Девять унций смерти - Сергей РАТКЕВИЧ

— Чем это вы тут занимаетесь, засранцы? — раздался новый голос.

Все вздрогнули и обернулись. К ним направлялся Якш, и, судя по его виду, ничего хорошего от него ждать не приходилось.

— Это все он! — «нашелся» один из «сторонников мира», пальцем указывая на Керца. — Мы пытались ему помешать, а он…

— Он это все, он! — тут же поддержали его двое других. — Сам посмотри, владыка! Весло прихватил! Он — сумасшедший! С ума спятил, не иначе! Он это!

— Вижу, что он, — кивнул Якш. — Да уж… действительно, «все это он»! Иначе и не скажешь.

Керц возмущенно посмотрел на Якша. Тот ответил ему насмешливым взглядом.

— Хорошо, что вы лгать не стали, — обернулся бывший владыка к «сторонникам мира». — Иначе я бы сильно рассердился. А ведь вы должны еще помнить, что случается с теми, на кого я сильно рассержен. Но… вы сказали правду. «Все это он», — сказали вы, и я вижу — все так и есть. Это он не дал вам совершить преступление, которое бросило бы тень не только на вас, но и на всех прочих честных гномов. Это он спас меня и мою невесту от гибели. Это он сражался один против троих и победил. Керц, сын Манхмаля, внук Ферда, я горжусь тобой!

— Мы благодарны тебе, — добавила Катрин, появляясь вслед за Якшем. — А вы… — она поглядела на «сторонников мира». — Что мы вам плохого сделали? За что вы собирались нас убить?

— Хороший вопрос, — кивнул Якш. — Ну, господа «сторонники мира», потрудитесь ответить! Мы ждем.

«Сторонники мира» молчали.

— Лучше бы вам что-нибудь сказать, — задумчиво промолвил Якш. — А то мне ведь ни весла, ни молота не требуется… я и голыми руками…

— Нам нравится жить, как сейчас… — наконец выдавил один из «сторонников мира». — Мы боялись, что ты все поменяешь…

— И вы решили поменять все сами, — кивнул Якш. — Коренным образом поменять. Сделать так, чтоб потом все говорили, что гномы у себя на острове гостей убивают. Вначале предлагают осмотреть достопримечательности, а когда гости засмотрятся, убивают. Что и говорить — гениальная идея! Я бы нипочем не додумался!

«Сторонники мира» потупились.

— Я надеюсь, что до вас дошло, лопоухие уроды, — продолжал Якш. — Очень надеюсь. Потому что намерен отпустить вас и никому не рассказывать о вашей глупости. Вам понятно, почему я так поступаю?

— Мне — нет! — резко откликнулся Керц. — Если по справедливости, так их в тюрьму надо! Еще бы чуть-чуть, и…

— По справедливости надо, — согласно кивнул Якш. — Но, видишь ли, я несправедлив. Поэтому они уйдут без наказания, а ты — без награды.

— А я ничего и не просил! — обиделся Керц.

— А тебе и нечего просить, — усмехнулся Якш. — У тебя и без того все есть. Это у них ни черта нет, — Якш кивнул в сторону окончательно потерявшихся «сторонников мира». — Даже странно как-то, все так переменилось, а у них как не было ничего, так и нет, просто горе какое-то…

— И что теперь с нами будет? — робко спросил один из «сторонников мира».

— Подберите ваши молоты и убирайтесь, — поморщился Якш. — И не дрожите. Я не собираюсь ничего менять. Неужто до вас не доходит, что это невозможно? Вот, посмотрите на Керца, сына Манхмаля, внука Ферда, посмотрите на него внимательно, думаете, он допустит, чтоб кто-нибудь вроде меня пришел и все испортил?

— Да он не справится с тобой, — нерешительно пробормотал один из «сторонников мира».

— Где ему, — поддержал другой, растирая ушибленную руку. — Он только веслом махать горазд!

— Один, может, и не справится… — усмехнулся Якш. — Вот только он не один. Неужто вы этого не поняли? Таких, как он, едва ли не больше половины, я же вижу! А вместе эти ребята справятся с чем угодно.

— Чем это вы тут занимаетесь, засранцы?! — дружно рявкнули несколько голосов, и все, за исключением Якша, подскочили на месте.

Еще два гнома вывернули из ближайшего коридора.

— Вот что значит — известность, — вздохнул Якш. — В выходной день, под землей — и то покоя нет.

* * *

— Какая жалость, — вздохнула владыка. — А я на миг и правда понадеялась…

— Какая леность! — ответно ухмыльнулся Якш. — Какое вопиющее отсутствие трудолюбия! И у кого! У самой выдающейся представительницы гномьего племени! Можно сказать, у красы и гордости народа нашего!

— Ничего себе отсутствие трудолюбия! — возмутилась Гуннхильд Эренхафт. — Да я только и знаю, что… днем и ночью…

— Теперь знаешь, — с неожиданным сочувствием в голосе промолвил Якш. — Да. Теперь ты действительно знаешь… День за днем. Год за годом. Век за веком.

— Ох-х-х… прости, — владыка провела по лицу ладонью. — Век за веком… я не подумала. Прости.

— Вот-вот, — кивнул Якш. — Стыдно взваливать все это на бедного старенького меня. Да и условия изменились. Я на то, как вы тут живете, растопыренными глазами смотрю. Того и гляди, какой-нибудь глаз вывихну. Что ни взгляд — то диковина. Откуда мне знать, как теперь со всем этим управляться следует? А ты лучше выходи замуж за своего спутника, рожайте побольше детишек, воспитывайте как следует, вот и будет вам смена, чтоб не пришлось, как мне, век за веком…

— Да мы, собственно, так и собираемся, — чуть улыбнулся олбарийский лучник Тэд Фицджеральд, комендант Петрийского острова.

— Ой, а давайте одну свадьбу! — тут же встряла Катрин. — Одну на всех. Для вас и для нас — одну.

— Отличная идея, — кивнула Гуннхильд. — Я все думала, как бы это для своих так обставить, чтоб визгов особых не было. А то ведь это ж конец света — владыка замуж выходит! Да еще за человека! Но… если сам Якш скажет, что все правильно…

— Обязательно скажу, — кивнул Якш. — А кому слов окажется недостаточно, я ведь и наподдать могу, силенок еще хватает!

— А почему так вышло? — тихо спросил Фицджеральд у Якша. — Почему день за днем, век за веком? Разве нельзя было…

— А на этот вопрос я тебе одному отвечу, — помрачнев, откликнулся Якш. — И не здесь. Не сейчас. Мне для этого напиться нужно. Да так, как я никогда не напивался.

— Я прошу прощения за неуместный вопрос, — виновато потупился лучник. — Я не настаиваю на ответе.

— А зря, — сурово усмехнулся Якш. — Потому что он тебе нужен, этот мой ответ. Просто ты об этом еще не знаешь. Поэтому ты получишь его. Строго говоря, я даже обязан тебе ответить. Но не здесь, не сейчас. Вернемся пока к нашим свадьбам. И нашим красавицам. Столь благородные мужи, как мы, не должны огорчать своих очаровательных спутниц хмурыми лицами и неприятными беседами.

— Полностью согласен, — кивнул Фицджеральд. — И еще раз прошу прощения за проявленную неучтивость.

— В задницу учтивость! — воскликнул Якш, окончательно стряхивая с себя словно бы окутавшую его сумрачную тень. — Я слышал, тут у вас один гном пчел разводит, а другой лютни мастерит, можем ли мы посетить этих мастеров и поглядеть на эти чудеса?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});