Перед бурей - Виктор Чернов

Помню его на председательской трибуне Совета. Было трудно представить эту трибуну без него - и его без этой трибуны. На первом съезде Советов оказалось, что эсеровская партия представлена на съезде самою большою по численности фракцией. По традиции таких собраний, она имела полное право претендовать на замещение председательского места и в Совете, и в будущем Исполкоме своим представителем. Но нам и в голову не могло прийти воспользоваться этим бесспорным формальным правом и лишить рабочих и солдат Петрограда того председателя, с которым они так сжились и сроднились с первых дней революции и который показал себя не просто достойным занимаемого им места, но занявшим его по праву.

Николай Семенович с виду был порой хмур и суров. Но из-под его густо насупленных бровей часто сверкала вспышечка-молния добродушной - нет, это не то слово, не "добродушной", а доброй и душевной улыбки. А иногда оттуда выглядывал и лукавый бесёнок иронии. Его хмурость была {322} сосредоточенностью. В высшей мере обладал он одним драгоценным даром: совестливостью ума. Ум, "честный с собою", не отмахивается от сомнений, не склонен к утешительному оптимизму, не боится и самых безотрадных выводов. Таким умом был наделен Чхеидзе. И потому, чем чаще я его встречал, тем больше мне казалось, что над всеми элементами его души доминирует одно настроение: глубокой умственной тревоги.

Н. С. Чхеидзе не был "человеком короткого дыхания". Очень характерно было для его поведения, когда, во время переговоров контактной комиссии с Временным Правительством, его вызвали к телефону и сообщили, что его любимый сын, принявшись чистить оказавшееся заряженным ружье, нечаянно застрелился.

Со стоицизмом древнего римлянина заключил он в себе налетевшую душевную бурю и, с застывшим в трагическую каменную маску лицом, остался на своем посту. Слишком огромны в его глазах были стоявшие тогда перед советской демократией "проклятые вопросы" революции, чтобы он мог себе позволить уйти от них для того, чтобы погрузиться в личное горе. И большинство из тех, кто продолжал переговоры в его присутствии, даже и не подозревали, что пережил он, когда его вызвали на минуту из комнаты и когда он вернулся побледневший, со смертью в душе, но подавивший силою воли всё личное - ради общего, ради революции...

{323}

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Третий съезд ПСР. - Резолюция о войне и мире и об отношении к Временному Правительству, - Кн. Г. Е. Львов. - Образование коалиционного правительства с участием социалистов. - Политические трудности.

В мае 1917 года в Москве состоялся третий съезд ПСР. Между ним и 2-ым, Таммерфорским съездом партии был перерыв в десять лет, в течение которых партия вновь очутилась в подполье, и только заграницей, в эмиграции, могла существовать открыто, издавая свои газеты и книги и собирая свои совещания. Но все эти совещания, по уставу партии, не могли иметь законодательной силы для партии, как целого. Заграничная организация партии всегда рассматривалась последней, как одна из местных организаций, к тому же имеющая сравнительно с другими местными организациями крупную невыгоду отрыва от родной почвы. Только одна Лондонская общепартийная конференция 1908 года являлась исключением из этого общего правила, ибо на нее съехались делегаты русских организаций, специально приехавшие заграницу, чтобы после опять вернуться на свои боевые посты.

Длина перерыва между двумя съездами привела к тому, что майский съезд 1917 года представлял собою совершенно своеобразную картину. Партия еще три месяца тому назад находилась в скелетообразном состоянии, она существовала, как организационное целое, в виде сети немногих нелегальных групп, не имевшей даже правильного, общепризнанного организационного центра.

Всё остальное, идейно принадлежавшее к партии, представляло собою либо аморфную периферию, незаметными переходами сливающуюся с колеблющейся и {324} неоформленной массой сочувствующих, либо такую же организационно аморфную, хотя и резко отграниченную от окружающего мира массу ссыльных, заключенных и поднадзорных. В два месяца картина резко изменилась.

Появились вернувшиеся из эмиграции лидеры со своим окружением, вернулись, большей частью в родные места, потерпевшие судебные или административные кары, заявили о себе и "бывшие эсеры", когда-то перетерпевшие за принадлежность к партии и в трудное время реакции совершенно порвавшие с нею связь и часто вообще ушедшие от политики в частную жизнь. Из них составились первые партийные группы и комитеты, в которые затем нахлынули многочисленные новобранцы. Их прилив в партии с.-р. чувствовался особенно сильно: ни одна партия не росла так неудержимо-стремительно, как она. Старый, испытанный состав партии был буквально затоплен бурным притоком новых пришельцев.

В итоге собравшиеся на майский Московский съезд партии представляли собою не только очень пеструю массу, но и массу людей, почти совершенно не знавших друг друга. Только во время съезда должно было происходить и происходило взаимное ознакомление, причем и ранее работавшим вместе обычно приходилось заново знакомиться друг с другом: так велик был перерыв в их личных сношениях, так много было каждым пережито совершенно особняком от других. И это обстоятельство особенно сильно отразилось на выборах Центрального Комитета, тем более, что некоторые известные по прошлому работники партии не успели еще добраться до центра и кое-кого избирали в Ц. К. заочно.

На политической физиономии избранного съездом Ц. К. это отразилось довольно заметно. Если анализировать резолюции съезда, обращая особенное внимание на вносимые фракционные поправки, то придется разделить съезд на три чрезвычайно неравные части. С одной стороны, не очень большое (человек 50-60) левое крыло, очень темпераментное и решительное; с другой, едва заметное по своей численности, человек 10-12, откровенно-правое крыло, и на вид чрезвычайно компактный, охватывающий главную массу, от двух третей до трех четвертей съезда, центр.

Однако, компактность центра обуславливалась тем, что {325} на его фракционных заседаниях предварительно устранялись то путем майоризирования, то путем компромисса, разногласия между правым центром и левым центром, при значительном численном преобладании второго.

Съезд принял следующие резолюции о войне и мире и об отношении к Временному Правительству:

"Съезд партии с.-р., признавая, что Временное Революционное Правительство в основу своей международной политики положило выдвинутую российской демократией программу мира без аннексий и контрибуций с осуществлением права всех народов на самоопределение, и, полагая, что вопрос о спорных областях должен быть разрешен путем свободного и обставленного международными гарантиями опроса самого населения, считает необходимым, чтобы Временное Революционное Правительство в кратчайший срок приняло все зависящие от него меры для присоединения остальных союзных России держав к этой программе мира. Равным образом, путем международного соглашения должны быть переложены финансовые - как в отношении государств, так и в отношении частных хозяйств последствия войны на господствующие классы всех стран, захваченных прямо или косвенно войной.

"Съезд партии с.-р. требует, чтобы Временное Революционное Правительство приняло меры к пересмотру и ликвидации всех тайных договоров, заключенных царским правительством с союзными державами и чтобы в своей дальнейшей международной политике оно руководилось исключительно интересами населения России и интересами демократии всего мира.

"Съезд партии с.-р., полагая, что осуществление этих задач возможно лишь в международном масштабе и объединенными усилиями трудовых масс всех воюющих стран, категорически отвергает сепаратный мир и сепаратное перемирие, как в корне противоречащие методам интернационального действия.

"Отвергая безответственную программу шовинистской прессы в пользу форсирования наступления во что бы то ни стало, способную при недостаточной организованности революционной армии толкнуть ее на гибельную авантюру, {326} чреватую самыми опасными последствиями для всего дела русской революции, и усматривая в этом газетном походе стремление снять с очереди вопрос о целях войны, 3-й Съезд партии с.-р. равным образом считает недопустимым внесение в армию демагогической проповеди отказа от всякого движения вперед из окопов и неповиновение распоряжениям революционного правительства и полагает, что как первое, так и второе может затормозить создание, рост и укрепление новой революционной армии, способной быть надежной опорой для всей новой международной политики революционной России.

"Пока эта война продолжается, революционная Россия идет навстречу необходимости стратегического единства фронта с союзниками и выдвигает в то же время необходимость единства фронта политического, считая их двумя сторонами одного и того же дела - прокладывания дороги миру на основе самоопределения национальностей и отказа от политики аннексий и контрибуций.