Изобретатель чудовищ - Артем Михайлов

— Тим! — отозвался Феликс.

Его спутники, разделенные зарослями и дождем, устремились на крик. Тим был от них в двух шагах, но они не видели, что с ним случилось.

Седоус раньше всех заметил безжизненное тело друга. Феликс держал наготове пистолет, Орхидея направила в дождевое марево арбалет. Под их охраной часовщик и Исидор наклонились над Тимом. Седоус приподнял голову вора в надежде, что тот откроет глаза:

— Кто тебя, дружище? Куда ты ранен?

Но надежда иссякла, едва он разглядел открытую рану на груди Тима, нанесенную каким-то жестоким орудием, буквально вскрывшим грудную клетку. Кровь, смешанная со струями ливня, залила вору рубашку. Такая рана могла быть только смертельной.

— Он погиб… — сдавленно прошептал Исидор. — Первый из нас…

— Ты здесь, я знаю, что ты здесь! — взревел часовщик.

Он включил прожектор, бешено водя его лучом по сторонам. Сжимая в железной руке молот, Седоус кинулся в дождь, нанося сокрушительные удары по затрепетавшим кустам и деревьям.

— Ты здесь, кто бы ты ни был! — вне себя рычал великан. — Я иду к тебе, ненавистная тварь!

Он был похож на чудовищную машину, сметающую все на своем пути. Вращая молотом, часовщик без сострадания сносил сверкающие в дожде тонкие деревца, превращал в месиво кусты. Мощный прожектор выхватывал из мглистого марева очередное экзотическое растение, падающее под ударом. Внезапно за рухнувшим древесным стволом в луче прожектора часовщик распознал щуплую, в панике скорчившуюся фигурку в мокром плаще.

— Вот куда ты забился, ублюдок…

Стоявший позади Седоуса Феликс ожидал, что часовщик размозжит голову дрожащему слуге Магога. Но тот неторопливо засунул за пояс молот. Рахнеш помчался прочь, скользя по взрыхленной дождем вязкой почве.

Но железная рука часовщика настигла жалкого отщепенца. Механические пальцы сжались на тощей шее. Часовщик оторвал Рахнеша от земли и поднял в воздух, светя ему в лицо прожектором. Хилый человечек задергался, из его горла вылетало только сипение. Из-под обвисшего, точно сломанные крылья, плаща выскользнуло безобразное щупальце. Его укол пришелся в обруч металлического корсета, стягивающего корпус часовщика, и не причинил силачу ни малейшего урона.

— И почему я не задавил его раньше, — с горечью посетовал Седоус, неумолимо стискивая пальцы.

Громко хрустнули шейные позвонки, и тело Магогова слуги тут же обмякло. Часовщик отшвырнул его, точно налипшую на руку грязь.

— С мразью покончено, — подвел он черту.

— Неужели эта тварь тоже была секвестром! — Феликс нагнулся над убитым Рахнешем, изучая его клешню. — Или он мутант, как монахи в обители Магога…

Они с Седоусом возвратились к Исидору и Орхидее. Те остались возле лежащего на земле Тима и издали наблюдали за казнью. Часовщик достал из-за пазухи флягу. Спирт был на самом дне. Седоус взболтнул содержимое и опрокинул все в рот.

Орхидея тронула часовщика за локоть. Она повторяла про себя правило разведчиков Ледяного форта: в заботе нуждаются живые, погибшие — лишь в погребальном костре.

— Мы рейд обреченных, Седоус, — негромко напомнила она.

— Я всю жизнь просидел в часовой башне, — у часовщика задрожал подбородок. — Словно старый паук. У меня была мастерская на верхнем ярусе, и я всегда запирал ее на ключ, чтобы никто из жителей города случайно не поднялся ко мне, а сам всласть возился с часами — с колесами и шестеренками — и ничем больше не интересовался. А Тим…. Он поселился на нижнем ярусе моей башни. Он был моим соседом много лет. Мы могли бы уже тогда стать друзьями. Я упустил столько времени…

— Ты наверстал упущенное, сражаясь с Тимом плечом к плечу и ломая пополам последний кусок хлеба, — ответила Орхидея. — Если бы мы были в Ледяном форте, я добавила бы: "Надо продолжать жить". Но мы в логове Магога, и я скажу: надо продолжать драться.

Ливень прекратился, как будто по мановению чьей-то руки.

— Автоматическая оросительная установка в действии. Иначе выражаясь, поливка оранжереи, — растолковал Исидор. — Рахнеш затаился и ждал, когда она заработает. Когда из-за дождя стала плохая видимость… — ученый осекся.

— Мы будем помнить тебя, Тим, — Феликс снял промокшую шляпу, с полей которой все еще стекала вода. — Магог рассчитывает, что, отняв у нас одну жизнь, сделал нас слабее. Пусть же он убедится, что просчитался. Он сделал нас только злее. Не поддадимся отчаянию.

— Предадим тело огню, — заключила Орхидея. — Как всех воинов, что боролись с властью Магога. Не позволим чудовищу его осквернить.

Путники расчистили место на увлажненной ливнем земле. Погибшего уложили на это ложе, засыпав листвой. Орхидея полила погребальный костер горючей жидкостью, которую всегда носили с собой разведчики форта.

— Погоди, — остановил ее Седоус

Он завел часы с мелодией городской башни и, разворошив листву, положил их на грудь Тима.

— Они теперь твои навсегда, приятель, — произнес Седоус.

Орхидея, вытащив из мешочка у пояса кремень и огниво, высекла искру. Пламя вспыхнуло и задымило от испаряющейся воды. Склонив головы, путники стояли вокруг костра. Из огня зазвучала прощальная мелодия башни — печальная и безысходная песня часов, которую так любил Тим.

Часовщик направил на погребальный костер луч прожектора. Его свет слился со светом пламени, как бы усиливая его. Неожиданно наступило безмолвие. Часы перестали играть — то ли кончился завод, то ли механизм не выдержал жара. И тотчас потускнел и потух прожектор. Рассердившись, Седоус потряс его, но прожектор больше не включался.

— Перегорел… — сквозь зубы процедил часовщик.

Когда погребальный костер погас и тело убитого смешалось с золой, Феликс вновь надел шляпу, хмуро надвинув ее на лоб, и подал знак отправляться.

Они оставили позади оранжерею — место, в сказочной красоте которого таилась настигшая Тима смерть.

Феликса мучили безотрадные думы. Тим когда-то сказал, что без потерь им не одолеть Магога, но к чему ведут их жертвы? Магог будет повержен, и что? Перспективы вырисовывались отнюдь не те, что обычно связываются у людей с представлением о победе, о торжестве над тысячелетним злом, гнездящемся в глубинах планеты. Какая награда достанется в случае успеха участникам этого похода?

Самому Феликсу на награды было плевать: он считал, что сполна расквитался с жизнью. Разве что посчастливится часовщику — чудаку, влюбленному механизмы. Если подфартит, Седоус получит от Магога "в наследство" непостижимые изобретения. Но достаточная ли это плата за потерю друга?

А Орхидея? Она вернется в Ледяной форт, где ее встретят с почетом, как героиню. Однако жители форта боролись не только за то, чтобы уничтожить Магога. Полководец Северин не скрывал от Феликса: "Наши предки верили, что когда-нибудь они вновь завоюют себе путь в мир под открытым небом". У Феликса не хватило духу ответить ему, что это бессмысленно. Он не представлял, что будет, если на поверхность Земли вдруг поднимутся из глубин полунищие воины с копьями и с Солнцем на знамени, сплоченные узами боевого братства, успевшие позабыть, что такое ложь и предательство. Странные беженцы, нежданные в жестоком мире — в мире, где Феликса бросили в тюрьму за преступление, которого он не совершал, а ученый-астроном Исидор остался без гроша в кармане, будучи слишком предан науке и растратив на нее все, что имел. Кому они там нужны!.. Кому нужен и Исидор, когда на поверхности Земли его ждут только кредиторы…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});