Лунная пыль. Академия Эдарон - Эмилия Крук

Глава 21.2

После лекции сразу направилась к Тоскану, оставив Карла и Скору обсуждать эльфийскую делегацию. В таверну брат тоже собирался с нами, твердя, что не желает оставлять меня без присмотра. Подозреваю, что ему была интересна вовсе не я, но от подколок в сторону зарождающихся чувств, решила воздержаться. Пусть идет, тем более, что Карла наши однокурсники уже воспринимают как своего.

Шла, настроенная очень решительно, а вот около кабинета замешкалась. Перед профессором я никогда не робела, однако сейчас всё воспринималось острее. Не вопрос жизни и смерти, конечно, и в случае отказа всегда можно с пользой провести время в библиотеке. Но выбить себе это послабление сегодня мне было особенно важно.

Секретаря на месте не оказалось, так что я сначала нагло приложилась ухом к двери. Тоскан был не один, но беседа велась на грани слышимости, даже голоса толком не разобрать. И надо бы подождать, но время сегодня явно на моей стороне – скоро смеркаться начнет и друзья в таверну поспешат без именинницы.

В окружающей тишине мой стук походил на раскаты грома, но приглашения зайти я так и не дождалась. Разговор, конечно, велся с предосторожностями, но раз полог тишины не навесили, значит, он не настолько важен. С этой мыслью я нагло распахнула дверь.

В массивном кресле с важным видом восседал Тоскан, а напротив, с не менее важным – Литманиэль. Но едва увидев меня, оба подобрались, словно гончие, почуявшие след.

– Деронвиль, что за манеры! – это Тоскан.

– Камелия, радость очей моих! – это Литманиэль.

– Вы уж определитесь, радость я или безманерщина, – а это, собственно, я.

Манерами я обделена не была. Но сейчас, если дам слабину, никаких мне посиделок с друзьями. Тоскана брать надо нахрапом.

– Профессор Тоскан, у нас группа собирается отмечать сдачу сегодняшнего зачета. Разрешите пойти вместе с ними.

Я выпалила это быстро, не глядя ему в глаза. Боялась, что Роберт заметит во мне червоточину и станет выковыривать суть. А как объяснить то, чего и сама не знаю? Да и вряд ли неожиданная потребность в человеческом обществе сойдет за подобающий случаю аргумент.

Тоскан держался строго. Брови насуплены, взгляд холодный, этакая непрошибаемая стена, к которой я даже соваться была не должна.

– Ты же понимаешь, что нельзя, – сказано было на удивление мягко и никак не вязалось с невозмутимостью его образа. – Только не реви, Деронвиль.

Но я уже отвернулась, в желании скрыть обиду. Конечно, понимаю. Конечно, не буду реветь. Давно уже разучилась, да и итог этот знала заранее. Нельзя, хоть и хотелось сейчас нестерпимо. Но вот Литманиэль – не Тоскан, не успел еще очерстветь достаточно. Да и чувствуют эльфы по-другому. Он воспринял ситуацию даже острее, чем её непосредственные участники. И не успела я опомниться, как оказалась в бережных объятиях этого невероятного мужчины.

Он пах точно также, как в нашу первую встречу. Чем-то тонким, цветочным, но с заметной горчинкой. Очень хотелось обнять Литманиэля в ответ, прижаться щекой к крепкой груди, послушать уверенный стук его сердца. Но я себя удержала. Ни к чему это. И как бы не тянуло к нему, нужно рассуждать здраво. Мы – чужие друг другу и Литманиэль мне даже о своем приезде не сообщил. Прав Тоскан, ой как прав. Все себе на уме, и доверять можно только самым близким.

Решительно отстранившись, я кивнула обоим мужчинам.

– Разрешите идти? Пойду отсыпаться, раз в таверну попасть не судьба.

– Можно мне проводить?

Богиня! Нельзя так поступать с моим бедным сердцем! Литманиэль в этот момент выглядел настолько трогательно и открыто, что равнодушным даже Тоскан не остался. А уж о моей душе и говорить нечего. Она тянулась к нему всеми фибрами, наплевав на недавние мысли и предостережения.

– Только до общежития. Дальше вас не пропустят, – недовольно буркнул профессор.

А дальше и не нужно, едва не сказала я, но вовремя прикусила болтливый язык.

Оказавшись на улице, Литманиэль сразу заговорил.

– Я понимаю, что вы обижены. Вижу это и готов объяснить. Информацию и приезде мне разглашать запретили. Была принесена клятва, которую я преступить не в праве. Ни письменно, ни устно, ни иными возможными способами.

– Не оправдывайтесь. Оно того не стоит. Мы и знакомы-то постольку-поскольку, с чего вообще вы ринулись мне что-то объяснять.

– Меньше всего я хочу, чтобы вы отдалились, Камелия. Поверьте, это общение для меня... очень важно, – он замолчал, а потом выдал то, отчего у меня засосало под ложечкой. – Вы сегодня на тренировке показали замечательный результат. Не думал, что уже сумели договориться с помощником.

Не успел Литманиэль закончить фразу, как мои ноги окутало тепло. Будто обмотали лодыжки объемным вязаным шарфом. Скосив глаза, я разглядела Ветерка. Он лежал прямо на ботинках, раскинув свои многочисленные лапки, и явно хотел согреть.

Удивительно, но Литманиэль тоже смотрел на мои ноги. Чем и вызвал закономерный вопрос:

– Тоже его видите?

Он в ответ недоуменно приподнял бровь. Будто я глупость какую сморозила.

– Я могу видеть только энергетический сгусток, облик помощника доступен исключительно его хозяину. Это же базовые знания, отчего столько сомнения в ваших глазах? – он действительно не понимал, и я решила пояснить.

– Оттого, что последние пару месяцев из меня палкой выбивали неправильное взаимодействие со стихией воздуха, заставляя работать с ветром, как с элементарными внешними потоками.

Литманиэль растерянно мотнул головой. Картинка его мира значительно отличалась от той, которую сейчас нарисовала я. Но надо отдать должное, сориентировался он быстро.

– Если такова политика вашего королевства, то помощника следует скрыть. Он теперь легко подчинится. Чтобы излишняя концентрация энергии не бросалась в глаза, её нужно немного растянуть. Ваш помощник никуда не денется, просто изменит форму. Попробуйте.

Всё это было до невозможности странно. Не скрывать свое обращение с ветром, а открыто говорить с ним. Признавать живим, думающим, равным.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍