Горький вкус Солнца (СИ) - Мишарина Галина

Значит, она всё же поняла мои чувства.

— Давай на чистоту, Агна. Я не слепая, чтобы не замечать твоих взглядов и того внимания, что ты ему уделяешь! Учти, пожалуйста: если это продолжится, я буду вынуждена принять меры. — Отдышалась, плеснула на лицо ледяной воды. Не помогло. От возмущенного волнения начала болеть голова, но я, выдержав её спокойный взгляд, продолжила: — У меня нет причин тебе не доверять, пока что ты ничем нас не подвела. Но для сомнений масса поводов и огромная грязная куча нехороших мыслей. Полагаю, ты достаточно умна, чтобы понимать чувства ревнующей женщины. Поэтому повторяю: Марк — мой. К братьям — не суйся. Остальных хотя бы словом обидишь — клянусь красной землей, пожалеешь.

Если она и смутилась, то ничем себя не выдала.

— Всё так плохо? Хм. Я не думала, что произвожу впечатление разрушительницы и злодейки… Ну да ладно. Коли пошел такой разговор, и ты послушай, Габриэль. Моя жизнь — мои правила. Нет, я никому из вас не желаю зла. Да, если я захочу — то получу. Один намек с его стороны, тайный, но понятный мне знак, слова, что смогу истолковать единственно верно, прикосновение… Он решит это, и, возможно, не спросит твоего совета. Думаешь, можешь пристегнуть его к юбке? И более счастливые семьи распадаются, поверь. Но если ваша любовь сильна, тебе не о чем беспокоиться, — добавила она, и мой гнев, так долго сдерживаемый, вышел наружу.

— Нужен знак? Я тебе его обеспечу.

Хотелось торжествующе расхохотаться: Агну подняло над землей и обрушило в воду. В кои-то веки я смогла воспользоваться силой воздуха правильно, при этом не причинив ей особого вреда.

— Если ты действительно просто добрый страж, то не обидишься на мой гнев, — громко сказала я. — А вот рассуждения о «хочу — будет мое» оставь лучше при себе. Я свое никому не отдаю, поняла? Жадной родилась, жадной и умру.

Агна рассмеялась. Её и правда было нелегко смутить.

— Ты совсем не страшная, Габриэль. Давай подождем, время нас рассудит.

Снова противный намек! Я быстро собрала сумку и ушла от греха, боясь, что попытаюсь её утопить. Вот же заноза! Хотелось прореветься где-то в укромном месте, но я вместо этого пошла причесывать Марка. Уже давно мы не занимались подобными приятными процедурами.

Пока шла, спотыкаясь о многочисленные камни, обдумывала слова Агны. Значит, она решила, что всё о нас знает? Думает, если мы мало разговариваем, то стали меньше друг друга любить? Полагает, что сможет отогреть Марка, когда я буду далеко? Или намекает, что долина может меня погубить?

Солнечный сидел на кривом пеньке и смотрел в небо. Когда я подошла, он мягко сжал мою руку и едва заметно улыбнулся.

— Кажется, у тебя наметились веснушки.

— А ты снова стал белым вместо рыжего. Можно, причешу?

— Тебе можно не спрашивать. Знаешь, что не откажусь.

Я быстренько вытащила гребешок и развязала неряшливый хвостик. Волосы у Марка сильно отросли, и, наверное, мешали. Приедем домой — предложу постричь. Я слегка помассировала его затылок, и мужчина прикрыл глаза. О чем бы он ни думал, мои прикосновения до сих пор доставляли мужу удовольствие. Я и сама истосковалась по его доверчивому теплу, и теперь даже разговор у реки казался незначительным. Умничает, угрожает? Говорит, что получает, что захочет? Я ей многое смогу дать, если постараюсь.

Наверное, моя ненависть была необоснованна. Возможно, я только делала хуже. Но пока что мне был нужен только Марк. Жаль, что причесывание длилось недолго — снова начался ливень.

Мы тронулись в путь спустя несколько минут, но все равно промокли — дождь то начинался, то заканчивался, и ему было наплевать на хорошие дождевики. Теперь я ехала позади Марка, прижимаясь к его спине, чтобы хоть как-то согреться. Забавно было смотреть на это: кругом всех Солнечных возникали облачка пара — это испарялись настырные капли. Грозовые, казалось бы, способные усмирить любую влагу, только посмеивались друг над другом. Все до единого были мокрые вдрызг. Больше всех страдали араты, особенно Дайра, которая хотя и не была мерзлячкой, но все-таки дрожала и обиженно хлюпала носом, прижавшись к Смайлу также, как я к Марку. Останавливаться смысла не было, погода могла поменяться в любое мгновение. Я даже забыла про злобу и любовалась облаками, принимающими то кучерявый, то издудырканный, то стрельчатый вид. Они закручивались подобно кренделькам, растягивались по всему небу, словно заготовки для пирожков, или превращались во множество маленьких смешных бубликов… Будь с нами Бэйт, он бы назвал небо «кондитерским». Почему-то на Черте мне больше, чем где-либо, не хватало родных, и я постоянно о них думала.

Агна держалась возле Грозовых и в нашу сторону смотрела редко. Нет, она, конечно, не испугалась меня, но сочла за благо создать дистанцию. Я впервые подумала, обладает ли девушка магией? А если да, какова она в битве? Не чета мне, уж точно. Если я смогла один раз, используя ярость, отправить её лететь прочь, не значит, что получится снова. Тем более что после этого всплеска внутри была неприятная пустота, словно отщипнули большой кусок чего-то важного.

— Дальше будет сложно пройти, — сказала Агна ближе к вечеру. — Туннель длинный и ветер сильный. Потратим несколько часов, лучше, наверное, с утра пораньше пробовать.

— Или прямо сейчас поглядеть, что к чему, — сказал Дэр с улыбкой. — Стоянку затеять мы всегда успеем.

— Хорошо, — сразу согласилась Агна. — Пойдемте.

Она единственная шла пешком, хотя уже кто только не предлагал ей своего коня. Теперь спешились и мы, и за поворотом увидели высоченные черные деревья. Они росли столь плотно, что стволы слились в одну темную массу и создали длинный проход через долину. Кроны рождали высокую кривоватую арку, а по бокам лес становился таким густым, что было понятно: там не пробраться. Кто-то будто бы нарочно вырастил лес именно так.

Уже на подходе к туннелю стало ясно — дует внутри будь здоров. Первым сунулся было один из Солнечных — и улетел, словно пушинка. Казалось, его подхватило ветром под мышки и перенесло прочь, чтобы опустить на не слишком мягкую почву. Ребята рассмеялись, воин, хохоча, поднялся на ноги.

— Хорошо рожей приложился, — сказал мужчина. — Тут только толпой идти.

Мы решили не медлить, надежно друг к другу прицепиться, и попробовать пройти с первого раза. Впереди поставили Роджера и Шторма, чуть дальше, возле их животов, встали Марк, Дэр и Торми. Остальные кони шли позади. Я разместилась за спиной супруга, Агна предпочла остаться рядом с одним из Солнечных, однако довольно близко к нам с Марком. Почему-то я постоянно чувствовала её присутствие и не могла сосредоточиться на ходьбе. А идти нужно было твердым, спокойным шагом, к тому же постоянно примеряясь к другим. Войти в резонанс получилось почти сразу, и ветер не поднял ни одного из идущих. Но, несмотря на успех, было очень трудно дышать, приходилось пригибать голову и закрываться рукой.

Мне становилось все сложнее идти, и в голове копился вязкий мусор. Не знаю, что ощущали ребята, я с каждым шагом слабела. Почему мы не спросили Агну, насколько длинный туннель предстоит преодолеть? Теперь мне казалось, что я не выдержу и упаду. Собственно, всё к этому и шло. Через пару минут стало душно, потом потекло из носа и ноги начали заплетаться. Меня спасал Марк, на которого я практически легла грудью. Просто взять и остановить колонну было нельзя, а потому я шла, уговаривая себя, что бывало и хуже. Шаг. Ещё шаг. Когда впереди показался клочок веселого фиолетового неба, тело мое странно дернулось, а потом с огромной скоростью понеслось назад, к началу нашего пути… И уж как я шмякнулась на землю и что себе отшибла — не помню. Сознание ушло тотчас, уступая место противной черноте.

Глава 23

Я очнулась от холода, но сразу встать не получилось. Не потому, что сильно замерзла, просто голову никак не могла поднять. Когда всё же удалось оторвать её от земли, я увидела совершенно незнакомый пейзаж вокруг, и это напугало куда больше одиночества.