Жития Святых Славных и Всехвальных Апостолов - Л. Филимонова

Однажды к императору Михаилу прислал посольство один арабский государь, эмир города Милетины, с просьбой, чтобы греки выбрали искусных мужей, которые могли бы вести с арабскими учеными прения о христианской вере. Император, хорошо зная сотоварища своего по обучению, посоветовавшись с патриархом, решил послать Константина к арабскому властителю. Прибыв к эмиру Милетины, Константин в спорах с магометанскими учеными высказал такую мудрость и такие глубокие познания, что магометане, посрамленные им в ученых прениях, продолжавшихся несколько дней, решили отравить его ядом; но Господь сохранил Своего избранника и поднесенный ему яд не причинил ему никакого вреда. Эмир же отпустил Константина с богатыми дарами на родину.

Возвратившись в Константинополь, Константин отказался от прежних должностей при церкви Святой Софии и при константинопольском училище и удалился в уединенное место, где и прожил несколько лет, подвизаясь в молитвенных подвигах и в ученых занятиях. В это, вероятно, время он изобрел азбуку для славянского языка, употребив для этого греческий алфавит, с прибавлением к нему нескольких новых букв, для выражения тех славянских звуков, которых нет в греческом языке. Это изобретение открыло Константину возможность заняться переводом Евангелия, апостольских Посланий и различных богослужебных книг на славянский язык.

Между тем и старший брат Константина, Мефодий, оставил военную службу и удалился на гору Олимп, где постригся в иноки. Константин, услыхав об этом, поспешил к старшему брату, новому иноку, и вместе с ним начал вести уединенную жизнь в посте, молитве и ученых занятиях, продолжая свой перевод священных книг на славянский язык.

В это время к императору Михаилу пришли послы от хазарского когана просить, чтобы он прислал в Хазарию ученого мужа, который бы научил хазар истинной вере, так как иудеи и магометане старались обратить их каждый в свою веру. Император снова обратился к Константину и предложил ему ехать к хазарам. Готовый на все труды в пользу Церкви Христовой, Константин с радостью принял поручение и, уговорив идти вместе старшего брата своего Мефодия, отправился вместе с ним в путь. Проплыв Черное море, они высадились на берег в Херсонесе, и здесь на некоторое время остановились. Херсонес тогда был греческим городом и имел своего христианского архиепископа, но по соседству с ним жило много хазар. Потому-то Константин и Мефодий и остановились в Херсонесе, чтобы научиться здесь хазарскому языку. Живя в Херсонесе, Константин услыхал, что в море, вблизи от города, находятся мощи священномученика Климента Римского, который был сослан в Херсонес, там замучен и брошен в море с привязанным к телу якорем. Рассказы тамошних христиан о чудесах, которые ежегодно совершались от мощей святого Климента, подвигли Константина с Мефодием упросить архиепископа принять меры к открытию мощей. По молитве всей Церкви Херсонесской честные мощи святого Климента, по изволению Божию, выплыли из глубины морской, где они находились несколько веков, и оказались на поверхности воды. Тогда их взяли на корабль, с почестями привезли в город и положили там в церкви Святых апостолов. Часть святых мощей Константин отделил и взял с собой. После этого братья недолго оставались в Херсонесе. Они отправились к хазарам, где с почестями приняты были коганом. При дворе его Константин и начал свои прения – как с хазарскими язычниками, так и с иудеями и магометанами. Первым вступил с ним в спор один хазарин, хваставшийся своей природной мудростью. «Вы, греки, – говорил он, – рассуждаете и спорите, держа в руках книги, мы же не так поступаем: мы имеем мудрость внутри нас и излагаем ее из души нашей». Но Константин скоро победил эту самохвальную мудрость, и кичливый мудрец со срамом удалился. Потом, за обедом у когана, сам коган вступил в прение о Святой Трапезе, рассуждая на основании еврейских книг. Константин и когана заставил уступить, ссылаясь на те же еврейские книги. Приступили к спору о том же предмете и ученые иудеи, жившие при дворе когана, но также были принуждены умолкнуть пред Константином. После прений коган с некоторыми вельможами и частью народа принял Святое Крещение. Отпуская Константина и Мефодия в Константинополь, он хотел одарить их богатыми дарами, но они даров не приняли, а просили отпустить с ними нескольких греческих пленников, томившихся в неволе у хазар. Коган согласился исполнить их просьбу и отпустил с ними двести греческих пленников.

Возвратившись в Константинополь, Константин и Мефодий по-прежнему продолжали заниматься переводом священных книг на славянский язык, главным образом для церковной службы крестившимся славянам; они еще раньше перевели древние чтения из Евангелия и Апостола, теперь перевели, кроме того, Богослужебную Псалтирь, утреню, вечерню, повечерие, часы и Литургию. Между тем к императору Михаилу и бывшему тогда патриархом Фотию пришли послы из Моравии и Паннонии от тамошних славянских князей Ростислава, Святополка и Коцела, которые просили прислать к ним учителей, способных разъяснить им христианскую веру на понятном для них родном языке. Император и патриарх по-прежнему обратились к Константину и Мефодию, и те с готовностью изъявили согласие идти на новые труды в пользу Церкви Христовой. Перед их отъездом патриарх Фотий, прежний наставник и друг Константина, посвятил его в сан епископа. По дороге в Моравию братья проходили через земли болгарского царя Бориса, и здесь Мефодий успел положить начало христианской проповеди и убедил самого царя принять Святое Крещение. После этого дело обращения болгар в христианство продолжали там другие учителя, присланные из Константинополя по просьбе царя Бориса. При этом более всего способствовали успеху этого дела славянская грамота, изобретенная Константином, и сделанный братьями перевод церковных книг.

Князья моравские и народ уже были крещены. Первыми проповедниками христианства в Моравии и соседних славянских землях были латинские священники. Но эти священники, крестив славян, и не думали наставлять их в правилах христианской жизни или объяснять догматы христианской веры, – они только совершали богослужение, и притом на непонятном народу латинском языке, и исправляли требы да исправно собирали разные поборы в пользу своих епископов и свою собственную. Поэтому-то князья Ростислав, Святополк и Коцел обратились в Грецию за учителями христианства, наслышавшись, что греки в этом деле поступают благоразумнее и добросовестнее. Константин и Мефодий, прибыв в Моравию, прямо начали с того, что стали служить Литургию и другие церковные службы на славянском, понятном для народа, языке, и немедленно устроили училища, где учили чтению и письму на славянском же языке как детей, так и взрослых, желавших учиться, толковали им Священное Писание и значение церковных служб и вообще старались просветить их грубые умы мудрой задушевной речью. Они переходили с одного места на другое, везде поучая народ и князей на славянском языке и устраивая славянские училища. В продолжение четырех с половиной лет они достигли того, что у них было уже множество учеников, готовых быть хорошими учителями для народа, достойных священства и других степеней церковного служения. И народ весь обратился к ним, оставив корыстолюбивых и малообразованных латинских священников. Такие успехи великих просветителей славянства сильно раздражили против них латинских священников, но, не имея средств вести борьбу нравственную и разумную, эти последние почти все ушли из Моравии и отправились с жалобами на святых братьев, одни к своим ближайшим начальникам епископам, а другие и в Рим.

Бывший тогда в Риме папой Николай, узнав о чрезвычайных успехах проповеди Константина и Мефодия в Моравии и Паннонии и желая привлечь к себе таких великих проповедников, а отчасти и вследствие поступавших к нему жалоб на них, пригласил их обоих в Рим особой грамотой. Константин и Мефодий отправились по этому предложению, но, пока они шли в Рим, папа Николай умер и его место занял папа Адриан. Прибыв в Рим, Константин и Мефодий представили папе часть мощей священномученика Климента Римского, взятую Константином в Херсонесе, и папа принял пришельцев весьма ласково, одобрил их апостольские подвиги в Моравии и Паннонии и оставил их на время у себя в Риме, где они и пробыли около года. В это время Константин, истощенный постоянной усиленной деятельностью и еще до путешествия в Моравию чувствовавший себя нездоровым, слег в постель и скончался в возрасте сорока двух лет. Во время этой болезни, за пятьдесят дней до кончины, он постригся в схиму и принял имя Кирилла, под которым преимущественно и остался известен. Папа Адриан устроил умершему Кириллу богатые похороны, в которых участвовало в пышных облачениях как греческое, так и латинское духовенство. По просьбе Мефодия папа приказал положить Кирилла в церкви Святого Климента Римского.