почти незаметно для остальных. Если бы Ростик не чувствовал ментальные действия Докай, он бы этого, кажется, тоже не заметил.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});