Крик Новорождённых - Джеймс Барклай

Противостоящие ей степняки разбились на отряды примерно по двадцать человек и перемещались относительно друг друга. Их коней покрывала яркая желтая ткань с красной каймой, под которой находились легкие доспехи. Всадники были одеты в серовато-коричневые кожаные одежды, желтые вымпелы трепетали на концах их копий. Рукояти сабель и концы луков также украшали желтые ленты. Все рассчитано на то, чтобы притягивать взгляд и заставить отвлекаться. И это было не все. Келл ощущала что-то в воздухе. Тревогу, вызванную их репутацией? Но степняки — не единственные всадники, внушающие страх на этом поле боя.

— Катафракты, вспомните, кто вы! — выкрикнула она. — Мы — воины Конкорда. Мы — Эстория! Мы — Когти, Громы и Драконы! Мы не знаем поражений!

Кавалерия пошла рысью, приблизившись к противнику на двести ярдов. Пикинеры на флангах переместились, встав по пологой дуге. Степная кавалерия не обратила на них внимания. Келл встревожила новая тактика. Они передвигались небольшими отрядами то медленной, то быстрой рысью, словно играли друг с другом, пока их противники приближались. Мастер конников попыталась угадать, как они поведут себя во время атаки.

Келл подъехала к капитану катафрактов. Он повернул к ней лицо, на котором шлем закрывал почти все, кроме глаз. Рука в латной перчатке крепко сжимала поводья.

— Атакуй с пятидесяти ярдов. Иди прямо. Не позволяй изменить твое направление. Мы будем позади и займемся теми, кто тебя пропустит.

— Да, мастер, — ответил он резковатым госландским говором, который немного приглушало забрало.

— Да хранит тебя Бог.

— И тебя. За Конкорд и за тебя!

— За Конкорд и за меня!

Приказ капитана передали по строю, и он возвратился для подтверждения. Расстояние до противника сократилось. С обеих сторон полетели стрелы. Когда разрыв составил семьдесят ярдов и часть стрел начала попадать в цель, скорость немного возросла. Шестьдесят. Пятьдесят.

— Конкорд! Рви их части!

Кони перешли в галоп, катафракты рванулись вперед, наставив на врага пики, удерживаемые обеими руками. Всадники чуть подались вперед, чтобы компенсировать ожидаемое столкновение. Какую картину они собой являли! Келл подозвала своих мечников и лучников и поскакала следом.

Сквозь разлетающиеся комья грязи она увидела, что степняки наконец отреагировали. Каждый второй отряд повернулся и бросился вперед, оставив в строю прорехи. Остальные рассыпались, поворачивая к флангам и разделяясь на тройки и четверки. Келл тряхнула головой, не понимая, что происходит.

Катафракты сшиблись со степной кавалерией. На последнем шаге кони разошлись влево и вправо, пики выбили цардитов из седел, цардитские клинки полоснули по коням и всадникам. Но больше половины всадников Конкорда прошли через строй, не встретив сопротивления. А на флангах степняки уже начали разворачиваться.

— Боже Всеобъемлющий! — выдохнула Келл. — Лучники! Фланги! Бейте этих ублюдков!

Враги скакали следом за своими менее поворотливыми жертвами. Ей следовало это предвидеть, следовало предвидеть! Луки согнулись, стрелы полетели. Тяжелые кавалеристы начали падать — слишком много и слишком быстро. Келл понеслась в бой, пробившись сквозь ложный фронт и схватку. Перед ней степняк получил стрелу в горло и упал с коня. Она искала взглядом противника. Стрелы свистели мимо ее головы. По обе стороны падали всадники.

Она посмотрела налево. Там царил хаос. Степняки раздробили наступающий строй Конкорда на мелкие группы, и все равно на флангах их оказалось больше. Дина Келл увидела, как они соединились и перешли в нападение, как сверкают сабли и летят в воздух стрелы. Позади нее снова ударила катапульта. Келл услышала свирепый лай собак. Сотен собак! Взглянув направо, она увидела, как тучи псов бегут сквозь ряды цардитской армии, словно подгоняемые камнями катапульт.

Топот копыт, громкий. Келл резко обернулась. Цардитская булава уже опускалась на нее. Она стремительно выбросила вперед меч, но клинок был отбит в сторону, и оружие противника ударило ей в кирасу. Металл прогнулся, и ее обожгла острая боль. Келл выбросило из седла. Потеряв поводья, она отлетела назад и вниз. Последнее, что она увидела, — хвост ее собственной лошади, а потом вздымающаяся земля ударила по ней, лишив сознания.

* * *

Он оказался простолюдином, но луком владел с исключительным мастерством. Гончар по профессии, а охотой занимался ради отдыха. Он попадал в центр каждой мишени, как только та появлялась из-за укрытия, приводимая в движение проложенной по арене проволокой. Даже Тулин подперла голову рукой, чтобы смотреть на происходящее.

Как требовали правила, его привели в ложу Адвокатуры, чтобы вручить приз: Позолоченные Листья Конкорда с вычеканенными на них луком и стрелой. Эрин шлепнула Тулин по ноге и жестом велела сесть, как следует, когда победитель, запыленный и радостный, появился из-за занавеса. Он принял приз с глубоким поклоном.

— Поистине внушительное представление, — сказала Эрин.

— Спасибо вам, мой Адвокат! — восторженно выпалил мужчина. — Никогда не думал, что буду стоять перед вами. Так много людей стреляют лучше меня.

— И большинство из них в Царде, — пробормотала Тулин.

Эрин бросила на нее предостерегающий взгляд. Позже ее ожидает выволочка.

— Не обращай внимания на мою невежественную дочь. — Она улыбнулась. — Хотя генерал Гестерис был бы рад помощи такого умелого стрелка, как ты.

— Ему не нужна помощь, чтобы принести победу Конкорду. — Мужчина густо покраснел. — Хотя если меня призовут, я буду горд служить вам.

Эрин поцеловала его в лоб. Раздались приветственные крики.

— Ты — наша гордость, гражданин. Наслаждайся успехом.

* * *

Нунан стоял с гастатами, поддерживая в них мужество, хотя в их рядах нарастал страх, а уверенность стремительно таяла. Рядом с ним юнец не старше восемнадцати лет трясся всем телом в ожидании начала боя. Весь день ему пришлось стоять и смотреть, пока его товарищи упорно сражались, получали раны, погибали или уходили на отдых. Скоро должна была наступить его очередь встать на переднюю линию, и страх стянул его лицо словно маской. Гастат съежился за щитом.

А теперь начали падать камни, земля содрогалась, и люди позади него превращались в кровавые ошметки. Запах рвоты и мочи примешивался к привычным запахам пота, кожи и крови. Нунан видел, что мальчишка едва удерживается, чтобы не побежать.

— Ты меня знаешь, воин? — спросил он.

Мастер мечников позаимствовал у триариев щит и поставил его перед собой, защищаясь от стрел, беспорядочно летевших со стороны неприятеля.

— Да, мастер Нунан.

— Тогда встань рядом со мной, и мы будем сражаться бок о бок. Мужайся. Кавалерия разобьет катапульты, и мы победим.

— Да, господин.

Грохот стоял оглушительный. Нунан успел забыть, как это бывает, и теперь, ожидая, тоже ощущал боль в напряженных до предела мышцах. Тремя шеренгами дальше, щиты стремительно ударяли вперед, освобождая пространство, чтобы воины повернулись и нанесли удар гладиусом. Цардиты с более длинными клинками и овальными щитами блокировали и парировали выпады. Потери все еще оставались относительно небольшими, но кровь струилась под ногами, смешиваясь с грязью. Звуки внезапной смерти леденили сердце, как это бывало всегда.

— Стена!

Приказ пронесся по строю. Щиты взметнулись вверх, закрывая небо. Камни просвистели над головами. Нунан задержал дыхание. Рядом с ним сквозь стиснутые зубы молился юнец. Камни упали. Правее, совсем рядом с ним возникли просвет и опустошение. Нунан покачнулся. Мужчины и женщины вопили. Грязь фонтаном поднялась вверх и разлетелась в стороны. Нунан рефлекторно отдернул голову, почувствовав влажные шлепки, упавшие на его шлем.

Он оглянулся на юнца, который уронил меч и уставился на свои руки. Их покрывала кровь. На лице у мальчишки — ни кровинки, и глаза как у человека, который вот-вот готов сломаться.

— Покинь сражение! — приказал Нунан. — Я тебе разрешаю.

Но парнишка продолжал стоять, пока манипула колебалась вокруг него, а ужасающие крики раздавленных и раненых воинов накладывались на удары стали о щиты.

— Вперед! — заорал Нунан. — Сила и порядок!

Его громкий приказ подхватили центурионы, но с поля доносились другие крики. Мастер мечников уловил в них панику и впервые за всю свою карьеру почувствовал, как армия дрогнула. Фаланга рассыпалась.

— Гастаты, стойте и обороняйтесь! — Он повернулся и побежал отдать приказ, молясь, чтобы Келл удалось прорваться. — Три манипулы принципиев вперед, триарии — в фалангу! Не отступать ни на шаг, не поворачивать!

Но он видел солдат позади строя, которые отделялись и отступали назад. Теперь цардиты направили против них все силы. Воздух потемнел от стрел, оскорбления противников начали походить на правду. Нунан побежал в центр вместе с обнажившими гладиусы принципиями. Он приказал центурионам возвращать в бой смешавшихся солдат, заставлять легионы держаться. Нунан выдвинул вперед триариев, нуждаясь в их опыте и отваге. Страх пронесется по армии и сломит волю и надежду быстрее, чем любая чума.