Голос сердца - Сьюзен Виггз

За одно это Лили растерзала бы Мору Райли. Неужели она не понимала, что нельзя вот так вторгаться в жизнь детей, а потом исчезать из нее? Не знала, как это может сказаться на таком ребенке, как Чарли?

Скрывая злость, Лили погладила Чарли по щеке. Кожа девочки была такой нежной и гладкой, такой тонкой.

— Конечно, нет. Ты у нас вообще сама лучшая по поведению за эту неделю. — Лили показала на схему из звездочек.

Чарли провела пальцем по самой большой из них.

— Жалко, что мама не знает этого.

Лили обняла девочку.

— Она знает. Я уверена, что знает, и твой папа тоже.

«Боже, — думала она. — Как мне помочь ей?» Чарли связала свое плохое поведение со смертью родителей. Это необходимо исправить.

— То, что случилось, — не твоя вина, — прошептала Лили. — Очень важно, чтобы ты поняла это.

Чарли кивнула.

— Я стараюсь. — Она уткнулась Лили в плечо. — Как ужасно, что все у нас вот так.

— Я тоже так думаю, — согласилась Лили. — Скажи мне, что именно кажется тебе ужасным?

— Мама всегда срезала корки с сандвичей, которые давала мне с собой, а дядя Шон не делает этого.

— Корки я тоже не люблю. Никогда не ем их. А что еще?

— Раньше я ложилась спать в половине десятого, но дядя Шон говорит, что это слишком поздно. Он хочет, чтобы мы ложились на целый час раньше.

«Тем лучше для вас», — подумала Лили.

— Я понимаю, почему тебе это не нравится, — сказала она. — Может быть, на каникулах ты сможешь ложиться немного позднее. Скажи, что тебе еще не нравится.

— Лето, хотя оно еще не пришло. Мама обещала отвезти нас в Диснейленд, а папа — на Гавайи.

— А дядя ничего не обещал вам?

Чарли выразительно пожала плечами.

— Думаю, тебе надо самой у него спросить. У него есть какие–то новости. Кажется.

— Какие новости?

— Ну, на прошлой неделе к нему приезжал Ред. Он ему все время звонит, хочет, чтобы дядя Шон участвовал в турнирах и все такое.

— А почему он не участвует в них? Он что, стал хуже играть?

— Он отлично играет. Перешел на новый уровень. Ред сказал, что он играет даже лучше, чем мой папа, но дядя Шон говорит, что он слишком занят с нами, поэтому не может участвовать в турнирах.

Лили попыталась представить себе, каково отказаться от второго шанса воплотить в жизнь свою мечту.

— А как думаешь ты?

— Также, как Ред, — ответила Чарли. — Скаковая лошадь должна скакать. — Она выразительно посмотрела на Лили.

Лили проводила девочку до двери, поправила лямку рюкзака на ее плече.

— Мы назначили встречу, чтобы поговорить о тебе, а не о гольфе. Я предлагаю тебе следующее. Выбери что–то одно, о чем мне стоит поговорить с твоим дядей, такое, чего, по–твоему, я могу не знать.

Чарли помедлила.

— Мне лучше, — сказала она, и робкая улыбка появилась у нее на губах. — Я уже не плачу по тысяче раз в день. Иногда только один раз, а иногда вообще не плачу.

Лили охватила нежность к ней. «Какая ты идиотка, Мора, — подумала она. — Посмотри, от чего ты отказалась». Лили немедленно отогнала от себя эти мысли. Кто она такая, чтобы судить? Еще совсем недавно она была полна решимости провести всю жизнь в одиночестве. Только страшная трагедия встряхнула, разбудила ее. Возможно, Море удастся познать себя, не пережив такой потери.

— Это хорошо, — сказала она Чарли. — Я хочу подарить тебе особый значок. — Лили отстегнула с ворота брошь с зазубренной ложкой и приколола ее на скаутскую ленту Чарли. — Ты заслужила это, так что оставь себе. Она будет напоминать тебе об этом дне. Теперь беги.

Искорка блеснула в глазах Чарли, и она, пружиня шаг, отправилась на собрание скаутов. Дождавшись, когда девочка скроется из виду, Лили взглянула на часы. Шон Магуайер мог прийти в любую минуту. Она бросилась за сумочкой, надеясь, что в ней найдется губная помада.

Глава 34

Шон откашлялся и поправил пиджак. Он понятия не имел, что принято надевать на встречу с учительницей поэтому решил одеться построже. Шон хотел, чтобы Лили поняла, как серьезно он к этому относится. Распахнув двери школы, он, следуя по стрелкам, пошел к главному офису. Без учеников школа выглядела совсем по–другому.

Женщина с длинными седыми волосами и в струящемся платье приветствовала его с безмятежностью йога.

— Мистер Магуайер. — Она пожала ему руку. — Спасибо, что пришли.

Женщина записала его имя и время, когда он вошел в офис, потом проводила в кабинет Лили. Заглянув в дверь, Шон увидел нечто вроде страны лилипутов: все вещи были яркими, мебель — маленькая, детская. Он постучал в приоткрытую дверь.

— Можно?

— Шон, привет, проходи, пожалуйста. — Лили казалась немного смущенной, свежая губная помада блестела у нее на губах. «У нее великолепные губы», — подумал Шон, но решил, что это наблюдение неуместно. А может, и уместно. Поскольку Мора бросила его, он снова свободен. Свободный мужчина с тремя детьми.

Усаживаясь за круглый низкий стол, Шон заметил, что парты со стульями, поднятыми вверх ножками, были установлены по шесть в четыре ряда. На стендах были развешены написанные от руки темы уроков: «Наш меняющийся мир», «Деление — это весело», «Хорошие манеры». Тема сегодняшнего урока называлась «То, что мы знаем о Дне памяти».

Все было чистеньким, аккуратным, непритязательным, как и сама Лили. Этот класс говорил о Лили Робинсон больше, чем досье из ФБР.

Она открыла шкаф, стоявший за ее столом, и начала что–то искать в нем. Шон понял, что Лили удалось снова удивить его. В шкафу царил полный беспорядок, с какой–то детской беспечностью туда были свалены яркие игрушки, дверцы залеплены стикерами, с крючка свисали уши Микки–Мауса и странное подобие кимоно. Лили поймала его изумленный взгляд и неловко рассмеялась.

— Моя творческая мастерская, — пояснила она. — Чтобы привлечь внимание детей, нужна недюжинная изобретательность. Это тога, я надеваю ее, когда учу их римским цифрам.

— А зачем тебе свиной пятачок?

— Для уроков литературы.

Шон все еще не мог понять ее. За каждым новым слоем открывался следующий, и помимо воли Шону все больше хотелось узнать эту женщину.

Открыв папку, Лили развернула ее к нему.

— У меня хорошие новости. Чарли стала лучше успевать по математике. Это контрольная, которую мы делали в среду.

— Восемьдесят три процента, — сказал Шон, глядя на страницу. — Не так уж плохо.