На тёмной стороне - Брендон Мулл

— Так и быть, — сказал Ширококопыт. — Ты добился своего, хотя и не бесплатно. Завтра мы возглавим вашу так называемую отвлекающую операцию. А послезавтра на рассвете ты поплатишься за свою наглость!

Кендра схватила Сета за руку. На сей раз он, не сопротивляясь, позволил сестре увести себя. Заговорила она, только когда они оказались вдали от кентавров, и ей пришлось приложить все силы, чтобы не кричать:

— Ты что, совсем спятил?

— А все-таки я добился того, что они нам помогут! — ответил Сет.

— Ты знал, какие они надменные, ты заранее знал, что они могут нам отказать… Зачем ты их оскорбил? Ты не только подписал себе смертный приговор, ты еще и лишил нас последней возможности спасти «Дивное»!

— Расслабься, я же еще не умер. — Сет похлопал себя по груди, как будто сам удивлялся тому, что до сих пор жив.

— Ты был на волосок от смерти! А послезавтра… мне даже думать страшно, что будет!

— До послезавтра еще дожить надо.

— А ты не радуйся. Мы ведь еще не сказали бабушке с дедушкой о том, что случилось.

Сет вдруг забеспокоился.

— Не говори им, — попросил он. — Все и так плохо. Я сделаю все, что захочешь, только не говори им!

Кендра вскинула руки вверх:

— Оказывается, ты умеешь просить о чем-то, если захочешь!

— Если ты им скажешь, они завтра не возьмут меня с собой, а я им еще как пригожусь! Ну и… волноваться за меня будут и могут от огорчения наделать ошибок. Знаешь что? Если тебе так уж захочется все рассказать, так и быть, рассказывай, только не сейчас. Обзывай меня как хочешь, только подожди до тех пор, пока мы не вернемся из старого дома.

Доводы брата показались Кендре убедительными.

— Ладно, — согласилась она. — Подожду до послезавтра.

Сет расплылся в широкой улыбке, и Кендра пожалела, что не может взять свои слова назад.

Глава 18

СТАРЫЙ ДОМ

Оставшись одна, Кендра облокотилась о гладкие перила беседки и стала наблюдать за последними приготовлениями к вылазке. Дриады и гамадриады толпились у тех мест, где в живой изгороди имелись проломы. Группа сатиров во главе с Дореном устремилась по тропинке к главному проходу. Стайки фей охраняли подступы к озеру сверху. Ширококопыт и Быстроног заняли позиции в центре площадки, возле Хьюго и фургона.

Не все магические создания, нашедшие приют у озера, согласились принять участие в операции. Многие феи по-прежнему порхали над шпалерами и играли среди цветов. Гномы единодушно скрылись в палатках; они заявили дедушке, что в беге не сильны. Кое-кто попрятался. Почти половина сатиров и нимф наблюдала за происходящим из беседок.

Даже под крышей в полдень было жарко и душно. Кендра махала у лица рукой за неимением веера. Ни Сета, ни бабушки, ни Уоррена, ни Дейла не было видно. Они сложили одну палатку, бросили ее на дно фургона и заползли под нее. Дедушка, подбоченившись, стоял у фургона и наблюдал за последними приготовлениями к вылазке.

Кендра сдержала слово и никому ничего не сказала о ссоре Сета с кентаврами. Бабушка и дедушка так обрадовались, что кентавры согласились помочь! Кендра тоже изображала радость, хотя на душе у нее скребли кошки.

Дедушка поднял платок, взмахнул им и резко уронил вниз. Как только шелковый квадратик упал на землю, Быстроног встал на дыбы; под серебристой шерстью заходили громадные мускулы. В одной руке он сжимал огромный лук; на широком плече висел колчан со стрелами размером с метательные копья. Ширококопыт вынул из ножен свой огромный меч; в солнечных лучах ярко сверкнуло отполированное лезвие.

Два кентавра понеслись к центральному проходу, взметая копытами комья земли. Они бежали так быстро, что у Кендры невольно захватило дух. Плечом к плечу они пробежали на ту сторону; темные сатиры попытались было преградить им путь, но в страхе разбежались.

С неистовыми криками и гиканьем примерно двадцать сатиров вырвались из-за изгороди с обеих сторон от главного прохода и побежали за кентаврами, а потом рассыпались во все стороны. Одновременно с сатирами на ту сторону прорвались несколько гамадриад. Хотя сатиры отличались быстротой и ловкостью, до нимф им было далеко; казалось, гамадриады не бегут, а летят, без всяких усилий отрываясь от преследователей.

Кендра улыбнулась про себя. Ни один охваченный страстью сатир не догонит гамадриаду, если только та не захочет, чтобы ее догнали!

Все новые и новые дриады и сатиры просачивались на ту сторону живой изгороди; иногда проломы в ней оказывались такими тесными, что им приходилось ползти. Феи летали над живой изгородью, взмывая вверх, как только к ним устремлялись их темные сестры. Сатиры, наблюдавшие за происходящим из беседок, свистели, топали копытами и одобрительно улюлюкали. И даже некоторые наяды всплыли, высунули голову из воды и при виде всеобщего смятения изумленно вытаращили глаза.

Воспользовавшись суматохой, Хьюго бросился вперед. Дедушка запрыгнул в фургон и заполз под палатку вместе с остальными. Вот огромный голем пробежал в главный проход, который уже никем не охранялся, и скрылся из вида. Кендра прижала руку к груди.

Следом за фургоном к живой изгороди побежали несколько высоких дриад. Едва оказавшись на той стороне, они разбежались в разные стороны; их длинные волосы и воздушные одежды развевались по ветру. На лужайку начали по одному — по двое возвращаться сатиры и гамадриады. Одни весело смеялись, другие переводили дух.

Кендра посмотрела на наяд — все как одна юные, прекрасные, длинноволосые. Просто не верится, что больше всего они любят топить людей! Поймав на себе взгляд одной наяды, девочка помахала ей рукой. В ответ все водные нимфы поспешно нырнули под воду.

На луг возвращались все новые феи, сатиры и дриады. Их радостно приветствовали друзья. Затем почти все принялись тревожно ждать возвращения других своих близких.

Шли минуты; участники операции возвращались все реже. Вот в главный проход галопом, тяжело дыша, ворвались кентавры; судя по всему, они с трудом оторвались от преследующей их стайки темных фей. В колчане у Быстронога осталось всего две стрелы.

Меньше чем через минуту за изгородью показался Дорен, который вел за собой немногочисленных собратьев. Светлым сатирам приходилось драться с темными. Раскидав врагов в разные стороны, светлые сатиры проникли на луг, где их встретили радостными криками.

Вдруг Кендра заметила на той стороне, совсем рядом с живой изгородью, знакомую фигуру, стоящую на краю лужайки. Когда-то белоснежная шерсть Верла была вся в комьях грязи, его грудь и плечи были исцарапаны и искусаны. Он попытался прорваться на луг и даже вошел в проход, но тут же наткнулся на невидимую преграду. Верл в ужасе вытаращил глаза. Кендра увидела, как искажается его полудетское лицо, оно стремительно делалось похожим на козлиную морду, а белая шерсть все больше темнела. Громко блеющие темные сатиры набросились на него сзади всем скопом и повалили на землю. Когда Верл встал, голова у него тоже сделалась козлиной, а мех — густым и черным, как у соболя.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});