Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через несколько дней Барковский в Москву ненадолго смотался. И коробочки с пленкой — заметь! — с собою увез, наткнулся, видимо, на подарочек инопланетный. А когда возвратился из Москвы, объявил всем громогласно: я, мол, способ особый изобрел для съемок натуры на Сатурне, что-то вроде сверхблуждающей маски, поэтому хижины к черту размонтировать, статистов разогнать, экспедицию свернуть, остальное доснимем в Москве, в павильоне.
В общем, к маю "Десант на Сатурн" был готов. Жаль, ты его проморгал, обязательно посмотри. Фильм шесть часов идет, а не оторвешься. Какой там Сатурн! Какие дворцы летающие! Какие подводные съемки! С чудовищами многоглавыми, с русалками, их на Сатурне тьма-тьмущая, со схватками хищников, каждый метров по сто пятьдесят. А города какие! Дома наподобие деревьев из почвы вырастают километров на десять в вышину! Сатурнианцы как стрекозы в небе порхают! Рай, да и только, разве что ангелов не хватает, а так условия просто райские.
К осени Барковский все главные премии у нас в стране уже сорвал: и в Ташкенте, и в Новосибирске, и в Кишиневе, и на Московском международном — везде. Послали "Десант" в Канны — полный триумф! В Венецию — и тут Барковский всех обскакал, и Феллини, и Бюнюэля, и Бергмана, будь покоен. Из Триеста привез в том же году "Бриллиантовый астероид", с Филиппин — "Золотой лотос". Как Барковского везде принимали! Какие речи говорили! Патриархом современного кино с чьей-то легкой руки начали величать, хотя какой он патриарх в свои сорок семь с хвостиком, верно я говорю, а?
Я, понятное дело, везде с ним катался, везде порхал, и на меня отблеск его славы, как говорится, пал. Он на телевидении — и я на телевидении, он ручку жене президента целует, и я прикладываюсь, а как же иначе, личный переводчик, без меня ему шагу ступить некуда, он в иностранных языках был ни бум-бум… И вот наконец сваливаются на него все тринадцать "Оскаров" разом — представляешь, что это такое?
Из актеров трое получили: Пол Ньюмэн, Филипп Ноаре и Катя Паскалева, красивая такая болгарка, она еще в "Козьем роге" прогремела, наверно, знаешь. Сценарист получил, оператор, художник-декоратор, художник по костюмам, даже звукорежиссеру не пожалели золотой статуэтки, никогда такого не было за всю историю кино…
И закатили же нам встречу на родной земле по возвращении из Голливуда — не буду описывать в подробностях, все равно не поверишь. Целых два года валялись мы как сыр в масле. Буквально все — от кинопередвижника до академика — стелились перед Барковским. Герой! Метр! Член всех международных жюри! Президент Всемирной академии киноискусства! Жену с двумя детьми бросил, на француженке женился. Я тоже на свой институт рукой махнул и без диплома не последний человек на Земле…
Когда главные пиршества отгремели, объявил Барковский о новой своей затее. Решил на сей раз в историю податься, соорудить очередной суперколосс. "Зеркало Аттилы" называется. С фантастикой решил он пока повременить, хотя предложения были головокружительные. "Мне, — говорит, — нужно отдохнуть, в себя прийти после "Десанта". Все с ним соглашаются, конечно, но я-то понимаю, что к чему, однако держу язык за зубами… Смотри-ка, вторая бутылка ополовинилась, а ни в одном глазу. Это все обида меня грызет, не могу простить Мишке Барковскому подлых его художеств, оттого и не берет хмель.
Слушай меня внимательно. Теперь начинается самое печальное. Последние полмесяца мы с Барковским болтались здесь, в Судаке. Опять международный симпозиум. Опять Мишку до небес превозносили. Чего-то вручали, у него этих премий хоть пруд пруди. А в прошлую субботу зашли мы сюда, в этот кафешантан, клюнуть по маленькой, как говорится.
Здесь уютно, народу днем почти нет, а главное, столы здесь из реквизита "Десанта на Сатурн", видишь, какой они заковыристой формы.
— Их форма напоминает орбиту планеты с двумя солнцами, — сказал я.
— Наверно, так оно и есть, — согласился Жилевин. — Вам, ученым, виднее. Эти столы у нас стояли в кают-компании планетолета. Уговорил нас тогда продать здешний директор, ужас как приглянулись ему эти столы… Ладно, не о том речь.
Сидим мы с Мишкой, потягиваем коньячок, и представь себе только, какую он речь заводит, мерзавец.
"Я, — говорит, — теперь в иностранных языках и сам поднавострился, без тебя вполне обойдусь. А главное, — говорит, — неудобно мне стало с тобою, Илюша, в высшем свете фигурировать".
"То есть как неудобно? — удивляюсь я прохвосту Мишке. — В пятидесяти двух странах вместе побывали, целый пуд соли съели, везде верою-правдою тебе, как собака, служил, и вдруг — бац! — неудобно".
"А потому, — говорит, — неудобно, что супруга моя теперешняя Брижитт вида твоего не выносит. Ты, между прочим, на себя в зеркало лишний раз оглянись. Нос как слива, глаза и впрямь собачьи, уши торчком, лысина до затылка, хоть у сапожника чисти".
Ну и взяла ж меня тут злость, даже удушье охватило!
Ах ты, думаю, лауреат фиговый, из-за смазливой бабенки предаешь друга своего закадычного.
"Может, лысина у меня и до затылка, — спокойно так отвечаю, — зато совесть перед зрителями чиста. На хлебах ворованных не жирею, как некоторые другие гении-лауреаты-президенты-патриархи".
"Какие такие ворованные хлеба инкриминируешь?! — шипит Барковский, а сам по сторонам оглядывается. — Ты, — говорит, — плешивый, ври-ври, да не завирайся".
Дружище, можешь себе представить, он меня сам, самолично, обозвал плешивым! Молиться ему на темя это надо, а он…
Сжал кулаки я под столом, молчу, от обиды губу в кровь прикусил, а в мозгу будто дятел колошматит клювом: "Плешивый! Плешивый!" Я, понятно, не Марлон Брандо и не Ален Делон, но тоже кое-какое имею о своей особе представление.
Без уважения к себе не то что человек, даже зверь жить не станет, верно я говорю, а?
"Ах ты тварюга, — говорю, — Мишка! Ты мне ноги должен умывать за "Десант на Сатурн", за то, что из мелкоты да барышников в люди выбился. Забыл, как за творческую несостоятельность хотели тебя с третьего курса вытурить, как папаня твой, директор комиссионки, мошной тряс, сынка спасая? " В общем, помутился у меня разум, запамятовал я клятву мою страшную инопланетянам, про все на свете забыл. И выложил Барковскому правду-матку насчет сатурнианцев. Все выложил, ничего не приберег, пусть, думаю, хоть правдой подавится, шельмец.
И что ты думаешь, друг ты мой душевный? Он спокойно до конца все выслушал, даже бровью не повел, а после поднялся и говорит.
"Ты, — говорит, — спятил. Чокнулся натуральным образом. Все это глупость несусветная, бред больного воображения. Тебя, — говорит, — в сумасшедший дом поместить надо, причем пожизненно, и я, — говорит, — при желании позабочусь об этом. Впредь ты мне, — говорит, — хорек плешивый, даже на глаза не попадайся!" И ушел, предатель, в тот же день упорхнул в Москву, а оттуда в свой Париж, к Брижитке размалеванной. Ну я и запил от обиды, стыда и огорчения…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Лучшее за год XXV.I Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк - Гарднер Дозуа - Научная Фантастика
- 80000 километров под водой - Жюль Верн - Научная Фантастика
- Никитинский альманах. Фантастика. XXI век. Выпуск №1 - Юрий Никитин - Научная Фантастика
- Аэлита - Алексей Толстой - Научная Фантастика
- Гиперболоид инженера Гарина - Алексей Толстой - Научная Фантастика
- Война миров - английский и русский параллельные тексты - Герберт Уэллс - Научная Фантастика
- Робур-Завоеватель. Властелин мира (сборник) - Жюль Верн - Научная Фантастика
- Три года на планете Марс - Альберт Дейбер - Космическая фантастика / Научная Фантастика / Социально-психологическая
- Млечный Путь №2 (2) 2012 - Коллектив авторов - Научная Фантастика
- Гея (1988) - Сергей Абрамов - Научная Фантастика