Рабин, он и в Африке Гут - Алексей Лютый

– А-а, делай что хочешь, – махнул рукой убитый безвременной утратой Рабинович. – Только смотри не отстань от общей колонны.

– Не отстану. Я этих рохлей за вами марш-броском погоню. Для физического развития полезно будет, – заверил друга Жомов. – Кстати, ты чего грустный, словно у тебя Андрюша водку из-под носа стащил?

– Бабушка умерла, – меланхолично буркнул в ответ Сеня.

– А-а, сочувствую. Крепись, – омоновец собрался похлопать Рабиновича по плечу, но в последний момент, фыркнув, задержал руку. – Ну-ну, умник. Прикалывайся дальше, – и, развернув верблюда, направился к хвосту штабного каравана, свистом приказав Навину следовать за собой.

Сеня подождал, пока Жомов с Навином отделят от общей массы переселенцев подчиненных Иисусу мужчин, а затем махнул рукой, приказывая колонне отправляться в путь. Омоновец с первым полководцем зародыша израильской армии подождали, пока сыны израилевы уйдут вперед и после них хотя бы часть пыли вернется на свое прежнее место жительства, а затем повернулись к ожидавшим их аборигенам.

– Эх, Попова нужно было с собой оставить, а то орать задолбаюсь, – вздохнул Ваня, орлиным взором осматривая колыщущиеся ряды новобранцев. – Хотя командирский голос тоже тренировать надо… Армия, равняйсь! Смирно!.. – Жомов еще раз обвел взглядом толпу. На этот раз почти застывшую. – И что же мне с вами со всеми делать? Я такие кучи народа разгонять привык, а не в боеспособные подразделения организовывать.

Навин посмотрел на своего кумира с таким откровенным недоумением в глазах, что тут же заработал вполне заслуженный подзатыльник. Действительно, на старших по званию полагается смотреть раболепно всегда. За исключением тех случаев, когда с ними водку пьешь. В такие моменты на начальство смотреть и вовсе не рекомендуется. Секунду поколебавшись, Ваня отвесил Навину еще одну затрещину, помогая намертво усвоить это неписаное правило, а затем задумался, обводя взглядом неровные ряды доисторических воинов… Действительно, проблема. Тут одной строевой подготовкой и физзарядкой не обойдешься!

Жомов, конечно, солдат бывалый. И в десанте послужил, и в ОМОНе немало попрактиковался. Да и во время путешествий по всяким нерусским мирам повоевать успел. Но до сего момента, как ни крути, больше взвода бойцов в своем подчинении не имел. Да и взводом-то один раз лишь командовал, когда на учениях старлея водкой убило и он все маневры в кустах под овражком проспал. А тут целая армия на его голову свалилась, причем слабо вооруженная и не имевшая никакого представления о том, что называется воинским искусством. Поди научи их чему-нибудь.

Впрочем, Ваня перед трудностями пасовать не привык, он вздохнул и приступил к обучению войска.

Научить человека можно чему угодно. Да и не только человека – вон в цирке медведи на велосипедах катаются, главное – знать, чему учить. У Жомова с этим сразу возникла проблема. Оглядев толпу аборигенов, Ваня страшно пожалел, что не догадался захватить с собой в путешествие из своего мира хотя бы пару вагонов с автоматами. Тогда бы все было просто и понятно: хочешь научить солдат защищаться, заставь копать окопы и строить укрепленные точки, ну а в атаку пусть идут цепью, короткими перебежками и под прикрытием артиллерии. А тут бардак какой-то получается. И в дотах прятаться не от чего, и когда перебежками в атаку идешь, мечом рубить не очень сподручно. Единственным знакомым омоновцу видом боя, который можно вести без применения огнестрельного оружия, был разгон демонстраций. Но стоило Жомову представить, что его бойцы, растянувшись в цепь, идут разгонять плотный строй какой-нибудь древнеегипетской армии, как Ване сразу стало дурно. Жомову оставалось одно – вспоминать историю. А с этим у Вани всегда было плохо. В смысле, и с историей, и с памятью.

Пока омоновец, сидя верхом на верблюде, меланхолично плюющемся в новобранцев, раздумывал, чему именно аборигенов следует обучать, те потихоньку стали терять терпение. Ближайшие к нему бойцы еще сохраняли какое-то подобие стойки «смирно», несмотря на то, что жомовский и присоединившийся к нему навинский верблюд уже обхаркали их с ног до головы, превратив в подобие бракованных огнетушителей, а вот задние ряды начали откровенно роптать. Кто-то из толпы даже посоветовал Иисусу ткнуть в Ваню палкой, чтобы проверить, не заснул ли он. Навин, естественно, был не дурак и следовать совету не собирался. Ну а поскольку был еще и дисциплинированным солдатом, то тут же приказал вытащить из строя непрошеного советчика и набить ему морду. Что с удовольствием и сделали уставшие стоять на одном месте аборигены. Причем били нахала со смаком и радостными криками, чем вывели Жомова из оцепенения. Ваня рявкнул, приказывая всем вернуться в строй, а когда подобие порядка было восстановлено и невольно спасенный им солдат благодарно помолился портрету омоновца, самолично нарисованному на песке за две секунды, Жомов провозгласил:

– Короче, слушай все сюда. Сейчас будем учить строй фаланги.

– А фаланги строем не ходят, – во всеуслышание посмел перечить высокому начальству все тот же умник.

– Что ты сказал? – оторопел Жомов, глядя поверх людских голов на говорливого сына израилева. – Два наряда вне очереди.

Аборигены, за исключением первоначального состава взвода Навина, с армейской терминологией были еще не знакомы, поэтому наивно решили, что два наряда вне очереди переводятся, как два тумака от каждого, причем очередь можно не соблюдать. Именно поэтому, а не из природной жесткости все новобранцы бросились к излишне умному призывнику и начали его пинать по второму кругу. При этом особо усердствовали те, кто в первый раз не успел до крикуна добраться.

Поначалу Жомов от такого толкования его приказа оторопел и пару секунд лишь тупо смотрел на происходящее, ничего не предпринимая. Затем потихоньку озверел и потребовал прекратить безобразие, использовав совершенно недоступные аборигенскому уму непарламентские выражения. После того как его не поняли, Ваня озверел еще больше и самолично принялся наводить порядок, используя все доступные средства: кулаки, дубинку и берцы. Применение последних, может быть, и было излишней жестокостью, но зато позволило восстановить порядок почти мгновенно. Потерявших сознание бойцов отнесли в тенек бархана, позволив самостоятельно возвращаться к жизни, по пути осознавая всю тяжесть последствий нарушения армейской дисциплины.

– Товарищ старшина, а мы действительно никогда не видели, чтобы фаланги строем ходили, – вполголоса проговорил Навин, когда успокоившийся омоновец вернулся на своего верблюда.

– Чего? – Ваня удивленно уставился на своего лучшего ученика, не желая верить услышанному. – И ты, Брут?

– Я не Брут, я Иисус, – в свою очередь удивился тот, а затем показал Жомову насекомое, похожее на скорпиона, которого Навин наколол на кончик копья. – Вот это фаланга, и у нас в Египте никто не видел, чтобы они строем ходили. Может быть, в вашей стране они и передвигаются по пустыне в пешем строю, но мои сородичи этому никогда не поверят.

– Тьфу ты! Идиоты, – рявкнул Ваня.

Он, конечно, мог бы объяснить евреям, что не фаланги строем ходят, а просто строй называется так, и не в честь ядовитого насекомого, а потому, что ряды солдат напоминают плотно сжатые в кулак фаланги пальцев, но тогда бы это был не Жомов, а Ахтармерз Гварнарытус. Омоновец трепать языком не любил, поэтому просто стукнул Навина в лоб. Несильно, а лишь в качестве помощи для лучшей концентрации внимания. Иисус чудом удержался на верблюде и оторопело посмотрел на командира.

– Блин, если я говорю что-то, значит, вы будете это делать, – крайне убедительным тоном заявил омоновец. – И если еще какой-нибудь идиот меня перебьет, то я перебью всех, кто ему вовремя рот не заткнул, – Жомов обвел взглядом притихшие ряды. – Короче, слушай все сюда…

Ваня приступил к обучению аборигенов. Главным тематическим пособием для него стали картинки из учебника истории о войнах Александра Македонского, которые он вовремя вспомнил. Воспоминания были отрывочные и все время норовили куда-то сбежать, оставив вместо себя память о первой сломанной головой парте или о последней выбитой плечом стальной двери, но Жомов вовремя успевал поймать их за хвост и водворить на место. Процессу обучения это крайне мешало, поэтому первая фаланга, построенная Жомовым, выглядела несколько коряво. Ваня просто заставил всех сбиться в кучу и получил толпу вместо первобытного организованного войска.

Пришлось омоновцу напрягать мозги. С третьей попытки это удалось, и на песчаном берегу Красного моря возник шедевр воинского искусства. Конечно, то, что получилось, отчасти было плагиатом, но Жомова это устраивало. Тем более что ничего более интересного Ваня придумать и не мог. Не тевтонскую же свинью, в конце концов, из евреев строить!