Ученик ведьмы - Элизабет Бойе

Перемена в Эгиле была не такой разительной. Главной его усладой стало придумывание сотен шуточек и мелких проказ, точно у шкодливого мальчишки. Когда он наконец решился овладеть фюльгьей, то удалился ото всех и несколько часов просидел на большом камне. Превращение произошло не сразу, но наконец Эгиль добился своего — и получил огромное наслаждение от вида Финнварда, который стряпал завтрак, когда огромный черный козел потерся о его спину изогнутыми рогами. Затем Эгиль со зловредным блеяньем ускакал прочь и вскоре вернулся, уже в своем собственном облике и чрезвычайно довольный своими достижениями.

Неделя путешествия по неизведанному краю меж Йотунсгардом и Свартарриком вернула каждого в привычное состояние — по крайней мере с виду. Ивар следил за Регином, выискивая признаки предательства. Они обнаружили древнюю Путевую Линию, что их слегка обнадежило, но даже эта смутная радость истерлась со временем. Регин заметил, что большая часть звеньев в цепочке магии этой Линии разрушена и мертва, и это не слишком радовало в краю, населенном троллями. Тысячи небольших долин и ущелий были идеальным местом для засады, хотя Регин все время повторял, что здесь они в безопасности, потому что тролли здесь редки, — в этих местах почти не встречались путешественники или поселенцы, которые обыкновенно становились добычей троллей. Почти все время над землей висел туман, и когда ветер дул с востока, Ивару чудился запах моря. На шестой день пути туман на несколько часов поднялся, и путники увидали на востоке смутные синие очертания гор, за которыми, судя по слухам, находились знаменитые пещеры великой реки Дрангарстром. Следующие три дня они шли к горам Дрангар, которые, казалось, не приближаются ни на шаг. Но вот постепенно путники стали различать рощи, укрывавшиеся в складках гор. Скалистые пики, веками глодаемые ветром и дождем, вырастали из холмистых гряд.

Вечером накануне десятого дня пути они стали лагерем в сумрачной долине, окруженной отвесными скалами, в горах Дрангар. Издалека доносился низкий бормочущий ропот, точно река в своих глубоких чертогах перебирала струны неведомой арфы.

Два дня путники карабкались вверх по горам, затем целый день спускались вниз и лишь тогда наконец увидели реку. С высокого гребня они заглянули в глубокую теснину меж отвесных лавовых нагромождений, на дне которой бурлила и кипела река, омывая валуны размером с дом; она не удовлетворилась тем, что пробила себе путь в недрах такого могучего кряжа, как горы Дрангар, но еще и стремилась догрызться до самого земного нутра. Серповидный берег из черного песка был завален грудами выброшенных водой обломков дерева, точно отмечавших, до каких границ доходит река в половодье.

— И как только можно решиться переправляться через такое? — понизив голос, проговорил Флоси. — Да ведь здесь слилась половина рек Скарпсея! Вы только послушайте, как грозно она шумит.

Регин покачал головой:

— Остается лишь надеяться, что нам никогда не придется переправляться через Дрангарстром.

— Куда мы двинемся теперь? — спросил Ивар. — Вверх по течению или вниз?

Регин указал вверх по течению и ничего не стал объяснять, когда Ивар пытался выспросить, почему он принял именно такое решение. Сказал он лишь одно:

— Если бы пещера Андвари была южнее, йотуны давно бы разграбили ее. А впереди нас ждет лишь неведомое.

Он вел отряд, не сверяясь с картами и пользуясь только несколькими загадочными предметами, трогать и разглядывать которые не позволял никому. Ивар шел за ним по пятам, следя за каждым его движением. Дорога, извиваясь, вела вниз, к реке, и в этот вечер путники разбили лагерь на крупном черном песке, выкрошенном из лавовых скал Скарпсея. Эгилю выбор места стоянки особенно не пришелся по вкусу, и он долго ворчал на сырость, просачивающуюся сквозь песок влагу и ломоту в суставах.

Регин вычертил их маршрут, и все решили, что их опять ждет путешествие по огромному лабиринту. Река то и дело прокладывала себе новые русла, оставляя по пути островки и песчаные косы, и бежала дальше, извиваясь в переплетении бесчисленных рукавов и притоков. Регин решил вести отряд вдоль старых, пересохших русел, при каждом повороте перебираясь через песчаные косы, чтобы сократить расстояние. Это выйдет быстрее, чем если продвигаться по гребню горной гряды, тем более что не известно, удастся ли им еще раз найти удобный спуск к реке.

Отвесные мрачные стены речного каньона действовали на всех подавляюще. Порой ущелье сужалось до ширины в две руки, не больше, и становилось таким глубоким, что на дне его стояла вечная полночь, лишь высоко вверху брезжил слабый свет. Финнварду особенно не нравились эти узкие места, несколько раз он едва не застревал в трещинах, промытых водой. Приходилось перебираться через огромные валуны, то и дело преграждавшие путь, а это было нелегко, и притом довольно часто им встречались глубокие озерца.

Все хором сетовали на трудности пути.

— По крайней мере, легче идти, — заявил наконец Скапти, твердо обрывая этот ворчливый хор опасений.

— И нас трудно заметить, — сухо добавил Ивар.

— Только не сверху, — со знанием дела возразил Финнвард. — Если нас заметят сверху, мы окажемся в мышеловке.

— Сверху! — воскликнул Флоси, чья самоуверенность постепенно возвращалась, хотя и во многом лишилась своей зловредности. — Ты что, Финнвард, боишься птичек?

Финнвард загадочно улыбнулся:

— Флоси, летать умеют не только птицы. Флоси открыл было рот, чтобы огрызнуться, но тут же со стуком его захлопнул.

— Ты имел в виду дракона? — осведомился он минуту погодя.

Финнвард старательно делал вид, что ему куда интереснее сидеть на камешке, отдыхая, и шарить в поисках кусочка сушеной рыбы. Лицо у него было лукавое.

— Дракон? А кто это здесь упоминал дракона?

— У тебя прошлой ночью были дурные сны, — заметил Эгиль. — Забавно было смотреть, как ты сбрасывал с себя плащ и одеяло и вопил во все горло, что мы горим живьем. По-моему, надо бы тебе добавлять в стряпню поменьше перца.

— Или ты слишком близко пододвинул ноги к огню, — ухмыляясь, вставил Флоси.

Финнвард, не обращая на них внимания, повернулся к Эйлифиру, который за эти дни не проронил ни слова.

— Запомни мои слова, Эйлифир: прошлой ночью мне снился дракон, и недолго осталось до того момента, когда мы увидим его наяву.

Эйлифир глубокомысленно кивнул, а Флоси и Эгиль захихикали. Эгиль фыркнул:

— Не сомневаюсь, что нынче ночью над нашими головами будет витать запах жуткого… несварения желудка. Или подпаленного носка.

В этот день они пересекли три высокие косы, осторожно пробираясь по каменной насыпи вверх к песчаной вершине, а затем так же осторожно и медленно спускаясь вниз, к речному ложу. К вечеру предостережение Финнварда уже вылетело у всех из головы, кроме Ивара, который первым заступил на стражу и изо всех сил старался не заснуть. Он разглядывал ясное звездное небо, но ни зрением, ни слухом не различал никаких признаков приближения дракона. Когда Эйлифир явился сменить его, Ивар напомнил ему о необходимости посматривать, не появится ли дракон, и с радостью отправился на боковую. Утром он проснулся от раздраженного голоса Эгиля, который шпынял Финнварда за дурацкие кошмары, что привиделись ему минувшей ночью. Финнвард, ничуть не смущаясь, помешивал себе утреннюю похлебку, безуспешно пытаясь выловить из нее куски.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});