Ступень вторая - Инди Видум

не поверил я его альтруизму.

— Не без этого, Елисеев, не без этого. Но только мне решать, к кому мы приедем раньше, а кто будет ждать очень долго, смекаешь? Вот к тебе мы приедем сразу, как позовешь.

— Спасибо, Дмитрий Максимович, — почти искренне сказал я. — Но боюсь, это теперь будет нескоро.

— Скоро, нескоро — неважно. А чего звонишь-то, если не по делу?

— Как раз по делу, Дмитрий Максимович. Проблема у меня. В регистрационной Палате требуют предъявить им учителя по магии.

— Эк они обнаглели… — удивленно отреагировал полковник. — Взятку, поди, вымогают?

— Там все сложнее. Вы же понимаете, что я не могу пригласить учителя?

— Разумеется.

— Поэтому у меня к вам просьба: будьте моим официальным учителем.

На другом конце трубки повисло молчание, потом Ефремов кашлянул и спросил:

— Елисеев, а ты не обнаглел, часом?

— У меня ситуация безвыходная. Если я не предоставлю учителя, то меня ограбят на все деньги, которые у меня есть, и я даже не смогу вам выплатить премию. — Я намекнул на обещание представить меня императору. Правда, представление теперь откладывалось на неопределенное время, в связи с новыми требованиями по поместью. — Вы же не согласитесь ждать моего совершеннолетия?

— От ведь жук, — даже с восхищением сказал Ефремов. — Конечно, не соглашусь. Договор есть договор: услуга оказана — деньги уплачены. Только так. И все же я в толк не возьму, зачем мне подписываться на то, чтобы представлять твоего учителя?

— Так вам прямая выгода, Дмитрий Максимович.

— Это какая же?

— Во-первых, вы улучшаете отношения с моим учителем. Я же ему непременно расскажу, кто мне помог. Во-вторых, для вас самого куда лучше будет выглядеть если поместье очистит ваш ученик, а не левый пацан, согласитесь? Можно сказать, я спасаю репутацию Императорской гвардии. То есть для вас это огромная репутационная выгода.

— Сколько? — спросил он уже по-деловому.

— Для вас — бесплатно.

— Елисеев, шуточки отставь, серьезный вопрос.

— Дмитрий Максимович, вы думаете, я не найду на таких условиях кандидата в учителя? — удивился я. — Да, мне нужна ваша помощь, но вы и сами выигрываете в результате. Я вам первому предложил исключительно из хорошего отношения к вам. Ах да, еще и потому, что вы хотели пообщаться с моим учителем. — Он молчал, поэтому я добавил: — Настоящим учителем. Ну, вы понимаете о ком я?

— Да понимаю я, Елисеев — раздраженно ответил он. — Не дурак.

— Ну вот. Вы имеете значительную репутационную выгоду. Согласитесь, что за такого ученика, как я, краснеть не придется. Только гордиться.

— Ты нагл не по годам, Елисеев.

— То есть вы отказываетесь? — уточнил я, делая вид, что собираюсь завершить разговор.

— Если смотреть чисто с формальной стороны. У нас не было никакого договора об обучении.

— Задним числом составим, — предложил я.

— Там же все равно должна быть указана оплата, — гнул свою линию полковник.

— Придумаем, как оформить, — предложил я. — В любом случае премия ваша при выполнении обещания.

— Я, кстати определенные шаги сделал, — внезапно с намеком протянул он.

— Думаю, до соревнований уже вряд ли получится.

Почему-то меня это уже не расстраивало. Не выйдет выиграть, так не выйдет — не очень-то и хотелось. А быть представленным императору все равно стоит: мало ли как повернется жизнь дальше, а это, как-никак, верховный правитель.

— Как знать, как знать… Кстати, если уж зашел вопрос о соревнованиях, не думаешь ли ты, что я начну подсуживать своему ученику?

Вопрос порадовал: самое его возникновение говорило о том, что полковник почти согласился. Мне он казался самой подходящей кандидатурой в учителя: как ни наглели бы Глазьевы, но против Императорской гвардии не попрут.

— Не думаю. Мы, скорее всего, некомплектом будем, так что шансов на победу у нас нет.

Ефремов замолчал. Только грозно сопел в трубку. Решал, видимо, надо ему или нет. И чего он больше получит? Профита или проблем.

— Вам же наверняка какие-то бонусы за наставничество положены? — предположил я, чтобы подвинуть его в правильную сторону. — Вот для отчета я как раз и сойду.

— На что ты меня толкаешь, Елисеев, — притворно вздохнул он. — На должностное преступление.

Я чуть не сказал, что он в этих должностных преступлениях как бездомная собака в репьях, но вовремя вспомнил инструктаж Ивана, который со страдальческой физиономией слушал мои реплики.

— На подлог, — продолжил фальшиво страдать Ефремов.

— Научите меня чему-нибудь безобидному — и ваша совесть будет совершенно чиста, — предложил я. — Ибо учить — учили, а значит, учитель.

Он протяжно вздохнул и спросил:

— Когда подтверждать надо?

— Сейчас. Мы как раз в Палате стоим.

— Будешь должен. Как минимум — экскурсию по поместью Вишневских. Желательно сегодня, — важно сказал он.

— Если вы кого-то пришлете для охраны моей квартиры, то можно и сегодня — сразу согласился я. — А то у нас осадное положение в связи с проблемой с Глазьевыми. Они нам траблы с Палатой и устроили.

— Глазьевыми? Сказал бы сразу, а не валял ваньку. Терпеть не могу их шайку, — неожиданно сказал полковник. — Хорошо, отправлю своих магов на охрану. Но сидеть они будут в своей машине. А то знаю я тебя, Елисеев, опять с меня деньги вытянешь, если мои прилипнут.

Это было даже больше, чем я просил: машина Императорской гвардии однозначно указала бы Глазьевым, что я под защитой государственной структуры.

— Спасибо, Дмитрий Максимович. Так я вас жду сейчас?

— Жди. Прямо сейчас не обещаю. Не такая ты важная цаца, чтобы на тебя телепорт тратить. Но минут через двадцать буду.

Он отключился, а я сообщил своим:

— Учитель есть, поручитель есть. Так что посмотрим, кто круче: мы или Глазьевы.

— И это мы еще магией не мерились, — радостно подхватил Серый.

— Там у них вообще шансов нет, — усмехнулся я. — А вот тут они