Сказания Меекханского пограничья: Север – Юг - Роберт М. Вегнер

нас повесят.

— Повесят?

— Как маму. За шею. Пока мы не умрем. Лучше мы спрячемся.

Услышал, как Велергорф втягивает воздух. Он прикрыл глаза, но девочка с детским личиком и взглядом старушки никуда не делась. Боги, что сказал тот чернобородый сукин сын? Те, что сумели, отплывали отсюда целыми семьями, бросали родную сторону. Но ведь он сам говорил, что уплыть не удастся. Не добровольно. Кто здесь родился, тот спит неглубоким сном, вслушиваясь в очередную волну… И говорил еще, что это уже не тот берег, что ранее. Из года в год выбрасывает сюда все меньше. Потому, если кто-то не имел друзей, не держался с остальными семьями, то соседи в одну из ночей проведывали его и вешали. Потом грабили хозяйство и занимали его кусок берега. А дети опекались так, чтобы не прожили и месяца. Если не вешали их сразу.

А он рисковал здесь, ради этих детей, своей шеей.

— Велергорф!

— Так точно.

— Забираем детей и возвращаемся.

— Понял, господин лейтенант. А что с… — указал он на чердак.

— Скорее всего, он уже сбежал. Мне нет дела ни до того, откуда он взялся, ни что именно ищет. Завтра мы возвращаемся в Беленден. Пусть полковник пришлет сюда нескольких чародеев и какого-нибудь ясновидца, чтобы тот открыл правду.

Мальчишка моргнул, и Кеннету показалось, что в глазах его отражается не комната, а нечто иное, будто наполняла их мутная вода. Ребенок открыл рот, закрыл. Медленным движением вытащил руки из-под тряпок и вытер лоб.

Его ладони… Наверное, на нем были перчатки, хотя Кеннет не поставил бы на это и половину орга. Если это перчатки, то они слишком хорошо имитировали настоящие конечности, вместе с ногтями и морщинками на коже. И были раза в три больше, чем должны. Он отвел взгляд от того, что никак не могло быть настоящими ладонями мальчишки, и заглянул ему в глаза. Ни следа от ребенка, даже голодного и изможденного до полусмерти, никаких чувств, эмоций, никакого сознания. Он никогда не видел такого взгляда.

Нет. Однажды он уже заглядывал в такие глаза, глаза горного медведя, которого раз встретил на дороге по весне. Тварь как раз вышла из зимней спячки и, пожалуй, не успела полностью выйти из страны снов. С полминуты медведь стоял напротив него и глядел, словно раздумывая, настоящий ли человек, или не стоит им морочить голову. Наконец гора меха развернулась и двинулась своей дорогой. Это были самые длинные полминуты в жизни лейтенанта. И вот теперь все повторялось.

«У тебя есть меч, — забормотала некая часть его сознания, — щит, кольчуга, шлем. А он не достанет тебе и до плеча, к тому же он такой худой, что, глядишь, переломится. Ты можешь не сжимать рукоять с такой силой».

Девочка также встала, подошла к брату и с улыбкой дотронулась до его ладони.

— Подарок, — шепнула она.

— Подарок? — Странно, что голос его не дрогнул, хотя та часть сознания, которая миг назад дала о себе знать, теперь бормотала что-то о битве не на жизнь, а на смерть.

— От дяди Гавана. Он сказал, что Йвен должен его проверить, и, когда проверит, мы получим еды. — Она прыгнула мальчишке на спину, оплела его руками и ногами и вжала лицо ему в шею. — Я помню, мы были очень голодны. Но еды мы не получили, они только принялись его колоть и дергать. Тянули его, и один приставил к его боку красное железо.

Последние три предложения оказались сдавленными и едва слышными, но Кеннет почти не обратил на них внимания. Выродок, говорил Хивель, горбатый выродок. Низкий, без малого пять футов роста, настаивал Волк, но весит столько же, сколько нормальный ребенок такого роста. Или двое. Изможденных.

— Тогда Йвен сказал, чтобы я закрыла глаза, и забрал меня отсюда. И теперь мы ждем, пока вернется папа. — Девочка подняла лицо и странно усмехнулась. — Они приближаются, — сказала она. — Держитесь.

В дом ударил кулак бога. Громыхнуло, вся конструкция наклонилась влево и замерла, словно лодка на внезапно замерзшем море. Кеннет покачнулся на согнутых ногах, Велергорф отвратительно выругался, оперся о стену. Воздух наполнился пылью. Громыхнуло еще сильнее, и с треском ломающихся столпов дом тяжело ударил дном о землю. Он затрясся, затрещали балки и стропила, но конструкция выдержала.

Светильничек мигнул и погас.

И в этой темноте вся задняя стена дома исчезла, высосанная наружу мощной силой. Словно к ней прицепили упряжку с дюжиной лошадей — и дернули. Прежде чем опала пыль, несколько закутанных фигур ворвались внутрь.

Брякнул арбалет, один из чужаков сложился напополам, захрипел и упал. Двое других, игнорируя солдат, кинулись к детям. Кеннет не заметил удара, который поразил первого из них. Мужчина — если судить по росту и ширине плеч — успел заслониться скрещенными руками, но удар кулака сломал их, словно палочки. Мужчина заорал, и в тот же момент второй кулак ударил его в живот. Он подавился, рыгнул кровью и содержимым желудка, полетел под стену.

Его компаньон атаковал с тылу. Два длинных стилета с почерневшими клинками ударили одновременно. Мальчишка крутанулся в быстром обороте, ушел от обоих ударов, очень быстро, неразличимо, подскочил к нападавшему и схватил его за руки. Гигантские ладони сжались на запястьях убийцы. Тот отклонился, резким ударом головы разбил мальчишке лицо. Что-то хрупнуло, брызнула кровь. В следующий момент оба предплечья атакующего выгнулись назад, словно лишенные костей. Крик прозвучал слишком по-женски, чтобы хоть на миг сомневаться насчет пола убийцы.

Щелкнули два арбалета, ребенок отпустил женщину, выгнулся в невозможном извороте, а Кеннет выжил только потому, что в начале схватки выдвинул щит перед собой. Обе стрелы ударили в дерево с такой силой, что обод щита пнул его в лицо. У Кеннета потемнело в глазах, он покачнулся, услышал странное скворчание. В этот момент кто-то ударил его сбоку и опрокинул на землю.

— Щит! Быстро!

Велергорф сунул кинжал под его запястье, перерезал ремень, вырвал щит у него из рук, отбросил его. Зашипело, воздух наполнился запахом горячего камня, баклер с мощным грохотом распался на куски. Осколки дерева и раскаленного металла рассекли пространство. Что-то ударило его в голень. Больно.

Десятник вздернул лейтенанта на ноги, придерживая за плечо, потянул к двери.

— Падай!

Рухнули они сразу за порогом, а Хивель с Волком высунулись из-за косяка и одновременно выстрелили во тьму. Кто-то крикнул коротко, с яростью.

Стражники подхватили их, выволокли в коридор.

— Кто это?

— Какие-то чародеи. Я уже видел стрелу, насыщенную Силой.

— Наружу!

Они кинулись к двери в миг, когда все пространство залил яростный свет. Грохот был