Солнце для мертвых глаз - Рут Ренделл

Падение не было свободным и непрерывным. Падая вниз, он ухватился за край и повис, но его пальцы заскользили по лиственной массе. Оставшиеся в раме после снятия сетки острые куски проволоки впились в ладони, и ему пришлось разжать руки и пролететь восемь футов или около того до покрытого намокшей угольной пылью пола угольной камеры.

Тедди закрыл глаза и заставил себя сделать несколько глубоких вдохов. Самым неприятным было то, что при вдохах он ощущал запах разложения. Он проникал через дверцу и проделанный в ней люк. Но Тедди пришлось смириться с запахом, ему пришлось игнорировать его, не обращать на него внимания. Как ни смотри, но сейчас этот вопрос должен волновать его меньше всего. Точно так же сейчас нет смысла думать о том, чтобы повернуть время вспять, сожалеть о том, что побежал, поскользнулся, вовремя не вспомнил о листьях, что они скользкие. Тедди не может вернуться назад, он вынужден принимать случившееся. Реальная опасность ему не угрожает, и об этом нужно постоянно помнить.

Он разговаривал с Милдред и тем мужчиной не больше десяти минут назад. Если закричать, те вполне могут услышать или кто-нибудь другой услышит. Они придут и вытащат его. Вероятно, он сможет дотянуться до протянутых в люк рук. А если не получится, можно привязать к калитке веревку и сбросить ему или спустить лестницу.

Но любой, кто подойдет к люку, учует запах. Хотя нет, если они будут стоять во дворе. А вот если они наклонятся, чтобы помочь ему вылезти, то обязательно учуют. И тогда не только решат, что случились неполадки с канализацией, но и приведут мастера, чтобы тот починил ее.

Снизу люк виделся ему прямоугольным отверстием, как окно. Его заполняло красновато-лиловое небо. Тедди как можно выше вытянулся вверх, но понял, что даже так между кончиками его пальцев и люком остается целых шесть дюймов.

Хотя он понимал, что глупо и бессмысленно сожалеть о чем-то, Тедди все равно принялся клясть себя за то, что не оставил стул в угольной камере. Стул решил бы все его проблемы. Если бы он встал на него, то смог бы без труда дотянуться до края проема и вылезти наружу. Глупые сожаления, потому что ни один человек в подобных обстоятельствах не оставил бы здесь стул. Странно, что он опять слышит звонок телефона. Только где он звонит – в доме или у соседей? Если Франсин так и не дозвонится, приедет ли она? В его сознании тут же возникла желаемая картина: Франсин входит через парадную дверь, зовет его, ищет его, выходит на задний двор, выглядывает на территорию конюшен, чтобы проверить, там ли «Эдсел»…

Никто не умирал, сидя в подвале на глубине восьми футов в центре Лондона. Тут Тедди вспомнил, что запер изнутри калитку, когда вернулся от конюшен на задний двор. Возможно, это было не важно и не имело значения, но не мог не думать о том, что все было бы значительно проще, если бы он оставил ее открытой.

Тедди опустился на колени перед дверью в погреб и попытался изнутри открыть люк. К его удивлению, это оказалось легко. Запах, ворвавшийся в камеру, был ужасным, и он даже отпрянул, присев на пятки. Сможет ли он привыкнуть к этой вони? Наступит ли момент, когда перестанет чувствовать ее? Тедди вспомнил, как задавался вопросом, чем пахнут мертвые тела. Теперь он знал. Можно заткнуть уши, закрыть глаза, но, если хочешь дышать, с носом ничего сделать нельзя. Хотя никто никогда не умирал от дурного запаха. Придется смириться и с этим.

Тедди высунул руку в проем и стал на ощупь искать щеколду. Он был уверен, что дотянется до нее, и у него получилось. Дверь распахнулась, и Тедди вступил в склеп. Оказавшись здесь, он не мог не вспомнить все те мысли о египетских фараонах и подземных камерах, куда тысячи лет не заглядывал человек. И вот человек все это увидел, мрачно подумал он, вернее, почувствовал, потому что здесь стоит почти кромешная тьма, тусклый свет падает только через люк.

Тедди страшился дотронуться до тел на полу или хотя бы прикоснуться к ним, потому двинулся к лестнице вдоль стены. Но все равно споткнулся обо что-то на полу. Это оказалась палка с крюком на одном конце, та самая, которой была вооружена Гарриет. У лестницы он встал на четвереньки и стал карабкаться вверх. Площадка перед вновь выстроенной стеной оказалась очень узкой, всего в фут шириной. Подобравшись как можно ближе к стене, Тедди ощупал кладку.

Впервые в жизни он сожалел о своей основательности, о своем стремлении все доводить до совершенства, все и всегда делать как можно более красиво. Если бы Тедди схалтурил, когда замешивал раствор, оставил щели в кладке, сделал штукатурку потоньше… Все его старания оказались тщетными. Он налегал плечом на стену, пинал ее ногой, бил кулаками, колотил по ней палкой. Она оставалась нерушима, как будто была построена вместе с домом. Ни один кирпич не сдвинулся ни на миллиметр. И картина Элфетона, висевшая с той стороны, даже не дрогнула, в этом Тедди был полностью уверен.

Но усиливающаяся паника, самый настоящий страх перед тем, что все может оказаться гораздо хуже, чем он думал вначале, хуже, чем мог себе представить, заставлял его биться в стену. Стоя лицом к стене, ни за что не держась, Тедди исступленно пинал ее правой ногой и вдруг, потеряв равновесие, покатился вниз по лестнице.

Как и Гарриет, он упал на пол погреба и, как она, потерял сознание.

Глава 38

Полиция знала историю Франсин и не стала донимать ее вопросами. Утром, по собственной воле, она написала, где находилась с воскресенья, как проводила время и в котором часу вернулась домой. Была у подруги, написала и дала адрес Холли. Зачем втягивать Тедди? Тем более что у него могут возникнуть проблемы в связи с коттеджем «Оркадия». Мачеха спала, когда Франсин уходила из дома в воскресенье, она в этом не сомневается. Однако в подробности вдаваться не стала. Она не хотела, чтобы те знали, что мачеха заперла ее. Если рассказывать об этом, получится, что придется плохо говорить о мертвых.

Франсин пыталась вспомнить, как все было в первый раз, когда она потеряла голос. Но не могла. Помнила только, что происходило так же, как и сейчас: ей было что сказать, хотелось говорить, но не получалось. Это страшно раздражало Франсин, и на память сразу приходил Тедди, который так и не смог показать себя полноценным мужчиной. «Я им ничего о нем не расскажу, – думала она, – ведь он ничего не сделал, только пришел сюда ненадолго, а потом был со мной, пытался любить меня».

Помощь Ричарда оказалась более существенной. Во всяком случае, как сначала казалось.

– Есть человек по имени Джонатан Николсон. Он не давал покоя моей дочери. Преследовал ее.

Естественно, полицейские захотели узнать, почему Ричард и Джулия не заявили об этом в полицию, и тому нечего было ответить, кроме того, что Ричард собирался сделать это, как только вернется из командировки. Но, как подсказали ему выражения на их лицах, он опоздал. В сознании Ричарда новые угрызения совести заместили старые. Если бы он заявил в полицию о Джонатане Николсоне, если хотя бы позвонил в отделение из Германии, была бы Джулия жива? И сохранилась бы у его дорогой девочки, его ненаглядной дочери способность говорить?

Франсин сидела молчаливая и на удивление спокойная, хотя изредка из ее глаз по щекам текли слезы. Он вспоминал тот раз, когда умерла Дженнифер. Сейчас она была уже слишком взрослой, чтобы Ричард читал ей книжки, да и покупка котенка не решила бы проблему. Вместо него он купил ей книги. Франсин составила список, и он купил их.

Полиция заинтересовалась Джонатаном Николсоном и взялась за его поиски. От Ричарда они узнали, что тот молод, темноволос, имеет красную спортивную машину и живет в Фулеме. Вряд ли у них уйдет много времени на то, чтобы разыскать его.

* * *

Придя в сознание, Тедди не сразу сообразил, где он. Затем, когда к нему вернулось зрение и обоняние, его скрутил долгий спазм неподдельного ужаса. Он впервые в жизни так сильно испугался. Его охватило желание кричать и плакать, бить кулаками по этим шершавым каменным стенам.

Вместо этого Тедди прижал обе ладони ко рту и дождался, когда это желание пройдет. Он медленно встал на колени. В голове пульсировала боль. Прилагать усилия и вставать на ноги казалось бессмысленным. Он сел лицом к стене и спиной к мешку из плотного пластика. В голове пульсировало в том месте, где никогда прежде не ощущалось никакого пульса.

В погребе стало светлее, и Тедди понял почему. Прошло мало времени, всего несколько минут, но за это время в красноватый прямоугольник проема заплыла желтая луна. Она осветила свисавшую вниз паутину, блестящий пластик и нечто похуже. И для того, чтобы не видеть этого, Тедди сел лицом к стене. Позже, подумал он, когда боль в голове утихнет, а луна уйдет, он попробует дотянуться до проема.

Здесь, на глубине восьми футов под землей, было очень холодно. У Тедди заледенели ладони, а предплечья под курткой покрылись гусиной кожей. При свете луны он смог разглядеть положение стрелок на циферблате. Всего начало двенадцатого. Вполне возможно, что Франсин еще придет. Услышит ли он отсюда звук подъехавшего такси? Он оживил в памяти характерный стук дизельного двигателя, но столь желанного звука все не было и не было. Тедди закрыл глаза и попытался сосредоточиться.