Пять президентов - Павел Багряк

Крафт, опустив низко голову, кусал кончик платка, торчащего из нагрудного кармана. «Вот когда начал действовать их сценарий! — подумал он. — Не в тот раз, когда был непредвиденный звонок, а именно сейчас! Дорон опасен, как черти в аду!»

— Ну, генерал? — спросил Миллер.

В голосе Дорона появились властные нотки: он уже почувствовал способность на равных участвовать в игре.

— Профессор, — сказал Дорон, — если в течение часа от меня не поступит никаких указаний, приступайте к дублированию!

— Хорошо, генерал. И вот еще что. Полиция и армейские части пытаются разогнать митинги протеста. Это обостряет обстановку в стране и ведет к напрасным жертвам. Отдайте распоряжение о соблюдении властями конституции. Иначе я приступлю к дублированию немедленно. Вы поняли?

— Разумеется, — сказал Дорон и повесил трубку. Затем, сделав паузу, он обвел присутствующих торжествующим взглядом. — Воннел, будьте любезны выполнить распоряжение Миллера. Он прав. Незачем накалять обстановку, мы все решим полюбовно. Садитесь, господа!

Все сели. Воннел опрометью бросился выполнять приказ. Дорон же так и остался стоять у телефонного столика. Свободное пространство, которое теперь пролегало между ним и членами Совета, как бы подчеркивало существо создавшегося положения. По лицу генерала пробежала еле заметная улыбка. Он вновь принял вольную позу, медленно полез в карман, медленно вытащил портсигар, неторопливо щелкнул зажигалкой и с откровенным наслаждением пустил облако сизого дыма.

— Я заметил, господа, — произнес Дорон, — что вы приехали сюда в черных машинах. Мне очень жаль, что вы избрали для своих автомобилей столь опасную окраску… Моя машина выкрашена в светлый цвет. И это не случайно, господа. Остерегайтесь черных автомобилей! Статистика показывает, что из каждых ста катастроф девяносто четыре происходят именно с черными машинами… Но это, господа, между прочим.

Он явно издевался над членами Совета.

Ну а что делать дальше?

— Мне кажется, господа, — произнес Дорон, — ситуация вполне созрела для выводов. Кто первый?

Первым был Крафт.

— Генерал совершенно прав, — сказал он. — Наш либерализм и игра в демократию привели к распылению власти. Им необходимо противопоставить единую и твердую силу, и кандидатура генерала Дорона мне кажется подходящей.

Члены Совета промолчали. «Так вот как это происходит! — подумал вошедший на цыпочках Воннел. — Звонит какой-то профессор, провозглашает диктатором генерала, и прежнее правление летит вверх тормашками! Ни выстрелов, ни крови, никакой резни… Да, перевороты в банановых республиках осуществляются куда эффектней!» Воннел отлично помнил один такой переворот, к которому и сам приложил руку, когда три человека в масках явились среди бела дня на заседание Совета министров, у всех на глазах спокойно застрелили премьера и двух его заместителей и тут же заняли вакантные должности. В первые минуты, управляя страной, они даже забыли снять маски…

— Ну что ж, господа, — сказал Дорон. — Если возражений нет, я думаю, нам прежде всего следует поблагодарить наших президентов за их труды. Господин министр, проводите их, пожалуйста!

Воннел вытянулся перед Дороном:

— Куда, господин… генерал?

— Что — куда?

— Проводить.

— Куда хотите. Воннел, вы отвечаете за каждого головой, пока сами занимаете пост министра. Господа, приступим к первоочередным делам…

— Но их не пять!.. — воскликнул вдруг Воннел. — Их только четверо, господа!

Дорон резко повернул голову. Крайнее кресло, в котором только что сидел президент, перебиравший четки, было пусто. Впрочем, не совсем. На столе лежали четки, а в кресле — жалкий комочек одежды, в которую только что был облачен президент. Никто не заметил, когда он успел раздеться и куда вышел, и в зале началась паника.

И тут пропал второй президент! И вновь никто не заметил, как это случилось! Дорон почувствовал, как на его голове поднимаются волосы. Бред какой-то, типичное наваждение! Президента в спортивной курточке не было, но сама курточка лежала в кресле. И в этот момент Дорон, как и все присутствующие, увидел совершенно фантастическую картину: растворился третий президент! Он никуда не ушел, не бежал, не взвился под потолок и не провалился под пол. Он сделался прозрачным настолько, что сквозь него стала отчетливо видна спинка кресла, потом пропали его очертания, и наконец он беззвучно рассеялся, как эфирное облако, оставив в кресле бесформенную горку одежды.

Столь же тихо и деловито прекратил свое существование четвертый президент. Все ошеломленно смотрели на пятого, не в силах вымолвить ни единого слова. Лишь Джекобс философски заметил:

— Бог дал — Бог взял…

Пятый президент, одетый в несвежую рубашку, судорожно вцепился в ручки кресла, словно надеялся с их помощью удержаться в этом обманчивом мире.

Воннел за всю свою долгую жизнь еще никогда не видел, чтобы кто-нибудь так буквально и так крепко держался за президентское кресло.

Внезапно тишину нарушил Джекобс.

— Кен, — сказал он президенту, — мы с вами опять одни?

По членам Совета словно прошел удар током.

— Генерал, — прохрипел Крафт, — объясните!

Дорон судорожно глотнул воздух.

Спасительно — о, как спасительно! — сзади проскрипела дверь. Оттуда высунулась рука и сделала Воннелу энергичный знак.

Как зачарованные, члены Совета уставились взглядами на эту кощунственную руку.

Воннел метнулся к двери.

Президент, ни на что не обращая внимания, лихорадочно ощупывал себя. Со стороны могло показаться, что президента одолели блохи.

— Господа, — лицо Воннела дергалось, когда он обернулся, — некоторым образом… осмелюсь сообщить… сообщить…

— Ну?! — теряя самообладание, завопил Крафт, и члены Совета вскочили, тоже готовые завопить, заорать, закричать.

— К усадьбе движется колонна машин с демонстрантами! — выпалил Воннел. — Они близко!

— Кто допустил?! — Крафт сгреб министра за отвороты пиджака. — Войска! Почему не стреляют?..

— Это Дорон! — пискнул министр. — Он отдал приказ соблюдать конституцию!

— Господи, упокой его душу! — вздохнул Джекобс.

ПОВЕСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

ОБОРОТЕНЬ

Пролог

Событие, описанное в прологе, с очевидной бесспорностью наблюдал со стороны Всевышний, на глазах которого вообще происходит все, что происходит. Но Господь Бог по старой традиции никогда не выступает в качестве официального свидетеля. Его невозможно пригласить в кабинет комиссара полиции Гарда и предложить рассказать все по порядку, предварительно угостив сигарой.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});