Дневник для Стеллы - Джонатан Свифт

5. Герцогиня Шрусбери прислала мне приглашение на обед, но вчера вечером, когда приходил ее слуга, меня не было дома, так что мне пришлось нынче утром послать ей свои извинения, поскольку я уже приглашен, о чем весьма сожалею. Миссис Форстер укоряла меня вчера за историю с фрейлинами, но я честно сказал ей, что это не моя затея, убедившись, что они отнеслись к этому крайне неодобрительно, а с меня и без того достаточно ссоры с этим мужланом сэром Джоном Уолтером, который с тех пор, как я пообедал с ним, поносит меня везде, где только не появится: я, видите ли, будто бы разбранил королевскую кухню и вино и объявил, что на столе не было ничего съедобного, и вся эта д[явольска]я ложь основана лишь на том, что после обеда, похвалив вино, я сказал, что оно показалось мне несколько слабоватым. Вы бы подивились, узнав, как все мои друзья смеются по поводу этой ссоры, а уж если о ней проведают хранитель, казначей и секретарь, то это будет для них отличная забава. Я обедал с полковником Годфри, потом часок славно прогулялся на террасе, а потом возвратился домой поработать. Однако становится довольно-таки холодно, а у меня здесь при себе нет ни одного камзола.

6. До сего дня я ни разу не обедал со здешними капелланами, хотя мой приятель Гастрел и декан Рочестера часто меня приглашали; поскольку нынче я не был никуда зван, то отправился к ним: их стол при дворе самый скудный. Посуда была оловянная. Каждый капеллан, дослужившись до декана, оставляет им что-нибудь из столового серебра, так что у них собралась какая-то малость, кое-какое старье. Один капеллан, назначенный деканом Питерборо (округ плохонький), объявил, что коль скоро он всего-навсего декан Пьютерборо[652], то не оставит никакой серебряной посуды, а на нет и суда нет. Сегодня получено известие, что экспедицию, возглавляемую мистером Хиллом, постигла неудача; я навестил поэтому миссис Мэшем и миссис Хилл, которые доводятся ему сестрами, чтобы выразить им свое сочувствие. Я посоветовал им непременно пойти нынче вечером в музыкальное собрание, чтобы не показать и вида, что они пали духом, и прочее, и, рассудив, что я прав, они послушались моего совета. Боюсь, что мистер Хилл и его адмирал допустили какую-нибудь оплошность; мы, однако же, виним во всем шторм. Я поужинал с секретарем, а потом мы вместе пошли на ужин к лорду-казначею и просидели у него до двенадцати. Секретарь весьма подавлен известием о неудаче Хилла, потому что эта экспедиция была снаряжена по его настоянию и он возлагал на нее большие надежды; что же до лорда-казначея, то он был весел не менее, чем обычно, и все шутил по поводу моей ссоры с сэром Джоном Уолтером. Я сказал, что единственное, чем я обеспокоен, так это тем, что они, чего доброго, возьмут с него пример, слишком много о себе возомнят и выйдут из-под моей власти; я, мол, и не рассчитывал на то, что мне будут повиноваться такие медведи, хотя люди мне повинуются. Они пообещали слушаться меня, как прежде, и мы вволю посмеялись. — А теперь я улягусь в постель, потому что еще больше похолодало; а у вас, небось, горит камин, и вы сидите себе дома за картами.

7. Лорд Гарли и я обедали нынче в узком домашнем кругу с миссис Мэшем, миссис Хилл и моим братом Мэшемом. Я встретил при дворе лорда Галифакса, мы поздоровались и разговорились, но тут подошла герцогиня Шрусбери и стала упрекать меня за то, что я не явился к ней на обед; я ответил, что не в моих правилах так быстро уступать желанию дамы, потому что обычно я ожидаю от дам больших авансов и особенно от герцогинь. Она обещала повиноваться любому требованию, какое мне угодно будет ей предъявить, после чего я согласился отобедать у нее завтра, если только не принужден буду срочно отправиться в Лондон, а это может произойти еще до обеда. Леди Оглторп свела меня сегодня в гостиной с герцогиней Гамильтон, и я выказал ей некоторое расположение, но только самую малость. Все подтрунивают над Уолтером. Он сказал лорду-казначею, что тот будто бы переманил к себе все общество, которое должно было с ним обедать, на что милорд ответил: А я пошлю к вам взамен доктора Свифта; лорд-хранитель попросил его быть впредь осмотрительнее в своих поступках, потому что, как он сказал, доктор Свифт не только наш общий любимец, но и наш повелитель. У лорда-казначея собралась за ужином обычная компания, и мы расстались около двенадцати.

Лондон, 8. Думаю, что я едва ли еще раз поеду в Виндзор, потому что королева, как мы ожидаем, в ближайшие десять дней переедет в Хэмптон-Корт. Прошлой ночью ударил мороз, и сегодня немилосердно холодно. Мне так и не удалось пообедать с герцогиней, потому что я уехал из Виндзора вместе с лордом-казначеем в половине второго и по пути мы завернули в Кенсингтон, куда миссис Мэшем отлучилась на два дня проведать своих детей. Я пообедал или скорее поужинал с лордом-казначеем и ушел от него только в одиннадцатом часу. Тиздал и его благоверная после очередной семейной перепалки изволили уже отбыть во свояси. Вчера я получил два письма, которые были вручены мне у мистера Мэшема: одно от Форда, а другое от наших маленьких МД, № 21. Мне не хотелось говорить вам об этом до сегодняшнего дня, просто не хотелось, и все тут; я отвечу на него только в следующем письме, потому что из-за пребывания в Виндзоре прошлое мое письмо вышло на дна дня длиннее обычного, и я хочу это исправить. Ну, что ж, сударыни, мне надобно ложиться спать. Дорога была сегодня сухая, как в середине лета. Завтра это письмо будет отправлено.

9. Утро. Льет, как из ведра. Наши погожие дни, по-видимому, кончились. Как вы думаете, не надеть ли мне сегодня камзол? Хорошо, так и быть, надену, чтобы угодить МД. Я намереваюсь пообедать сегодня дома бараньей отбивной и кружкой пива. В городе все еще никого нет. Лорд Страффорд уехал в Голландию, чтобы сообщить там о шагах, предпринятых нами к заключению мира. Вскоре мы услышим, что ответили голландцы и как они это восприняли. Нижайший поклон от меня миссис Уоллс, миссис Стоит и Кэтрин. — Доброго утра, дражайшие сударыни, и прощайте; и да благословит всемогущий господь МД, бедных, маленьких, дорогих МД, да-да, именно так, и Престо тоже. Вечером я опять вам напишу, то есть я начну новое письмо.

Сия приписка предназначается для МД, ведь и поля тоже следует заполнять[653], дерзкие плутовки.

Письмо XXXII

Лондон, 9 октября 1711.

[вторник]

В полдень мне пришлось прилечь, чтобы восполнить то, что я недоспал ночью. Пробудясь в третьем часу, я послал в соседнюю кухмистерскую за бараньей отбивной и кружкой пива, но ел без всякого аппетита. Из дому я вышел только в четыре и пошел навестить Бидди Флойд, которую не видел уже три месяца. Лицо ее немного помечено оспинами, но цвет лица свежий, как прежде, и выглядит она весьма недурно. Вечер я провел с миссис Ваномри, у которой выпил кофе и съел яйцо. И еще я снял сегодня новую квартиру, потому что на старой мне были не по душе первый этаж, постоянная вонь и прочие обстоятельства. Теперь я живу, или, вернее, буду жить близ Лестер-филдс и буду платить десять шиллингов в неделю, так что меня едва ли надолго хватит. На старом месте я проведу еще только одну ночь. Сегодня до часа дня отчаянно лило. Я соврал, потому что проведу здесь еще две ночи, до четверга, а уж потом перееду. Говорил ли я вам, что брат моей приятельницы миссис Бартон, который участвовал в экспедиции под началом Джека Хилла, утонул? Он имел чин подполковника и был изрядный щеголь; она убрала свою комнату, как подобает в таких случаях, и слуги говорят, что даже не принимает никаких записок. — Престо, ответьте, наконец, на письмо МД, слышите! — Нет, говорит Престо, пока еще не стану, я слишком занят; а вы — дерзкие плутовки. Кто там голос подает?

10. Мне пришлось истратить два шиллинга на наемную карету, чтобы пообедать в Сити с типографом. За две недели я отправил ему или, вернее, меня вынудили отправить три памфлета[654]. Уж я попотчую этих мошенников горяченьким, и на каждый их выпад у меня найдется достойный ответ. Я науськал на них одного борзописца[655] и подучил его написать так, чтобы это приняли за мое сочинение. Мошенник, печатающий газетенку под названием «Протестантский почтальон», позволил себе обронить в одном из своих листков оскорбительные намеки по моему адресу, но секретарь велел его арестовать, и ему зададут перцу, чтобы другим неповадно было. Он написал, что некий честолюбец из тех, кого кличут скакунами[656], потерпев неудачу в своих далекоидущих надеждах на повышение в Ирландии, приехал сюда, дабы излить свою досаду на прошлый кабинет министров. Он у меня еще поскачет за это. Весь вечер я просидел дома, потому что очень сейчас занят, и, если бы это было не для МД, едва ли сумел бы выбрать время, чтобы написать. У меня сейчас бешеная спешка.[657]