Письма на воде (СИ) - Гринина Наталья "NataBusinka"

Когда на него обрушилось ещё и это, Чжи Мон просто замер, не в силах вынести всю глубину трагедии, которая неудержимой лавиной неслась на дворец, сметая на своём пути всех, не деля на виновных и непричастных.

Святые Небеса! Как же так? Всё, буквально всё вышло из-под контроля и летело в тартарары.

– Простите меня, Ваше Высочество, – непослушными губами прошептал в темноту астроном, морщась от внезапной острой боли в сердце. – Простите меня! Я не могу…

Он говорил это обречённому десятому принцу, этому капризному вечному ребёнку, чья звезда угасала на глазах, а прощения просил у всех принцев, каждый из которых был также обречён. И сделать для них связанный долгом и клятвами Чжи Мон ничего не мог, как бы ни желал этого…

И хотя звездочёт уже знал, что Ван Ына в эту ночь не обнаружат, поимка его и Сун Док была всего лишь делом времени. А по следу его…

А по следу его пустят того, кто и так готов был выть от отчаяния. Выть диким волком, угодившим в хитро расставленную ловушку и посаженным на цепь.

Чжи Мон вновь закрыл глаза и почувствовал, как они наполняются злыми слезами, стоило ему увидеть бледное лицо Ван Ука и услышать его бесстрастный голос, обращённый к Ван Ё, по-хозяйски развалившемуся на троне:

– Не беспокойтесь, Ваше Величество, у вас есть пёс, который прекрасно справится с поимкой сбежавших.

Это уже выходило за все возможные рамки!

– Ваше Высочество! – хрипло простонал измученный открытиями этой чудовищной ночи Чжи Мон, падая на колени и прижимаясь пылающим, залитым слезами лицом к балкам перил. – Простите меня! Прошу вас, простите!

Только обращался он уже не к десятому принцу.

***

Это произошло.

То, чего Ван Со поклялся не допустить, от чего должен был оберегать Ван Му, который помог ему остаться в Сонгаке и вернул ему семью и дом: король умер, и умер он беззащитным и жалким.

То, что Ван Со видел в самых страшных кошмарах, мучивших его в приграничном гарнизоне генерала Пака: Хэ Су погибла бы, откажись он присягнуть новому королю, да и теперь была на волосок от смерти с пожизненным клеймом отравительницы второго правителя Корё.

То, чего Ван Со стремился избежать с ранних лет, и всё равно то и дело попадался в одну и ту же западню: им вновь манипулировали, вновь превратили в паршивого пса на службе чужих интересов, угрожая отнять единственное, чем он дорожил.

Всё это произошло. Изменить он ничего не мог. И сердце его вновь застыло от нахлынувшего чувства вины и бессильного гнева. Лишь где-то глубоко внутри жалобно скулил загнанный в клетку волк и скрёб когтями душу, вспарывая её до кровавых ран.

Ван Со стоял на коленях.

Стоял, пока произносил клятву верности Ван Ё. Стоял, пока из воды выносили тело Хеджона. Стоял, пока один за другим купальню не покинули все мятежники во главе с новым правителем государства.

Стоял, пока не услышал над головой тихий срывающийся голос.

– Прошу вас, встаньте, – произнесла Хэ Су, возвращая его в реальность. – Это случилось по моей вине. Простите меня. Я…

Что она говорит? Как она может такое говорить?

Оцепенение, владевшее им, вмиг исчезло, как исчезает завеса тумана, сметённая порывом холодного горного ветра.

Ван Со рывком поднялся на ноги и, схватив Хэ Су за руку, устремился вон из купальни, вон из Дамивона, вон из дворца! Ему было всё равно куда, главное – увезти её подальше отсюда и спрятать.

Плевать на всех! Ван Му не вернуть. Псом на службе у Ван Ё он быть не собирался. Терять ему было нечего, кроме Хэ Су, а она была с ним.

Но они едва добрались до озера, как путь им перерезал отряд дворцовой гвардии во главе с гадко ухмыляющимся Ван Воном – ещё одним королевским псом, а вернее, шакалом, ставшим таковым по собственной воле.

– Куда направляешься? – желчно осведомился девятый принц, небрежно поигрывая мечом.

– С дороги! – сквозь зубы выплюнул в ответ Ван Со, борясь с желанием вцепиться ему в глотку и придушить голыми руками, не марая свой клинок грязной кровью королевского лизоблюда, которого раньше он считал своим братом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Король просил передать тебе, – с притворно усталым вздохом, будто поражаясь человеческой недальновидности, изрёк Ван Вон, – что если Хэ Су покинет Дамивон или вообще исчезнет, каждый в Корё узнает, что это она отравила почившего короля. И тогда она не сможет уйти далеко.

Ван Со почувствовал, как в его руку вцепилась дрожащая ладошка Хэ Су, а сама она прильнула к его плечу в поисках защиты. От этого простого жеста доверия его пронзила такая горькая нежность, что он с трудом удержался, чтобы не прижать любимую к себе, успокаивая и закрывая от насмешливого взгляда девятого принца.

Не здесь и не сейчас.

Такого удовольствия Ван Вону он не доставит, не продлит его подлый триумф зрелищем беспомощности и покорности.

Ван Со прикусил губу, подавив в себе протест, молча развернулся и увлёк Хэ Су обратно в Дамивон. Его руки горели от жажды расправиться с девятым принцем, но он не мог позволить себе рисковать жизнью той, что отдала себя под его защиту.

Когда они подошли к дверям комнаты Хэ Су, уже смеркалось. Ван Со взял её за плечи, разворачивая к себе, и заглянул в безжизненное лицо.

– Ничего не бойся, слышишь? Они тебя не тронут. Не посмеют.

Хэ Су подняла на него глаза, в которых словно пересыпался стылый пепел – такая в них была обречённая покорность судьбе. Ван Со почувствовал, как в нём закипает злость на весь мир, где не может быть счастлива его любимая, где она забывает, как это – улыбаться и чувствовать себя в безопасности. Даже рядом с ним.

Тем более – рядом с ним!

Ван Со встряхнул её и почти обрадовался, когда Хэ Су распахнула глаза от изумления – значит, она не закрылась от него, не ушла в себя, спрятавшись за отчуждением.

– Тебя не тронут! – повторил он, повышая голос. – Я не позволю. Ты меня слышишь?

– Да, Ваше Высочество, – послушно прошептала Хэ Су.

– Иди к себе, – кивнул он на дверь её комнаты, – и постарайся уснуть. Тебе нужно успокоиться и отдохнуть.

– А вы? – вцепилась она в его рукава и потянулась к нему.

– Я буду здесь, – улыбнулся Ван Со, стараясь говорить как можно мягче и сопротивляясь вспыхнувшему желанию обнять её и поцеловать: они оба были не в том состоянии, чтобы забыться в нежности. – Я никуда не уйду. Спи и ни о чём не волнуйся. А завтра ты вернёшься к своим обязанностям. Всё будет по-прежнему. Тебе ничего не угрожает, пока я рядом.

– Я знаю, Ваше Высочество.

Хэ Су на миг сильнее сжала пальцы, отпустила его руки и с тихим вздохом исчезла за дверью.

Только теперь, оставшись один, Ван Со позволил себе сбросить маску спокойствия и уверенности. И без того он слишком долго держался. Прикрыв плотнее дверь, он сполз по ней на пол и, сжимая в руках холодный меч, просидел так до рассвета, вглядываясь в темноту и прислушиваясь к малейшему шороху.

Его лицо исказила гримаса отвращения и боли, а пальцы побелели на рукояти меча, всё ещё перепачканном в засохшей крови мятежников из клана Ю – семьи его родной матушки, которая наверняка сейчас была вне себя от счастья, добившись своей цели.

Опустошённый осознанием всего произошедшего, Ван Со пытался собраться с мыслями и понять, как жить дальше и что ему делать.

Кто же он теперь?

Принц государства Корё, независимый и гордый, или жалкая бесправная марионетка в руках тирана у власти?

Кто же он?

Жалкий пёс, которого заставили служить новому хозяину, зная, что он будет безропотно сносить побои и издевательства и не осмелится даже ощериться в ответ в страхе, что из-за его непокорности может пострадать Хэ Су? Или матёрый волк, которого придушили ошейником, посадив на цепь в дворцовую клетку, но не вытравили из него ни звериной тяги к воле, ни стремления освободиться, ни желания отомстить?

Кто он?

Ответ был очевиден.

***

Утром, проводив Хэ Су в чайный дом, Ван Со намеревался ненадолго заглянуть в башню звездочёта, чтобы умыться и сменить пропитанную чужой кровью одежду, прежде чем явиться в тронный зал, куда ему до рези в животе не хотелось идти, но его внимание привлекли шум и крики, доносившиеся с тюремного двора.