Игра со Зверем. Шах королю - Алёна Алексина

Свистнула сталь, и у самой земли воин перехватил за запястье собственную отрубленную правую. Еще горячую, мягкую, но уже выпустившую меч. Со всего размаху он, как дубиной, оглушил ею прыгнувшего навстречу Безымянного. Ну хоть на что-то сгодилась. Досада придала ярости. Противника снесло прочь, и огненная вспышка боли затопила сознание динга.

Вместе с этой болью вожак медленно тающего войска почувствовал, как оборвались сразу три нити жизни его бойцов. Их уже меньше сотни. Сколько идет бой? Он не помнил. Глаза заволокла пелена, когда дурманящий пряный запах собственной крови ударил в лицо. Боль, гнев, рычание, лязг оружия, хриплые выкрики. И этот запах, с которым невозможно бороться, который невозможно заглушить. Хищник внутри взревел, одурманенный. Сознание заволокло, а все чувства обострились до предела. Спасти оставшихся защитников святилища и не допустить их постепенного избиения могло лишь одно.

Огромный свирепый хищник взвился над толпой сражающихся. В свете блеклого солнца сверкнула гладкая чешуя, плеснула черная кровь из отрубленной лапы. Фрэйно уже не помнил себя, он отпустил Зверя, давая ему полную власть над происходящим. Иного выбора не оставалось. Больше сдерживать врага демонам было не по силам. Их осталось слишком мало.

Пьянея и захлебываясь яростным рычанием, плотоядное чудовище ринулось в серую стаю, расшвыривая зубами, разрывая когтями, подминая под себя, утоляя ненасытную страшную жажду. И с наслаждением услышало рев десятков своих собратьев. Взбешенные хищники бросились на добычу. Они грызли, рвали и ревели от наслаждения. Тела Безымянных взлетали в воздух, разорванные на части, изуродованные, истерзанные.

Металлический запах поглотил все остальные, даже запах бесплодной окаменелой земли, которая теперь щедро удобрялась кровью и плотью. Утробный рык рвал воздух Мертвой долины. Беснующиеся Звери терзали противников, захлебывались от жадности. Они были свободны! Обитателям Ада запрещалось обращаться в квардах и везде, где живут люди. Им запрещалось обращаться и на поле брани, за исключением редких случаев. Этот случай был редким. И хищники наслаждались.

Ряды Безымянных распались. Долговязые монстры с последним отчаянием кидались на обезумевших зверей, силясь оседлать, пырнуть мечом, оглушить дубиной. Но те, утоляя свою жажду убийства, не чувствовали ни боли, ни страха.

Тирэн, единственный из сражавшихся, кто сохранил рассудок, отшвырнул несущегося на него великана и взмыл в небо, обозревая место сражения. Кровавый клубок катался по каменной долине. Еще немного, и обезумевшие демоны начнут грызть и рвать друг друга. Опьяненные страданием и убийством, они уже не смогут принять обличье людей. Об этом знали и Динас, и Рорк. Мало того, оба они надеялись именно на такой исход. Рорк, чтобы насолить демонам, а оракул, чтобы поглотить силу, которая напитает это поле страдания. Силу, замешанную на боли, крови, отчаянии и ненависти.

– Давай же… – прорычал квардинг, глядя куда-то вниз. – Давай.

Пора было улетать. Сейчас его присутствие требовалось у алтаря, там, где наконец-то завершится многовековая интрига, но то, на что он рассчитывал, еще не произошло.

– Ну! Он не мог ошибиться, не мог…

Свирепые звери все так же рвали Безымянных, и в неистовом бешенстве уже начинали огрызаться друг на друга. Тир выругался и начал снижаться, закладывая широкие круги…

«Хозяин!»

– Нужно подойти ближе! – Звонкий голос – ломкий, но уверенный и повелительный – заставил Ришору вздрогнуть.

Демон переглянулся с Дженимом, который так же жаждал боя, как и он. Нет, жаждал – не то слово. Его словно свербило изнутри: ввязаться в кровавую схватку, отпустить животную часть своей натуры, рвать врага, упиваясь силой и превосходством.

– Нельзя, – внешне спокойно отозвался Дженим. – Приказ динга – оставаться тут.

– Мне нужно подойти ближе на четыре шага! – На Ришору из-под капюшона гневно сверкнули глаза. – Битву отсюда едва видно, но жалкие четыре шага для вас слишком близко?

Дженим зарычал. Ведомые одними только инстинктами, они сделали необходимые четыре шага и снова застыли, с трудом сдерживая Зверя.

«Хозяин… зачем ты так с нами? Отзовись, хозяин!»

Жалобный, умоляющий голос. Голос растерянного ребенка, потерявшегося и испуганного.

«Хозяин…»

Гул в голове нарастал. Еще бы пару шагов… Чуть ближе! Глубокий вздох, попытка справиться с нарастающей паникой. Закрыть глаза. Не бояться. Просто ощущать…

Сила толчками входила в хрупкое тело, пульсируя в каждой жилке, эхом отзываясь на каждый удар сердца, наполняя знанием, открывая разум тех, кого долгое время пытались полностью истребить.

«Хозяин…»

Боль. Отчаяние. Поднимающаяся ярость. Их предали. Он не говорит с ними, не говорит так, как им хочется. Так, как им нужно.

«Хозяин…»

Они не хотят убивать демонов. Не хотят умирать. Почему они должны делать это, если ни одного из них он даже не помнит по имени?

«Прошу…»

Неужели многого просят? Иногда говорить. Понимать их – больших, безобразных. Любить. Или хотя бы перестать ненавидеть. Им это нужно!

Судорожный вдох. Капюшон сполз с головы. Ветер швырнул в лицо запах крови и растерзанной плоти. Шаг. Еще один. Предостерегающий рык охранников. И ослепительное сияние. Что так ярко сверкает? Впрочем, не важно. Все не важно. Еще шаг. Боль. Чужая, но от того не менее острая и жгучая.

«Тсс… тихо… я здесь. Не бойтесь».

Довольное рычание откуда-то сверху. Не важно. Все не важно. Шаг. Еще один. Зачем вверх вскидывается рука. Почему она сияет, охваченная белоснежным пламенем? Какая разница!

«Я знаю ваши имена».

Рев. Боль, смешанная с надеждой. Вязкая пелена безумия. Ярость, заполняющая рассудок, и Зверь, рвущийся на свободу – вечно голодный, вечно свирепый.

«Верьте мне».

Безымянные, только что исступленно кидавшиеся на взбешенных хищников, останавливались один за другим. Они замирали среди поля битвы, растерянно озираясь и скуля. Могучие, широкоплечие, страшные, они вдруг растеряли всю свою кровожадную грозность и превратились в беспомощных детей. Демоны взревели, предвкушая близкую победу. Разорвать, уничтожить…

– Остановитесь!!!

Тонкий голос, звенящий и властный, разнесся над местом сражения. Услышав его, разъяренные чудовища замирали, тяжело дыша и запрокидывая оскаленные морды, с которых капала вязкая кровь. Медленно и трудно демоны приходили в разум, один за другим обретая человеческий облик, смиряя в себе разбушевавшегося Зверя.

Что было в этом голосе такого? Никто бы не объяснил. Фрэйно повернул голову, с трудом вдыхая тяжелый воздух. Там, где раньше была рука, теперь зияла безобразная рана. По телу медленно струилась черная кровь, она уже залила весь правый бок. Но раненый вожак улыбался. Часть его длинных кос, рассыпавшихся в беспорядке, оказалась отсечена в бою, а обычно коричневая кожа сейчас обрела бледный охристый цвет, перед глазами все плыло. Но он все равно улыбался. И не отрывал взгляда от вскинутой руки мага и узкой ладони, на которой белым огнем горела, проявляясь, метка оракула.

Динг смотрел на ослепительное сияние и думал лишь о том, что ему никак нельзя упасть. Не сейчас. Не тогда, когда все закончилось. Но в голове шумело. И он почти не слышал биения собственного сердца. С трудом делая каждый новый вдох, демон стоял, шатаясь из стороны в сторону, и понимал, что уже не может совладать с собственным телом. Он предпринял последнее усилие удержаться на ногах. От напряжения перед глазами поплыл багровый туман. Нельзя упасть. Он не один. Есть Натэль. Не сейчас. И воин Ада медленно повалился на каменную землю. Но, хотя глаза остались открытыми, больше он ничего не видел.

Не видел, как один за другим Безымянные падали на колени, приветствуя нового хозяина. Не видел, как в молчаливом уважении склонили головы его бойцы. Не видел ослепительного чистого пламени, озаряющего нового оракула.

Бой был окончен.

Амон никогда не понимал, почему именно это место стало святилищем. На первый взгляд – обычный подземный грот. Неровные своды, слабо мерцающие вкраплениями кварца, каменные остроконечные глыбы вдоль щербатых стен, крутой спуск в призрачно-лиловый полумрак. Мрачно, торжественно, холодно, но… ничего особенного.

Таких гротов на материке было полно, и многие уходили гораздо глубже, ветвясь и переплетаясь, превращаясь в подземные лабиринты, заблудиться в которых мог каждый, а вот найти обратный путь лишь подготовленный. Говорили, будто эти катакомбы сообщались между собой, а ходы некоторых тянулись под толщами вод Свинцового океана вплоть до далекого вечно холодного материка Ма-Цу-Ири. Болтали также, что подземные ходы жили странной мистической жизнью – их коридоры постоянно меняли направления… Демон усмехнулся, вспомнив, куда выводили некоторые лабиринты. Но тут, где расположилось святилище, путь был только один, да и тот заканчивался тупиком.