Победитель. Лунная трилогия - Ежи Жулавский

— Дедушка…

— Иди спать! — решительно повторил он.

Но она неожиданным движением упала к его ногам и обхватила его колени.

— Он пришел! — крикнула она с радостью, которую до сих пор с трудом сдерживала, — дедушка, он пришел!

Малахуда отдернул руку и медленно уселся в кресло, опустив на грудь густую седую бороду.

Теперь девушка смотрела на него с явным удивлением.

— Дедушка, почему ты не отвечаешь? С самого детства, едва я научилась говорить, ты учил меня этому древнему приветствию, которое нас, людей, отличает от зверей и от тех, кто хуже их, от шернов, и от еще более худших, потому что они обликом похожи на людей, морцов — и я всегда приветствовала тебя, как положено, словами: «Он придет!», а ты всегда, как положено, отвечал «Придет воистину». Почему же теперь, когда этот великий, счастливый день наступил и я могу сказать тебе «Он пришел», ты не отвечаешь мне - «Пришел, воистину».

Она говорила быстро, запальчиво со странным лихорадочным блеском в глазах, порывисто дыша белоснежной грудью, на которой сиял бесценный пурпурный янтарь священной жрицы Ады…

— Дедушка! Пророк Тухейя, который был известен еще твоим предкам, когда-то написал: «Он придет в дни самого большого угнетения и спасет свой народ. И если он ушел от нас старцем, потому что никогда не был молодым, то вернется он молодым человеком, светлым и лучезарным, ибо никогда уже не будет старым!» Дедушка, он там! Он идет! Он вернулся с Земли, на которую улетел много веков назад, чтобы выполнить то, что обещал устами своей первой прорицательницы Ады — идет в ореоле славы и величия, молодой, победоносный, прекрасный! О! Когда же наконец наступит этот миг! Когда я смогу его увидеть и расстелить под его благословенные стопы свои волосы!

Говоря это, она быстрым, почти незаметным движением распустила свернутые над ушами волосы, и они покрыли малахитовый пол, где она склонилась у ног старца, душистым золотым покрывалом.

Малахуда по-прежнему молчал. Могло показаться, что он даже не видит стоящей перед ним на коленях девушки и не слышит потока ее слов. Его потускневшие задумчивые глаза смотрели куда-то в глубь комнаты — может быть, по привычке? — где во мраке блестел на стене, в отблесках свечей, золотой священный знак, изображающий выглядывающую из-за горизонта Землю со стоящим над ней Солнцем.

Ихезаль невольно проследила глазами за его взглядом и заметила выступающие из темноты два соединенных золотистых диска на черном мраморе, таким простым способом изображающие великую тайну, передающуюся из века в век, из поколения в поколение: что люди пришли на Луну с Земли, огромной звезды, светящейся над безвоздушной пустыней, и что туда ушел Он, Старый Человек (который взял себе это имя и не позволял называть себя иначе), и откуда Он вернется победоносным молодым человеком и избавителем. Ее охватил благоговейный страх, она поднялась и большим пальцем правой руки быстро начертила на лбу круг, потом большой полукруг от одного плеча, через губы, к другому, и линию горизонта на груди, одновременно шепча привычные слова заклятия: «Он нас спасет — уничтожит врага нашего — так будет воистину».

Малахуда повторил, как эхо:

— Так будет, воистину… — Какой-то спазм боли или горькой иронии сдавил последнее слово у него в горле.

Ихезаль посмотрела ему в лицо. Она немного помолчала, а потом, внезапно пораженная чем-то необычным, и только теперь замеченным в лице старика, отскочила назад, скрестив руки на проглядывающей через распахнувшийся мех обнаженной груди.

— Дедушка!..

— Тихо, малышка, тихо.

Он привстал и хотел взять ее за руку, но она убрала ее. А потом закричала:

— Дедушка! Ты… не веришь, что это… Он?!

Ихезаль стояла в нескольких шагах от него, вытянув вперед шею, с широко открытыми глазами и полуоткрытым ртом, ожидая ответа, как будто от того, что он скажет, зависела ее жизнь.

Первосвященник посмотрел на внучку и заколебался.

— Все пророчества сбываются, и если когда-нибудь должен прийти Победитель…

Он оборвал фразу и замолчал. Мог ли он сказать этой девушке то, в чем, после долгой борьбы, едва мог признаться себе и что всеми силами отгонял от себя? Мог ли он сказать ей, что он, первосвященник, хранитель Истины и Тайны, последний из древнего, угасающего вместе с ним рода жрецов, он, предводитель людей, живущих на северном берегу Великого Моря, далеко-далеко на восток от снежной вершины дышащего огнем О’Тамора, у Теплых Озер, самом старом поселении на Луне, и дальше, за Проходом на запад и на север, до Старых Ключей, где проходит дорога в Полярную Страну, и где много лет назад впервые была найдена благословенная нефть — мог ли он сказать этой верящей девушке, что он, который всю свою долгую жизнь сам верил и заставлял верить всех остальных в приход Победителя, теперь, когда ему рассказали, что тот на самом деле пришел, перестал верить в то, что он должен был прийти вообще?

Он сам не мог объяснить себе, что с ним произошло, должно быть, из глубин подсознания что-то выплыло наверх при этом неожиданном сообщении.

Перед заходом Солнца он еще совершал с людьми молитвы, читая слова последнего пророка Тухейи, как раз те, которые несколько минут назад напомнила ему девушка… Он делал это ежедневно всю свою долгую жизнь, с тех пор как стал жрецом — и также верил с детских лет, наученный своим отцом первосвященником Бормитой, что Старый Человек, который некогда жил среди них и много веков назад вернулся на Землю, возвратится снова молодым человеком, чтобы спасти свой народ. Эта вера была для него такой простой и очевидной. Он даже не задумывался над ней и никогда не обращал внимания на доводы «ученых», которые утверждали, что история о земном происхождении людей, живущих на Луне, обычная, созданная в течение веков легенда, что никакой «Старый Человек» никогда не существовал, и что никакой «Победитель» никогда не придет из межзвездного пространства… Он даже не боролся против подобных наук, отступая в этом случае от старого обычая, который соблюдал еще его отец, первосвященник Бормита, повелевающий привязывать еретиков к столбу на морском побережье и забивать камнями. Когда жрецы, подвластные ему, добивались подобной кары и призывали ее на головы богохульников, особенно жестоким было Братство Ожидающих, — он только пожимал плечами — со спокойствием и с огромным презрением в душе — как к тем, которые камнями хотели укрепить веру, так и к тем, достойным жалости безумцам, которые своим слабым человеческим разумом пытались понять недоступные им вещи вместо того, чтобы с благой радостью верить в свое звездное происхождение и в Обещание, которое когда-нибудь исполнится…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});