Жизнь животных, Том I, Млекопитающие - Альфред Брэм

Семейство хорьковых (Mustelidae), более богатое видами и родами, чем предыдущее, заключает в себе разнообразных животных по строению тела, зубной системе и устройству конечностей. В общем можно сказать, что все они имеют вытянутое тело, на коротких ногах, с 4-5 пальцами. У заднего прохода, подобно виверрам, находятся особые железки, выделяющие вонючую жидкость. Кожа обыкновенно покрыта густой, тонкой шерстью, делающей этих животных особенно драгоценными в глазах человека. Скелет состоит из очень тонких костей; лопатки широкие; ключицы не развиты. В зубной системе заметны большие острые клыки. Когти большей частью не втяжные. Живут хорьковые, за исключением Австралии, во всех частях света, населяя леса, сады, поля и даже жилище человека. Часть их представляет водных животных. Зимой живущие на севере виды впадают в спячку, однако не все: часть их остается деятельной круглый год.

По характеру хорьковые – ловкие, подвижные животные с хорошо развитыми чувствами. Что касается душевной деятельности, то они умны, хитры, недоверчивы, осторожны, смелы, кровожадны. Питаются они всеми животными, какие под силу им, начиная с птиц и кончая насекомыми, а некоторые любят плоды.

Детеныши, в числе 2-10, родятся слепыми и долго воспитываются родителями; они очень легко приручаются.

Польза, приносимая хорьковыми человеку пушниной или же истреблением вредных грызунов, должна была бы заставить его относиться более милосердно к этим животным; между тем они истребляются с ужасающей быстротой.

Всех хорьковых разделяют обыкновенно на 3 группы: 1) пальцеходящие, или куницы (Martidae), 2) стопоходящие, или барсучьи (Melidae) и 3) водные, или выдровые (Lutridae).

Первое место в группе куниц занимают собственно куницы (Mustela), животные среднего роста, с длинным, тонким туловищем, на коротких ногах; морда у них острая, уши довольно короткие, почти треугольные, ноги пятипалые с острыми когтями; заднепроходные железы выделяют мускусную жидкость; мех мягкий, волоски его длинные; зубов – 38.

Настоящая куница (Mustela martes) – красивое, грациозное, хищное животное, 55 см длины, с хвостом в 30 см. Мех сверху темно-бурый, у морды чалый; на лбу и щеках – светло-рыжий, бока и брюхо – желтоватые; горло окрашено в красивый желтый цвет, что служит отличительным признаком этого животного. Куница распространена по всей Европе, а в Азии от Алтая до истоков Енисея. Самые крупные животные живут в Скандинавии, где и мех у них вдвое гуще и длиннее, чем, например, у немецких куниц, а окраска серее. Любимое местопребывание куниц – густые леса, где они живут исключительно на деревьях, гнездясь в дуплах или покинутых гнездах белок и хищных птиц. На добычу, которую составляют не только мелкие животные, но и средние, например, зайцы, она выходит ночью, нападая внезапно и сдавливая своим жертвам дыхательное горло; любит также охотиться и на птиц, а иногда нападает и на пресмыкающихся.

Детеныши появляются в апреле; их нетрудно вскормить в неволе, питая молоком с хлебом, затем – мясом, яйцами, медом и плодами.

«29 января, – пишет Ленц, – мне принесли молодую куницу, только что вынутую из дупла. Зверек был не больше крысы, и движения его были еще медленны. Он все старался спрятаться в какую-нибудь норку и все кусался, но уже через день стал довольно ручным, пил теплое молоко и ел булку. Несмотря на юность, моя куничка отличалась чистоплотностью… Я мог заметить, как постепенно развивался у нее вкус. На другой день ей принесли лягушку, – она не хотела и глядеть. Но едва впустили в клетку живого воробья, как маленький хищник набросился на него и сожрал с перьями… Потом она стала есть ягоды, яйца. Если она была сыта, то целыми часами играла с впущенными к ней птичками. Преинтересно также забавлялась она с молодыми хомячками: она беспрестанно прыгала и скакала около злобно фыркавшего хомячка и била его по голове то правой, то левой лапой; если же была голодна – не долго думая, сразу перегрызала ему череп и съедала его с костями, кожей и шерстью».

Когда куница подросла до 3/4 своего нормального роста, Ленц стал давать ей змей и ужей. Сначала она пугалась и боялась притронуться, потом постепенно смелела и, наконец, жадно набрасывалась.

«Пока она была молода, – продолжает наблюдатель, – она охотно играла с людьми. Но позднее забава эта стала опасной, так как она без всякого умысла стала крепко впиваться своими острыми клыками в руку. Настоящей привязанности к своему воспитателю она никогда не обнаруживала, хотя и не делала зла. Но в черных глазах ее всегда замечалась жадность и свирепость. Когда она лежала, бывало, в своем гнезде, то часто слышалось ворчание, похожее на тихую барабанную дробь. Я никогда не замечал, чтобы она тявкала, как хорек, но, когда очень зла, она громко ворчала…»

Не все куницы, однако, так мало привязываются, к воспитателям. Фрауенфельд рассказывает: «Я видел куницу, которая, как собака, бежала за моим братом из Тулона в Вену через леса, на расстояние многих миль. В Вене эта куница устроила себе логовище в сарае, в углу которого скопила большую кучу голубиных и куриных перьев и остатков птиц, которых она загрызала во время своих ночных экскурсий. Утром она бежала из сарая во второй этаж дома, где жил мой брат, скребла дверь и ворчала, чтобы ее впустили. Затем ей давали кофе с молоком, который она очень любила, а после этого она весело играла с детьми и была очень довольна, если ей позволяли улечься у кого-нибудь на коленях и там растянуться».

«Другая куница, – пишет Гришов, – была так ручна, что я мог брать ее на руки и ласкать. Она подружилась с собакой-крысоловкой и весело играла с ней, носясь по комнатам, иногда сидя верхом на своем друге, как обезьяна. Иногда они немного ссорились; тогда куница удалялась в бочонок, где была ее постель, а собака становилась подле и ждала. Куница дулась, обыкновенно, не долго, скоро выходила из своего убежища, лукаво оглядывалась и ударяла собаку лапой по морде, что служило знаком примирения; после этого снова начиналась веселая возня».

Жившие у меня куницы отнеслись очень недружелюбно к хорьку, которого я посадил к ним, чтобы узнать, могут ли эти столь близко стоящие друг к другу животные жить между собой в согласии. Оказалось, что куницы, свыкнувшись с гостем, разом напали на того, и ему пришлось бы совсем плохо, если бы он не прибегнул к последнему средству, выпустив заряд вонючей жидкости. Куницы сразу оставили его, усиленно зафыркали и с тех пор уже не решались нападать.

Ради ценного меха за куницами ревностно охотятся посредством капканов и ловушек, куда кладутся лакомые для них блюда – хлеб, поджаренный в масле и меде, с луком и камфорой. Охотятся и по пороше, когда легко найти куницу по следу, причем зверек настолько смел, что бесстрашно смотрит на охотника, дозволяя несколько раз зарядить ружье; бывали случаи, что куницу убивали просто камнями, и она не двигалась с места до тех пор, пока сильный удар не валил ее с дерева.

Мех куницы по достоинству ближе всего подходит к соболю, но так упал в цене, что ценится не дороже 8-12 мар. (4-6 р.) за шкурку.

Каменная куница, или белодушка (Mustela foina), меньше ростом лесной; ноги у нее короче, голова длиннее, мех короче и окраска его светлее; на горле находится белое пятно. Длина тела – 70 см, из которых более трети приходится на хвост. Область распространения белодушки – Средняя Европа, Италия, Швеция, Россия до Урала, Крым, Кавказ, Западная Азия, затем Афганистан и Гималаи; селится предпочтительно по деревням и городам, составляя чистое наказание поселян, у которых она душит целые курятники. Образ жизни ее и нрав одинаков с лесной куницей.

В неволе белодушка, – а она легко приручается, – презабавный зверек; ни на минуту не остается она в покое, а постоянно прыгает, лазает, бегает по всем направлениям. Ловкость и быстроту движений этого животного трудно и описать. Одним белодушка неприятна – своим запахом, особенно сильным у самцов.

Охотиться на нее потруднее, чем на ее лесного собрата, так как белодушка крайне подозрительна и часто сумеет перехитрить и опытного охотника. Лучшие меха ее получаются, говорят, из Туркестана и Афганистана. Цена им – 8-10 марок.

На куниц больше всего похож драгоценный соболь (Mustela zibellina); только голова у него несколько длиннее, уши больше, а хвост короче; но главное отличие соболя составляет его темноцветная черноватая на спине, с дымчато-бурым подшерстком шубка, блестящая и мягкая, как шелк. Этот дар щедрой природы является для красивого зверька настоящим даром Пандоры: благодаря ему, ни одно животное из всего обширного класса млекопитающих не преследуется с таким упорством, ни одно не истребляется в столь широких размерах.

В прежнее время соболь водился на всем обширном пространстве сибирской тайги. Особенно леса отдаленной Камчатки кишмя-кишели соболями. Их шкурами инородцы уплачивали «ясак», или правительственную подать, в обмен за них приобретали у торговцев все необходимое для своего обихода. Еще не так далеки от нас те времена, когда камчадалы смеялись между собой над глупым казаком, менявшим нож на соболью шкурку, когда охотник за зиму без труда мог набить шестьдесят-восемьдесят штук драгоценного зверя, когда лучший соболиный мех стоил не дороже полтинника. Далеко не то мы видим теперь. Усердно истребляемый, соболь водится теперь только в самых глухих местах сибирской тайги; его шкурка ценится уж не в двугривенный, не в полтинник, а в несколько десятков, а иногда и сотен (2-3) рублей, на месте в Сибири; охота за соболем сделалась одной из труднейших.