Дом железных воронов - Оливия Вильденштейн

задаче, что толком даже не рассмотрела королевство, которое когда-нибудь станет моим. Оно чудесно. Настолько, что я почти забываю, почему стою на вершине холма.

Когда вспоминаю слова Морргота, я, прищурившись, смотрю вниз, на лесистую долину. И действительно, отряд одетых в белое фейри окружает гору, как соляной ров.

Командор сообщил о твоем исчезновении, и ему было приказано найти тебя. Данте решил возглавить поисковый отряд, чем раздражает Дардженто.

Мой пульс замедляется. То, что меня считают пропавшей, не то чтобы хорошая новость, но это лучше, чем если бы меня искали из-за того, что я освободила крылатого врага.

– Откуда ты знаешь?

Я слышу их.

– Прости, ты только что сказал, что слышишь их? Они в тысяче метров от нас.

Звук поднимается наверх.

– Я тоже стою здесь, но не слышу их.

Мои чувства обострены, Ionnh Báeinach.

Обострены – это еще мягко сказано. Должно быть, это черта, свойственная животным. Магическая черта, свойственная животным.

– Я Фэллон, или Фэллон Росси, или синьорина Росси. На твой выбор. А еще мне двадцать два, так что не надо ко мне обращаться как к ребенку.

Ionnh на нашем языке означает «мисс».

– Ой. – Я запускаю пальцы в волосы, чувствуя себя немного глупо из-за вспышки гнева. – Зови меня Фэллон. В конце концов, мы же зовем друг к друга по имени, не так ли, Морргот?

В последних лучах дневного света ворон кажется еще темнее.

Хорошо, Фэллон.

Он произносит слоги таким образом, что мое имя звучит по-иностранному и необъяснимо более лирично, как будто его неправильно произносили всю мою жизнь. Возможно, так оно и есть.

Что, если мой отец прошептал его моей матери, которая нарекла меня так, когда я родилась? Может, имя взято из вороньего фольклора?

Я спускаюсь обратно с холма, иду по своим следам, прочь от ущелья. Я прохожу почти милю, потерявшись в суматохе своих мыслей, прежде чем поднимаю взгляд на небо, чтобы убедиться, что мой молчаливый спутник все еще следует за мной.

Его золотые глаза прикованы ко мне, и я задаюсь вопросом, отводил ли он вообще взгляд.

Я рву траву для Фурии.

– Расскажи мне о Кахоле Бэнноке.

Я ожидаю, что Морргот взлетит выше, чтобы не отвечать на мой вопрос, но вместо этого он спрашивает:

Что бы ты хотела знать?

– Все. Как он познакомился с моей матерью? Как долго они были вместе? Он мертв?

Морргот отвечает не сразу. Перебирает ли он свои воспоминания об этом мужчине, чтобы понять, что можно рассказать незнакомке? Я бы дважды подумала, прежде чем делиться чем-либо с этой птицей.

Твой отец и Агриппина познакомились через Бронвен, и так как Бронвен доверяла ей, Cathal тоже.

– А ты?

Я доверяю лишь немногим, Фэллон.

– Ты доверяешь мне?

Нет.

Я возмущена тем, что он не колеблется, особенно после всего, что я для него сделала.

Ты оскорблена.

Я смотрю прямо перед собой, на бесконечное поле посеребренной травы, и срываю еще пучок.

– Я рискую своей жизнью, чтобы спасти твою.

Ты рискуешь жизнью, чтобы завоевать сердце своего любимого принца. Я всего лишь ступенька на твоем пути.

Мои щеки пылают оттого, что он знает, почему я согласилась собирать железных воронов.

– Бронвен – та, кто рассказал мне о пророчестве; не я придумала его. – Не то чтобы я должна была ему что-то объяснять.

Напряжение, которое сохраняется между нами, перечеркивает всякую возможность подружиться с этой говорящей птицей.

Спустя долгое время я наконец нарушаю тишину:

– Итак, Кахол. Он мертв?

Нет.

– Тогда где же он? Почему Бронвен разыскала меня, а не его? Почему он бросил меня?

Потому что он в заключении.

– Где?

Морргот смотрит на мерцающий океан, который простирается из-под горы, как шлейф платья чистокровных.

Под океаном.

Мою кожу покалывает.

– На галеоне? Том, который потопил Марко. – Я шепчу, но кажется, что кричу – и боюсь, что преследующие меня войска лючинцев услышат.

Ты знаешь о галеоне?

– Энтони упомянул о нем, когда рассказывал о битве Приманиви.

И Бронвен считает, что ему можно доверять…

Я впиваюсь взглядом в Морргота.

– Он сражается за ваше дело.

Ты действительно думаешь, что он делает это от чистого сердца?

– Возможно, он не совсем бескорыстен, но я могу заверить тебя, Морргот, он не касался какой-либо великой запретной тайны, когда рассказывал мне о битве, которая велась до моего рождения. – Я тяжело дышу, отчасти потому, что быстро иду, отчасти из-за раздражения, что это подозрительное существо так плохо думает обо всех тех, кто рискует своим заработком, чтобы вернуть его к жизни. – Знаешь что? Я надеюсь, это принесет ему выгоду.

Бронвен пообещала ему кучу золота.

– Золота из казны Реджио, я полагаю.

Нет.

– Ты хочешь сказать, что у прорицательницы есть собственные богатства, зарытые где-то в Раксе?

Нет.

– Тогда откуда, расскажи, возьмется золото?

От меня.

– У тебя есть золото?

Почему тебя это шокирует?

– Потому что ты птица! Откуда у птицы деньги? Хозяин дал?

Никто мне ничего не давал, Фэллон. Глаза Морргота мрачно поблескивают на фоне черного как смоль неба, будто взбешенная я свела все, чем он является, к его физической форме. Я заработал каждую монету богатства благодаря выгодным договорам и тяжелой работе.

Я фыркаю. Ничего не могу с этим поделать. Я представляю, как Морргот стучит клювом в двери, зажав в когтях свернутые пергаменты. А потом, что еще более нелепо, я представляю, как он тащит плуг по полю.

– Ты хочешь сказать, что использовал свои железные конечности, чтобы накопить состояние честным путем?

Ты раскусила меня. Благодаря моему арсеналу способностей ворона мне удавалось грабить, подслушивать и убивать так, как угодно сердцу и людям. Мгновение тишины. Как еще птица могла завоевать такую преданность?

Возможно, директриса Элис пересказывала истории, услышанные от фейри, которые боялись воронов, но все истории основаны на фактах, и факт в том, что Морргот – опасное существо. Тот, кто может мгновенно убить.

Воспоминание о двух спрайтах наполняет мое горло желчью. Я с трудом сглатываю.

Ты должна бояться меня, Behach Éan.

Бейокин? Я подавляю любопытство, потому что мне не нравятся ехидные прозвища, и я не могу представить, что слова, которые звучат ужасно, означают что-то доброе после нашей враждебной перепалки.

– Скажи мне, Морргот, ты разделишь меня пополам, как тех спрайтов, когда я освобожу твоих пятерых воронов?

Он отвечает без колебаний:

Ты мне больше не понадобишься.

Либо он действительно самое отвратительное существо, либо над его чувством юмора нужно поработать.

– Некоторые сказали бы, что иметь королеву на своей стороне было бы полезно.

Зависит от того, чья она королева.