Мигрант, или Brevi Finietur - Марина Дяченко

Крокодил прищурился. Между стволами различимо было движение — неуловимое, неестественное, хаотичное.

Спустя секунду из рощи хлынул поток густой жижи, и первая волна была в человеческий рост. Обмерев на месте, Крокодил успел увидеть, что волна состоит из отдельных пульсирующих тел. Твари, похожие на желейных червей, слипались и разлипались, свивались и развивались и вместе образовывали единую текучую массу, и эта масса прорвалась сквозь лес, через подлесок и вырвалась на открытое пространство.

— Что это?!

Волна опрокинулась. Жижа растеклась по траве, и удар был такой, что почва под ногами содрогнулась. Крокодил неудержимо пятился; он понимал, что должен бежать, спасаться, нестись со всех ног вслед за парнем и девушкой, — но Аира стоял, опустив руки, отрешенный, даже расслабленный, и смотрел на бушующую жижу. Крокодил не мог бежать, пока Аира вот так стоит.

— Аира?!

— Десять шагов назад, Андрей, и замри как вкопанный.

Раз, два, три, четыре…

Крокодил шагал спиной вперед, отчетливо понимая, что стоит ему повернуться к жиже спиной — он не удержится, поскачет зайцем.

Пять, шесть, семь…

Чудовищная масса снова собралась волной, приподнялась над остатками травы и ринулась вперед, как разумное и агрессивное существо.

Восемь, девять, десять…

В крайнем случае можно будет зажмуриться.

С комариным звоном где-то наверху возникли летящие тени. Заметались лучи прожекторов. Сделалось светлее, чем днем.

Отвратительный смрад, запах гниющего мяса ударил в ноздри, разлился по носовым пазухам, проник в горло, в легкие и в мозг. Крокодил задышал ртом, понимая, что долго не сдержит рвотный позыв. Темно-красная, в прозрачной сукровичной пленке, на него валила масса слипшихся извивающихся тел, в небе метались, мигая аварийными маяками, крылатые аппараты, а Аира стоял, опустив руки, не делая никаких попыток бежать или сражаться.

И волна копошащихся тел накрыла его с головой.

Крокодил и рад был побежать, но у него отнялись ноги. Эта слабость обернулась преимуществом: он видел все, что случилось, своими глазами.

Масса собралась клубком на том месте, где был Аира.

И вдруг осветилась изнутри резким, нестерпимо ярким светом. Крокодил закричал — так ударило по глазам; все подернулось розовой дымкой. Масса закопошилась сильнее, твари забились, истекая липким соком. Изнутри пробился сгусток, похожий на огромное перепончатое крыло, потом другой, потом третий; гигантские кожистые крылья, пронизанные венами и капиллярами, срослись, образовав оболочку, и заключили в себя массу, похожую теперь на пульсирующий мешок, на колоссальный желудок.

И почти сразу сверху, где носились летающие прожекторы, обрушилась вода — мутная, похожая на мыльный раствор.

Крокодил все еще стоял. Глаза слезились, мыльная вода текла за шиворот. Все вокруг представлялось в желто-розовом, непривычном цвете.

Темная масса, укрытая оболочкой, набухла — и опала. Забилась, но уже ясно было, что это конвульсии. Наконец мешок лег на землю, уплощился, как опустевший парашют, и растаял, будто корка черного снега. Там, где несколько секунд назад извивалась червями ползучая жижа, теперь чернела земля, полностью лишенная травы. На той стороне лужайки стояли, повесив ветки, голые безжизненные деревья. С неба хлестали тугие струи реактива; Крокодил промок до нитки, кожа горела.

— Всем, кто меня слышит, — раздался с неба приятный женский голос. — Как можно скорее покиньте зону инцидента. Как можно скорее покиньте зону инцидента. Обратитесь за разъяснениями в Информаторий с помощью ближайшего исправного терминала. Обратитесь за разъяснениями в Информаторий…

Крокодил шагнул вперед. Потом еще. Потом сделал сразу несколько торопливых шагов; голая земля. Ни следа человеческого присутствия. Как будто гигантский желудок переварил человека, не оставив даже костей…

— Андрей!

Он резко обернулся. Аира сидел, привалившись спиной к дереву, и седые волосы свешивались ему на лицо.

— Спасибо, что не ушел, — проговорил Аира одними губами. — Помоги мне, донор.

* * *

Его сосуды, волокна, ветки. Его жгутики, щупальца, ложноножки. Амеба, Вселенная, Космос. Пульсация вещества и влаги, высвобождение энергии. Век бы жить вот так, распластавшись, будто туманность, в комфортной черной пустоте; но нет. Снова нежные, снова мохнатые, похожие на ручных крысят, явились пиявки и стали глодать, сосать, вытягивать; стали отбирать, укорачивать, высушивать. Стали медленно убивать.

Это было жутчайшее, отвратительнейшее, нестерпимое ощущение, хоть и без боли. Хуже боли казалась слабость: десять секунд до превращения в ничто. Девять секунд. Восемь. Пять. Растворяется, гаснет, уходит сознание. Остывает смысл. Разлагается свет, уходит жизнь…

Потом у него начались видения.

Он шел через лес, и он был кем-то другим; навстречу из-за белого ствола шагнула девушка лет восемнадцати, в свободных белых шортах и короткой безрукавке. Она улыбалась, и эта была одна из редких улыбок Тимор-Алка — он улыбался точно так же, когда чувствовал себя в безопасности и был уверен в себе.

Девушка протянула к нему руки. Тут же ее улыбка исчезла, лицо исказилось от боли, она упала, прижимая ладони к животу, и начала корчиться на траве. Крокодил, который был кем-то другим, рванулся к ней, но ноги вросли в землю.

Лес опрокинулся.

Женский голос, глубокий и встревоженный, бормотал у самого лица: «Я здесь, все в порядке, Аира, я здесь, все в порядке…»

Потом он открыл глаза и поразился, что жив до сих пор.

Вокруг было много людей, очень много, они ходили, разговаривали, обрабатывали землю реактивами, обмеряли стволы мертвых деревьев. Один нес в опущенной руке местный терминал — вернее, то, что от него осталось. Ни на Крокодила, ни на сидящего рядом Аиру никто не обращал внимания, и оба были этому рады; несколько минут бездействия, такого глубокого, что щеки, кажется, готовы оплыть на ключицы расплавленным воском.

— Почему ты зовешь себя Крокодилом? — хрипло спросил Аира.

— Что?!

— Почему ты мысленно зовешь себя — Крокодил? Это название хищного животного. Почему?

— Откуда ты… — Крокодил замолчал.

— Разве это тайна? — пробормотал Аира. Крокодил перевел дыхание. Каждое слово стоило усилий, как упражнение с тяжеленной штангой.

— Когда я был маленький… У нас дома… В ванной был пластмассовый крокодил Гена.

— Гена?

— Это имя… Долго объяснять… Пластмассовый крокодил, очень добрый. В шляпе.

— Крокодил в шляпе?!

— И в пальто… Я играл с ним… когда купался. Отец стал называть меня «крокодил»… С тех пор я так зову себя. Только я. Больше никто.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});