Очень прекрасный принц (СИ) - Чернышова Алиса

— Понимаю, — кивнул Кио. — С другой стороны, в определённом почтенном возрасте неизбежно заново учишься изображать малолетнего балбеса…  Но ладно, это всё детали. Мне кажется, в воздухе витает один неприятный вопрос. С твоего позволения, я его задам. Итак... Леди Гохорд, вы приказывали Алиссии напасть на госпожу Биланну? У вас есть основания думать, что она это сделала? 

Я внутренне застыл в ожидании ответа. 

— Нет, — сказала леди Гохорд. — Разумеется, я ничего такого не приказывала. Хотя, когда услышала о несчастном случае, тоже насторожилась… Но Лизвет заверила, что тварь не особенно агрессивная. И что нападение было бы нарушением их договора, о котором она бы узнала. 

Я выдохнул.

— Значит, был договор… Хорошо. Что произошло дальше? 

— Моя дочь поправилась достаточно, чтобы вернуться. 

— Для протокола: лекари заверили вас в её полном исцелении?

— Физическом. Аура, к сожалению, не исцеляется так быстро. Ей рекомендовали покой и минимум магических вмешательств. 

— И вы поручили Алиссии поделиться с ней очарованием, а потом отправили ко мне в спальню. У вас интересные представления о покое. Ещё одно, снова для протокола: Алиссия предупредила вас, что Дайяна может пострадать в процессе ритуала?

— Да. Тварь пыталась меня отговорить.

— Понятно. Итак, что было после? Как и когда Алиссия вернулась домой?

— Она не вернулась, — ответила леди Гохорд.

— Что? Почему?

— Она сгинула во Впадине Древних. Навсегда. Я позаботилась об этом. 

У меня всё застыло внутри. 

Бред. Я ведь почувствовал бы, если бы с ней что-то случилось. Почувствовал, верно? Либо…

Вокруг меня затрещал мороз, и я понял, что выбора нет. Откат потом будет неприятен, но наплевать: зато здесь, сейчас у меня будет холодная голова. 

Ядовитая магия сидхе, подчиняясь моей воле, поднялась в глубинах сознания, запузырилась внутри, выжигая чувства напрочь. Короткая вспышка боли, миг темноты в глазах — и я уже был относительно готов к последующему разговору. 

— Что ты имеешь в виду? — уточнил я, мельком отметив разлившуюся в глазах Кио ртуть. — Расскажи подробнее.        

— Тварь могла в будущем создать проблемы, — ответила эта… смертница. — Слишком опасная ситуация, слишком многое на кону. Да и Элизавет намекнула, что у неё иные планы на тот особняк. Ничего конкретного, но посыл кристально ясен. Опять же, мне каким-то образом нужно было решать проблему с проклятым рабом… По-хорошему его бы убить и отдать на съедение собакам за то, что он сделал с моей Дайяной. Ещё лет триста назад с ему подобными так и поступали. И поделом! Но ищейки Дина Ртутного рыскали повсюду, задавали вопросы. Увы, в наше время аристократам не позволяют по своему усмотрению распоряжаться живым имуществом. Это выводит из себя, но очевидно: мальчишку нужно отослать прочь. Причём так, чтобы все видели, что уехал он по своей воле, но до места назначения не добрался. Для такого идеально подходил маголёт. Эрин, молодец, надел снова личину Дайяны и уговорил-таки раба убраться прочь. Он вручил ему билет, подлечил раны на лице и отправил регистрироваться. Весь город видел, что этот отброс сел на маголёт. Наши мальчики взяли билеты туда же и позаботились о том, чтобы он сидел и не дёргался. Там же они приготовили всё для того, чтобы тварь не сумела сбежать. И, как только маголёт поднялся, мышеловка захлопнулась. Мои люди своими глазами видели, как кабина маголёта, в которой были змея с рабом, упала во Впадину. Даже если тварь каким-то чудом выбралась из кабинки, её наверняка сожрали монстры глубины. Все концы в воду; кажется, так об этом говорят простолюдины. 

Я смотрел на эту женщину, стараясь прогнать застывшую перед глазами картину: как моя испуганная пара пытается выбраться из падающей в синюю бездну кабинки. Как там сказала мне Шери? “Я упала на самое дно?” Может ли быть, что речь об этом? И может ли быть, что в конечном итоге селенити - не моя пара, и она действительно погибла? Впрочем, это как раз маловероятно. Слишком много совпадений. Слишком много внутренней уверенности, что вот на этот раз головоломка всё же сложилась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Она выжила. Выжила. Что уже удача, учитывая то, с какими людьми она додумалась связаться. 

— Значит, ты уверена, что Алиссия и Бэннард Финн погибли? Больше о них тебе рассказать нечего?

— Да, совершенно.  

Я медленно кивнул.

— Дядя, будь так добр и позаботься о формальностях, необходимых для протокола. Узнай имена всех исполнителей, детали, обстоятельства… Не мне тебя учить. Я же хочу прояснить один вопрос.

— Разумеется, — холодно сказал Кио. — Мой принц… Должен ли я привести в действие закон о неприкосновенности пары?

Я задумчиво посмотрел на Джезбет Гохорд. Убить её сейчас, без суда и следствия? Очень соблазнительная мысль. Притягательная. Но…  

— Не спеши, — ответил я. — Нужно доказать, что Алиссия действительно моя пара. Убедиться, что она жива. Опять же, я считаю, что есть ещё один человек, который должен решать судьбу леди Гохорд.

— Леди Дайяна? — уточнил Кио понимающе.

— Именно. Полагаю, стоит рассказать ей правду. И спросить, хочет ли она устроить для матери публичный суд. В конечном итоге, именно Дайяна — первая и основная жертва этой женщины. 

— Справедливо, — согласился Кио. — Или… ты в порядке?

— Я буду. Когда удостоверюсь, что с моей парой всё в порядке. По всему выходит, что она выжила там — если это была она, конечно. Но всё же…   

— Но всё же ты не сможешь успокоиться, пока не проверишь.

— Верно.

— Но как ты собираешься это сделать?

— О. Есть у меня одна идея…

*

Я не спускался сюда давно. 

Настолько давно, что сами стены, казалось, омертвели и смотрят на меня с укором. Я чувствовал их давление, ворчливое негодование тем больше, чем спускался глубже. 

Вода в моей музыкальной комнате, всегда кристально чистая и прозрачная, стала мутной и грязной. И, стоя посреди этой погрустневшей комнаты, я отчётливо осознал, что магия сидхе, текущая вместе с кровью в моих жилах, никогда не предавала меня.

Это я предал её.

Я всегда презирал деда, но в конечном итоге поступил, как он: отказался от части своей сущности, отмахнулся от неё, обвинил глашатая в собственной неспособности понять услышанное. 

Я вспомнил первое появление Дайяны здесь, в музыкальной комнате. Вспомнил перья, кружащие в воздухе, перья, составляющие её платье. Вспомнил нечеловеческий голос, божественный и глубокий. Теперь, оглядываясь назад, именно его отзвуки я услышал в выступлении Шери. Пошёл на него, как крыса на зачарованную дудочку… 

Как мог я быть таким слепым? Как мог настолько не доверять самому себе? Криво улыбнувшись, я покачал головой. 

Не это ли ты хотел показать мне, Лесной Царь? Не для того ли всё это затевалось? 

А ведь, что бы там ни было, я должен тебе визит в Храм. И, пожалуй, даже извинения. 

Но это всё чуть позже. 

Магия откликнулась неохотно, будто была оскорблена пренебрежением и недоверием. Чары шли медленно, давались тяжело, вода бурлила и пенилась, но я упрямо звал и звал свою музыкальную комнату обратно.

И в итоге она вернулась. 

Зазвенели струны скрипок, загудела виолончель, заскользили под пальцами клавиши рояля. 

И я заиграл. Исступлённо, отчаянно, вкладывая всю свою силу, всю душу в музыку.

Как же я скучал. Я даже не понимал, как скучаю, пока музыка не зазвучала…

Я прикрыл глаза, наслаждаясь, позволяя дикому напряжению этого года выплёскиваться в густую, напряжённую, полную чувств и страстей мелодию. И с каждым аккордом, с каждым звуком я как будто возвращался к самому себе, исцелялся от проклятья, самим собой на себя же наложенного....

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я так увлёкся, что далеко не сразу заметил кружащие вокруг перья. И поднял голову лишь тогда, когда одно из них скользнуло по моей щеке. 

Медленно оторвав руки от клавиш, я повернулся.