Мясорубка - Сергей Соболев

В здании МУРа, расположенном по известному всем адресу Петровка, 38, царило напряжение. Тревожная атмосфера ощущалась и в московском региональном управлении по борьбе с оргпреступностью, чья штаб-квартира находится в южной части столицы, на Шаболовке. Сотрудники отдела Шальнева в спешном порядке разрабатывали план предстоящей в выходные дни акции по задержанию группы опасных преступников, удостоившихся за свою неуловимость прозвища «призраки». Прогремевшие накануне взрывы сильно затруднили выполнение этой задачи. Со стороны руководства поступил категорический приказ – задвинуть в сторону текущие дела, все наличные силы бросить на поиски террористов и на обеспечение мер по предотвращению новых террористических акций. Шальнев и Бадаев взяли под козырек – приказ есть приказ – и продолжили свое занятие: действуя тихой сапой, стали обкладывать «призраков» со всех сторон.

В горпрокуратуре на Новокузнецкой вечером прошло совещание руководителей следственных бригад, работающих над раскрытием серии убийств, прокатившейся в самый канун выборов в Москве и Подмосковье. Председательствовал на нем первый зам генпрокурора, он же подробно проинструктировал своих сотрудников. Уже далеко за полночь состоялось еще одно заседание, в более узком кругу, на этот раз на Большой Дмитровке. Проводил его сам Генеральный. Из простых исполнителей туда был допущен лишь один человек – следователь по особо важным делам Генпрокуратуры Павел Парфенов, возглавивший следствие по «делу Качина». Ранним утром он позвонил на Петровку своему давнему приятелю Андрею Бадаеву и вкратце поведал ему, о чем шла речь на «тайней вечере» в Генпрокуратуре, а заодно и обрисовал общую ситуацию. Она была предельно проста: прокуратура по-прежнему стремилась соблюдать нейтралитет, Генеральный приказал до понедельника никаких решительных мер не предпринимать. Муровец без промедления переправил ценную информацию Лианозову и Шальневу, им предстояло скорректировать свои действия.

Поздно вечером в Белом доме и здании московской мэрии прошли заседания штабов и комиссий, призванных обеспечить соблюдение введенных в российской столице чрезвычайных мер. Генерал-полковнику Переверзеву по роду службы пришлось принять в них участие, поэтому на Лубянку он вернулся далеко за полночь. В приемной его дожидался начальник отдела КРО Московского УФСБ Шеховцов. После недолгого разговора за закрытыми дверями своего служебного кабинета Переверзев отправил Шеховцова выполнять данные ему поручения, а сам позвонил директору и попросил принять его по неотложному делу.

– Как у тебя оказалась эта запись?

На протяжении всего времени, пока крутилась пленка, директор ФСБ генерал Коновалов сидел с каменным лицом, лишь изредка цедя сквозь зубы ругательства.

– О, это целая история, – вымученно улыбнулся Переверзев. За эти последние дни он смертельно устал. Да и у его шефа был вид человека, который не спал несколько суток. – История эта имеет крутой сюжет и неожиданную развязку.

Он покивал головой, затем, не соглашаясь сам с собой, неожиданно добавил:

– Впрочем, до развязки еще далеко. Не спрашивай меня, Александр Николаич, где я взял эту кассету. Ей-богу, пока не могу сказать. Подробности сообщу тебе позже. А кассету я тебе оставлю, у меня имеется копия. Если получится, то завтра мы будем иметь видеопленку.

– А почему не сейчас? – угрюмо спросил Коновалов. – Может, хватит морочить мне голову? Надеюсь, меня-то ты не подозреваешь в причастности ко всем этим делам?

Он кивком показал на портативный магнитофон, который стоял на краю стола.

– Нет, конечно. Иначе бы я к тебе не пришел.

– А что, если это подделка? Хотя, если честно, голоса этих двух мерзавцев я сразу узнал.

– Исключено, – твердо заявил Переверзев. – Независимо друг от друга пленку проверили два эксперта.

Заметив облачко недовольства на лице начальника, он тут же внес ясность:

– Люди надежные, я за них головой отвечаю.

Они надолго замолчали. Коновалов ждал, когда наконец Переверзев раскроет все свои карты, а тот, в свою очередь, дожидался, пока директор переварит информацию, содержащуюся на этой кассете.

– Этот человек здорово рискует, – негромко сказал Переверзев. – Они достанут его в любую минуту, и никто из нас двоих не сможет им воспрепятствовать… К тому же я связан словом. Но сейчас для нас главное не это. Важно не то, кто и каким образом сделал запись, важно другое – что в ней содержится. Ты со мной согласен, Александр Николаич?

Коновалов молча кивнул.

– Теперь ты представляешь, что это за люди, Урванцев и его банда?

Коновалов вытер платком струившийся по лицу пот и ответил лишь после длительной паузы:

– Саныч, ты же знаешь, в отношении Урванцева я никогда не заблуждался. Я прекрасно знаю его еще по Второму главку. Интриган, каких поискать… Беспринципная тварь. Так что я в курсе, можешь не сомневаться. И дела его…

Он осекся и раздраженно махнул рукой.

– Да что тут долго говорить! Знаешь, кто его опекает?

На лице Переверзева появилась мрачная улыбка.

– Догадываюсь.

– То-то же. Если бы не заступники, я уже давно вышвырнул бы его вон.

Они опять погрузились в размышления. Коновалов в задумчивости барабанил костяшками пальцев по поверхности стола, а Переверзеву не оставалось ничего иного, как дожидаться, когда его начальник наконец обретет способность критически оценивать ситуацию. Наконец Коновалов пришел к определенному решению.

– Прикажи своим людям отработать этот след.

– По поводу недавних взрывов? Уже приказал.

– А как тебе понравился пассаж о неких взрывах, которые должны были прогреметь в этот вторник? Да еще какие-то чеченцы тут припутаны…

– Я так думаю, что нынешний тарарам на руку одному Урванцеву. Уверен, что чеченцы здесь ни при чем. У нас с диаспорой твердый уговор, нарушать они его не будут. Исполнителей мы не найдем, могу утверждать со стопроцентной гарантией. Что касается организатора, то мы оба догадываемся, кто это может быть.

– Так что ты предлагаешь?! – неожиданно взорвался Коновалов. – Арестовать Скопина и Мелентьева?

Он быстро остыл и уже гораздо спокойнее продолжил:

– Ну, арестуем мы их, и что дальше? Все равно ничего толком доказать не сможем. Нам не позволят раскрутить это дело. Представляешь новость: генералы ФСБ являются организаторами террористических акций на улицах Москвы?!

Из его груди вырвался мрачный смешок.

– Я лично такое даже в дурном сне себе представить не могу. Если мы их заметем, то в тот же день наши кресла займут другие люди.

– Возьми себя в руки, Александр Николаич, – спокойным тоном сказал Переверзев. – Обрати внимание, я не прошу у тебя санкцию на их арест.

– Да?

Не скрывая своего удивления, Коновалов уставился на коллегу.

– Так чего ты от меня тогда хочешь?

– Только одного, – сказал Переверзев, поднимаясь из-за стола. – Только одного – чтобы ты по-прежнему соблюдал нейтралитет. А об остальном я сам позабочусь.

Переверзев собрался уходить, но в этот момент Коновалов попросил его на минуту остаться.

– Можно надеяться, что завтра я получу кассету и снимки?

– Стопроцентной гарантии нет. Но я очень надеюсь, что мне удастся их заполучить.

Коновалов потер в задумчивости подбородок, затем остро посмотрел на Переверзева.

– Знаешь, Саныч, что мне пришло в голову? Есть разные способы решения проблемы. Не стоит трепать доброе имя нашей конторы.

– Ты прав, Александр Николаич, – с мрачной улыбкой заметил тот. – Не будем выносить сор из избы. Разберемся по-семейному, в узком кругу.

ГЛАВА 56

– Я только одного не понимаю…

Урванцев вынужден был выдержать паузу, чтобы справиться с очередным приступом гнева. Уставился своим тяжелым немигающим взглядом на подчиненных и, почти не разжимая губ, процедил:

– Как такое могло случиться, что вы, два крутых тертых мужика, не смогли совладать с сопливой девицей?! Да еще позволили ей записать вашу трепотню на пленку. Не стыдно вам?

Скопин попытался что-то сказать в свое оправдание, но Урванцев в этот момент постучал кончиком карандаша по столу.

– Скажите, зачем я вас посылал в Чечню?

– Леонид Трофимыч…

– Молчать! – вполголоса рыкнул Урванцев. – Вы дали мне гарантию, что уберете Щербакова и его спецгруппу и при этом даже не останется никаких следов. Так? И что мы имеем? Все совершилось с точностью до наоборот. Вместо того чтобы подставить в Чечне Щербакова-старшего, мы подставили себя. Да еще позволили его бойкому сынишке перестрелять нашу отборную спецгруппу. В итоге благодаря вашей преступной халатности и просто поразительной глупости мы оказались в дураках.

– Ему тоже крепко досталось. – Скопину наконец удалось вставить реплику. – Я говорю о Щербакове-младшем.