Невеста специального назначения - Молка Лазарева

– Отравить человека с уникальным иммунитетом к ядам? – перебила шокированная Вероника. – Они идиоты?

– А в тот момент никто о талантах магистра не знал. Дар проявился уже после лошадиной дозы яда, которым отравили Глеба.

Вероника поежилась, представив ситуацию до конца.

Ей еще, выходит, повезло. Она-то изначально от дворянок ничего хорошего не ждала. Они самодурные, мало ли что им в голову взбредет. А Глебу всадили нож в спину те, от кого он не ждал. Неудивительно, что зельевар был малость поехавшим. После такого сложно сохранить рассудок в здравии.

– Бедняга, – протянула фрейлина. – Теперь понятно, почему он такой странный. Я надеюсь, виновные понесли наказание?

По рядам аналитиков пронеслось невнятное мычание.

– Нет, – произнесла Леся. – Усуарис и Клив – так звали товарищей Глеба по тройке, сразу после покушения исчезли без вести. Над этой загадкой бьется каждый курс на протяжении уже не одного десятка лет. Милонский задает ее в конце первого года обучения, а тем, кто разгадает, обещает заочные высшие оценки по выпускным экзаменам.

– Может, скрылись во Внешнем мире? – сходу предположила Вероника. – Один из них ведь был иномирянином.

Гипотеза вызвала у аналитиков снисходительные улыбки.

– Эта версия была одной из первых, но поиски в обоих мирах не увенчались успехом, – объяснил Морлей. – Гораздо больший интерес вызывает сам факт их предательства. Попытка убийства из-за заваленного экзамена и отчисления… всем нам это кажется сильно надуманным мотивом для столь серьезного преступления. Вкупе с исчезновением, я думаю, что здесь что-то явно другое.

– После истории с разбитым Горгулием, – встряла Леся. – У нас родилась другая версия событий. Мы, правда, ее никому не озвучивали.

В ее сторону тут же послышалось гневное шиканье.

Зыркнув на сокурсников, Леся без капли смущения, словно великую тайну, поведала:

– Возможно, Глеб был психопатом с рождения и, провалив экзамены, окончательно съехал с катушек. Убил сокурсников и инсценировал покушение на самого себя, заранее зная, что выживет. Ну а тела… при его тяге к ядам и химии, он мог уже тогда изобрести что-нибудь эдакое для растворения тел без остатка!

Бр-р-р! Вероника зябко поежилась, представив подобное, но преподавателя все же решила выгородить:

– Уж слишком это жутко звучит! Да и наверняка было какое-то расследование преступления. Не позволил бы ректор потенциальному маньяку преподавать в Военной Академии.

– Вот то-то и оно, – подтвердил Морлей. – Глеба проверяли. А в материалах дела фигурируют показания Трои Александровны. Она свидетельствует за невиновность зельевара. Мы спрашивали у Филония, почему ее показания не подвергались сомнению, но он сказал, что физкультурнице можно верить, а почему не уточнил.

– Да уж! – задумалась Вероника. – И все же я бы озадачилась, куда пропали его сокурсники. Не бывает такого – был человек… а потом исчез. Есть же следящие заклинания и артефакты.

– Лично я считаю, что они все же сбежали в один из параллельных миров, – Марлей материализовал мел и доску, на которой нарисовал размашистую ромашку в пять лепестков. – Возможно, в Пантеон, Олимп, Элементам или Нежить.

Называя каждый, аналитик убористо вписывал их названия в лепестки, а в последний пятый внес Двадцать Королевств. В пустой сердцевинке расположился Внешний мир.

– Это еще что за картинка? – поинтересовалась озадаченная фрейлина, впервые услышав незнакомые названия и увидев подобные художества.

Морлей хлопнул себя по лбу и принялся пояснять:

– Совсем из головы вылетело, что первокурсникам об этом не говорят. Да и вообще, редко эта информация дальше аналитиков уходит. Всего есть шесть миров. Пять из которых между собой никогда не пересекаются. А вот шестой, – он ткнул мелом в сердцевину цветка. – Внешний мир является неким перевалочным пунктом между остальными. Для перехода в каждый нужны особые условия и энергозатраты. Да и сами миры не очень дружелюбны к чужакам. Поэтому, сама понимаешь, экскурсий туда не водят. Но я склоняюсь к мысли, что в случае побега, наши недоучившиеся Усуарис и Клив могли рвануть именно туда. Желания и возможности искать их там точно ни у кого не возникло. Из-за энергозатрат на обратный переход в Двадцать королевств, никто не решится исследовать каждый из миров. Овчинка выделки не стоит.

– Выходит, можно наворотить кучу дел, а потом безнаказанно смыться? – чувство справедливости Вероники негодовало. – И никто даже не кинется искать?

Аналитики довольно равнодушно пожали плечами:

– Выходит можно, – подтвердила Леся. – Но это уже, по сути, не наше дело. Мы аналитики, наша задача распутать и объяснить, дать советы по решению ситуации и рентабельности затрат. В данном варианте, поимка преступников не имеет смысла, но если бы дело имело масштаб на уровне королей и они бы решили наказать виновных, тогда возможно, кто-то из боевых магов и отправился бы на поимку.

Конечно, ничего нового Вероника для себя не открыла. Ради простых смертных особо сильно никто заморачиваться не будет, но червячок болезненной обиды на несправедливость мира все же зародился в ее душе.

– Как-то странно тогда, – озвучила она, неожиданно пришедшую мысль. – Выходит, сто лет назад когда Глеба едва не прибили, никому даже дела не было. Провели тихое расследование и все закончилось. А сейчас, покушение на Трою, разбит Горгулий, и обвинили все того же Глеба, но деятельность развита едва ли не на все Двадцать королевств. С чего бы такой размах?

Вопрос повис в воздухе, и пятый курс задумался. В тишине слышалась шебуршание от склеивания историка. Прошло около минуты, пораженная такой странной реакцией фрейлина переспросила:

– Ребята, с вами все в порядке? Чего умолкли-то?

Со стороны послышалось тихое:

– Мы думаем, а думать лучше в тишине.

Вероника хотела попросить поделиться мыслями, но ее тут же перебил Морлей:

– Возможно, королевский дом участвует в расследовании из-за того, что все началось именно на балу для Керинов, – озвучил он свою версию событий.

Некоторые однокурсники поспешили не согласиться, отрицательно покачав головой. Кто-то даже выкрикнул:

– Ну и что? На королевских балах ежегодно кто-то умирает при невыясненных обстоятельствах. И ведь никакого расследования, кроме формального не проводится. А тут по истине международный размах.

– Правильно! С чего бы такой шухер? – поддержала Солея, не так давно пришедшая с пирожками от домовой Мани.

В тесной комнатушке нарастал гул и ропот спорящих аналитиков. Выдвигались и отметались новые версии. Появились новые доски, их тут же убористо покрыли меловыми схемами и расчетами. Про склейку Горгулия временно забыли.

Вероника уже трижды пожалела, что вообще завела эту тему. Молчала бы себе в тряпочку, а теперь приходилось слушать и помалкивать, ибо споры о нестандартности ситуации велись аналитиками с таким маньячным огнем в глазах, что фрейлина просто побоялась встревать.

Однако бурный спор к результатам так и не привел. Версий куча и ни одной подходящей.

– Ребят, – робко пискнула Вероника. – Может все же вернемся к делу?

От нее отмахнулись и спор продолжили. То с одного бока, то с другого звучали десятки предположений:

– А может Глеб вообще не виновен! – взвился вверх голос Солеи.

– Тогда где Троя, и кто разбил Горгулия? – Язвительно огрызнулась Леся. – Преподша встала и ушла, а историк убился об стену?

Аналитики спорили столь увлеченно, что фрейлина поняла, если она сейчас это не прекратит – ор будет продолжаться бесконечно.

С тяжелым вздохом пришлось встать с насиженного места, отойти чуть подальше к стене, снять с ног туфельки тридцать шестого размера на тоненьком каблуке и хорошенько замахнуться одной из них. Внимания на боевую фрейлину никто не обращал, поэтому едва обувь с оглушающим грохотом впечаталась в деревянную доску и прошила ее насквозь, пятикурсники вздрогнули и удивленно возриились округлившимися глазами на девушку:

– Значит так, – спокойно и холодно произнесла она. – Все споры в свободное от задания время. А сейчас убираем лишние предметы, возвращаемся на свои места и продолжаем клеить Горгулия! Вопросы зададите ему сами, когда оживлю! Я думаю, он с удовольствием сам расскажет кто же его разбил, и куда делать Троя!

В гробовой тишине Вероника прошла мимо ошарашенных аналитиков, выдернула из доски метательную туфельку, невозмутимо обулась и, вернувшись на свое место, ехидно приободрила:

– Работаем, ребята! Работаем!

Глава 10

родительницу. Но где там, Елена Михайловна собралась взять мага в брачный оборот.

– Анфисочка замечательная девочка, – едва ли не пропела она. – Умница, отличница в школе и в институте тоже. Сейчас я покажу вам ее детские фото. Она уже с младенчества была умнее своих сверстников, даже в горшок пошла раньше всех.