Освобождение 1943. «От Курска и Орла война нас довела...» - Алексей Исаев

В целом же не вызывает сомнений то, что главным игроком нового наступления должны были стать войска Ватутина. Боевые части Воронежского фронта насчитывали 524 тыс. человек и 2171 танк, Степного фронта — 198 тыс. человек и 501 танк. Потрепанные в оборонительных боях 1-я и 5-я гвардейская танковые армии получили пополнение танками и САУ. Средняя укомплектованность стрелковых дивизий Воронежского фронта составляла к началу операции 7180 человек, Степного фронта — 6070 человек. Такой высокий показатель был следствием усиления резервами. Свежая 27-я армия имела среднюю численность стрелковой дивизии 7600 человек. Потрепанные боями армии выглядели куда хуже, дивизии 5-й и 6-й гвардейских армий насчитывали в среднем по 5700–5800 человек. Штатная численность советской стрелковой дивизии 1943 г. была около 11 тыс. человек. Встретить в разгар войны укомплектованную по штату дивизию было уже практически невозможно по обе стороны фронта.

Однако если в сухопутных сражениях Степной фронт должен был стать явным аутсайдером, в боях в воздухе он должен был сыграть куда более заметную роль. Согласно существовавшим тогда правилам, каждый советский фронт как объединение армий должен был иметь в своем подчинении по крайней мере одну воздушную армию. В оборонительных боях Степной фронт Конева ее не получил. Однако в период подготовки к операции «Румянцев» она у него появилась. Это была 5-я воздушная армия генерал-лейтенанта С. К. Горюнова. Перед началом наступления она насчитывала 769 самолетов, в то время как 2-я воздушная армия Воронежского фронта — 753 самолета (из них 79 ночных бипланов У-2).

Из подготовительных мероприятий к операции особого внимания заслуживает оперативная маскировка, осуществленная в полосе Воронежского фронта. Ее задачей было введение противника в заблуждение относительно действительного направления главного удара. В районе Суджи, далеко к западу от собранной ударной группировки, было искусно имитировано сосредоточение большого числа общевойсковых и танковых соединений. Для маскировки использовались 8 радиостанций, 450 макетов танков и 500 макетов орудий. Радиостанции имитировали работу радиосетей танковых соединений. Пехота имитировала пешие марши в сторону фронта. Проведенные мероприятия дали должные результаты. Для прикрытия этого направления была сосредоточена 7-я танковая дивизия. Кроме того, заметно повысилась активность люфтваффе. Район Суджи немецкая авиация подвергала систематической бомбардировке.

Что касается противника, то его группировка на белгородско-харьковском направлении состояла из 15 пехотных дивизий (88, 75, 323, 68, 57, 255, 332, 167, 168, 198, 106, 320, 282, 39, 161-я пд) и четырех танковых (6, 7, 11, 19-я тд), входивших в состав 4 ТА и армейской группы «Кемпф». Немецкие пехотные дивизии, находившиеся в центре боевых порядков, участвовали ранее в операции «Цитадель», в ходе которой понесли потери и не успели получить пополнение в необходимых количествах, поэтому боевой состав их пехотных батальонов находился на уровне 300–400 человек, что делало их ограниченно боеспособными. Танковые дивизии, получив пополнение личным составом и отремонтировав поврежденные ранее танки, находились в хорошем состоянии и были готовы к любым как наступательным, так и оборонительным действиям, хотя боеспособных танков они имели не так уж и много. На вечер 2 августа 1943 г. немецкие войска располагали следующим количеством боеспособных танков и штурмовых орудий в составе соединений и частей 4 ТА и АГ «Кемпф»:

6-я тд: 1 Pz.II, 6 Pz.III lg, 4 Pz.III 7,5, 3 Pz.III Flam, 11 Pz.IV lg, 3 Bef Pz;

7-я тд: 7 Pz.III kz, 35 Pz.III lg, 22 Pz.IV lg;

11-я тд: 7 Pz.III kz, 27 Pz.III lg, 1 Pz.IV lg, 23 Pz.IV lg, 24 StuG;

19-я тд: 1 Pz.III kz, 16 Pz.III lg, 9 Pz.IV lg, 19 Pz.IV lg, 4 Bef. Pz;

10-я тбр: 21 Pz V;

StuG Abt.905: 21 StuG, StuG Abt 228: 27 StuG, StuG Bttr 393: 6 StuG;

s.Pz.Abt. 503: 8 Pz.VI.

Итого: 306 боеспособных танков и штурмовых орудий.

После отвода своих войск из района вклинения на исходные позиции противник перешел к обороне на хорошо подготовленных рубежах. Главная полоса обороны глубиной 6–8 км состояла из двух позиций, имевших ряд опорных пунктов, узлов сопротивления, соединенных траншеями полного профиля. Вторая оборонительная полоса проходила в 2–3 км от переднего края и имела окопы, дзоты и разного рода искусственные препятствия. Общая глубина тактической зоны обороны составляла 15–18 км. Населенные пункты были подготовлены к круговой обороне. Особое значение имели заблаговременно оборудованные крупные узлы сопротивления в глубине обороны: Томаровский — в 10 км от передовой, Борисовский — в 20 км от передовой. В глубине обороны, в 50–60 км от переднего края, через Богодухов, Злочев, Казачья Лопань, Журавлевка, Веселое проходил оперативный тыловой оборонительный рубеж. Кроме того, непосредственно у Харькова противник создал два мощных кольцевых оборонительных рубежа и соединил их между собой рядом отсечных позиций. Таким образом, оборона противника на белгородско-харьковском направлении была заблаговременно подготовлена и хорошо оборудована в инженерном отношении. А войска противника, заняв оборонительные рубежи, были готовы к упорной обороне.

К исходу 2 августа войска Воронежского и Степного фронтов закончили подготовительные мероприятия и согласно плану операции заняли исходное положение для наступления. Для немцев оно было в значительной степени неожиданным. Командующий группой армий «Юг» Манштейн впоследствии писал:

«Мы надеялись в ходе операции «Цитадель» разбить противника настолько, чтобы рассчитывать на этом фронте на определенную передышку. Однако эта надежда оказалась потом роковой для развития обстановки на северном фланге группы, так как противник начал наступление раньше, чем мы ожидали».

Неожиданным наступление стало не только для штаба группы армий «Юг», но и для немецких солдат в передовых окопах. Артиллерийская подготовка открылась мощным пятиминутным налетом всех огневых средств по переднему краю немецкой обороны. Налет продолжался с 5.00 до 5.05 3 августа, т. е. еще до полного рассвета. Поэтому он оказался для немцев неожиданным и застал их врасплох. С 5.05 до 5.35 в ожидании полного рассвета была взята пауза. После этого орудия загрохотали вновь. Артиллерийская подготовка продолжалась три часа.

В финале артиллерийской подготовки немцев ждал еще один сюрприз. С 7.55 до 8.15 все орудия и минометы вели огонь нарастающими до предела темпами по передовым траншеям противника. Одновременно, также в 7.55, советская пехота начала сближение и выход к первым траншеям. По сигналам пехотных подразделений огонь орудий тяжелых калибров постепенно переносился («сползал») с переднего края в глубину немецкой обороны.

Артиллерийская подготовка шла в тесном взаимодействии с авиацией, которая группами по 20–30 самолетов непрерывно бомбила и обстреливала артиллерийско-пулеметным огнем боевые порядки противника, а также места расположения его резервов и артиллерии.

В 8.15 пехота и танки прорыва, следуя за огневым валом, ворвались в передовые траншеи. В 13.00, как только пехота 5-й гвардейской армии Воронежского фронта вклинилась в главную полосу обороны противника примерно на 2 км, были введены в сражение 1-я и 5-я гвардейская танковые армии. Их задачей было завершить прорыв тактической зоны вражеской обороны и основными силами развивать успех в оперативной глубине. Они вводились на узком 5-км фронте.

Командующий 1-й танковой армией Катуков позднее вспоминал: «В памяти моей запечатлелось грандиозное движение советских танков, вошедших в прорыв. Мы шли по правой стороне пятикилометрового коридора двумя корпусными колоннами. Слева таким же порядком двигалась 5-я гвардейская [танковая] армия. Нас прикрывала с воздуха эскадрилья «яков». Между колоннами сохранялась зрительная связь. За всю войну еще никто из нас не видел такого скопления советских танков на столь узком участке фронта».

В первый же день наступления войск Воронежского фронта оборона противника на направлении главного удара была прорвана на всю тактическую глубину. Пехота 5-й и 6-й гвардейских армий продвинулась на 8–12 км. Танковые соединения Воронежского фронта были вынуждены допрорывать вторую полосу обороны противника вместе с пехотой. Ввод в бой, а не в чистый прорыв существенно снизил темп наступления танковых армий относительно плана операции. 1-я танковая армия продвинулась всего на 12 км. Намного лучше в первый день наступления действовала 5-я гв. танковая армия. Развивая успех, ее танки прорвались на глубину 20–25 км.

По схожему сценарию развивались события в полосе наступления Степного фронта. Бывший командующий оборонявшимся в районе Белгорода XI корпусом Эрхард Раус вспоминал: «Ко времени, когда вся легкая артиллерия противника и значительная часть тяжелых минометов открыли огонь, действие приобрело вид шабаша ведьм. Сосредоточенный на небольшой площади, этот дьявольский огонь уничтожил все оборонительные сооружения и укрытия на позиции. Вырванные с корнем и разломанные стволы деревьев покрывали землю, делая для выживших немецких солдат любые передвижения невозможными. Они могли лишь, вжавшись в воронки от разрывов, искать спасения от адского огня и ждать неизбежной атаки советской пехоты».