Игра в реальность - Алексей Калугин

– Я знаю, что это не такое уж оригинальное сравнение, но выглядишь ты сейчас как хорошо выжатый лимон, – сказал Витька.

Взгляд его, устремленный на меня, был обеспокоенным.

Я молча кивнул, положил тюбетейку на колено и, откинувшись на спинку скамейки, запрокинул голову назад.

В темно-зеленой листве старых деревьев играли солнечные лучи, взрываясь крошечными вспышками ослепительно яркого света.

– Ты не хочешь рассказать мне, что случилось? – услышал я голос Витьки.

Конечно, я расскажу ему, что произошло в багровом мире. Но только позднее. Сейчас у меня не было ни желания, ни сил для того, чтобы заново пережить тот кошмар, когда я вдруг со всей отчетливостью понял, что мир вокруг меня создан только моим воображением и стоит мне лишь проявить сомнение или немного ослабить внимание, как он начнет таять, словно призрачная туманная дымка над покрытым росой полем поутру. Более того, мне было страшно посмотреть вокруг. Я боялся, что и в этом новом для нас варианте реальности вдруг замечу признаки иллюзорности. Мир, выстроенный на иллюзиях не одного и не двух, а многих тысяч людей, конечно же, отличается куда большей стабильностью, и все же знать, что ты живешь в царстве фантазий, которые упорно навязывает тебе кто-то другой, было не особо приятно. Наверное, в соответствии с основополагающими законами мироздания то, во что верят почти все, не должно ставиться под сомнение одиночками. И мир был бы на удивление стабилен и неизменен, если бы в нем не появился человек. Быть может, правы те, кто считает, что человек – это страшная ошибка природы, что-то вроде вируса, пытающегося уничтожить организм, без которого он и сам погибнет? Но, с другой стороны, прогресс на всем протяжении истории человечества достигался только за счет одиночек, ставивших под сомнение то, что все остальные считали непреложными истинами. Так куда же движется мир? Все те мириады миров, которые составляют бесконечную череду возможных вариантов реальности? Что ждет нас впереди: гибель человечества или эпоха процветания? Знает ли хоть кто-нибудь ответ на этот вопрос?

Что касается вопроса, который задал мне Витька, я сделал вид, что ничего не услышал, а он не стал его повторять. Возможно, он понимал, что произошло нечто из ряда вон выходящее и мне, прежде чем поделиться с ним своими переживаниями, нужно сначала прийти в себя.

– Ты обещал дать мне денег на сигареты, – сказал Витька.

– Разве? – рассеянно спросил я, продолжая внимательно наблюдать за игрой света и тени в листве старой липы, развесившей свою крону у нас над головами.

– Точно, обещал, – уверенно заявил Витька.

– А у тебя самого карманы снова пустые?

Витька в ответ только недовольно засопел.

Я сунул руку в карман и достал бумажник.

Бумажник полностью соответствовал своему названию – он оказался набит не деньгами, а разно-цветными бумажками, размером с половину обычной денежной банкноты каждая.

– Это еще что такое? – подался в мою сторону Витька.

Я достал все бумажки, находившиеся в бумажнике, и мы вместе принялись их изучать.

На каждой из бумажек стояла большая круглая печать с избражением Георгия Победоносца и надписью по кругу: «Мэрия города Москвы». В правом верхнем углу красовался штамп: «Продовольственный комитет Российской Федерации». На каждой бумажке был обозначен тот или иной продукт или изделие. У меня имелись бумажки со следующими наименованиями: «Сахар. 0, 5 кг», «Яйца куриные. 5 шт.», «Мясо (говядина или баранина). 350 г», «Макаронные изделия. 450 г», «Крупа (гречневая, пшенная, овсяная). 0,5 кг», «Носки х/б. 1 пара», «Лезвия для бритья. 5 шт.», «Стержень для а/ручки. 1 шт.», «Алкогольные напитки (водка или вино). 1 бутылка» и «Сигареты. 1 пачка». Бумажек с надписью «Сигареты. 1 пачка» было больше всего, аж пять штук. Наверное, потому, что я не курю.

– Продовольственные карточки, – уверенно заявил Витька.

– Окстись, милый мой, – искоса глянул я на него. – Двадцать первый век на дворе.

– И что с того? – пожал плечами Витька.

– То, что времена карточной системы давно миновали.

– Не для этой реальности, – криво усмехнулся Витька.

– Все равно тебе придется сидеть без курева, – сказал я. – В бумажнике одни карточки, а денег нет.

– Значит, они и не требуются, – уверенно заявил Витька. – Безденежная система распределения – мечта всякого правоверного коммуниста. От каждого – по способностям, каждому – по установленной государством норме. А кто недоволен – тех на перевоспитание.

– А как же все остальное? – растерянно посмотрел я на зажатые в руке карточки.

– Что именно? – не понял Витька.

– Я пить хочу. А у меня карточка только на водку.

– Ну, при коммунизме что-то должно быть и общедоступным. Например: спички, городской транспорт, газета «Правда», вода и, может быть, даже воздух. – Витька выдернул из пачки карточек одну из тех, по которым можно было получить сигареты. – Пойду схожу за куревом.

Я почувствовал неясную тревогу. Мне не нравился мир, в котором господствовала карточная система, я не желал здесь надолго задерживаться, и мне совсем не хотелось отпускать Витьку одного за сигаретами, даже если для этого требовалось пройти не более ста метров.

– Может быть, пока обойдешься без курева? – спросил я. – Переберемся в другой вариант реальности, тогда и купим тебе сигарет.

– А почему не здесь? – удивленно приподнял брови Витька.

Мне нечего было ответить на этот вопрос, потому что я и сам не мог до конца понять причину охватившего меня вдруг беспокойства.

– Да здесь, наверное, и сигарет приличных нет, – сказал я первое, что пришло в голову.

– Возьму то, что есть. – Витька решительно поднялся со скамейки. – Тем более что нам все равно нужно определить, где именно мы оказались.

Понимая, что остановить Витьку мне не удастся, я только с досадой цокнул языком.

– Кстати, – обернувшись, глянул на меня через плечо Витька, – почему Менелай выбрал для нас именно этот мир?

– Об этом нужно спросить у него, – глядя в сторону, на скамейку, где сидели бабушки, ответил я.

– А разве его с нами нет? – удивился Витька.

– Во всяком случае, я не ощущаю его присутствия.

– Я думаю, он непременно объявится в ближайшее время.

Витька весело подмигнул мне и бодро зашагал в ту сторону, где за деревьями угадывалась проезжая часть.

Наверное, мне нужно было пойти вместе с ним. Но я чувствовал себя настолько паршиво, что не надеялся, не передохнув, подняться на ноги.

Витька скрылся за деревьями, а я все еще пытался понять, почему меня настораживала окружающая обстановка, которую иначе как умиротворенной и назвать было нельзя? Машин во дворе нет, потому что нет личного транспорта. Чисто, потому что есть дворники. Карточки, потому что продуктов не хватает. Что еще?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});