Июнь 41-го. Окончательный диагноз - Марк Солонин

Таблица 9

Примечания:

— численность личного состава (кроме 43-й тд) указана как две трети от реальной численности л/с в мехкорпусе;

— для 43-й тд указаны только исправные танки 1-й и 2-й категорий;

— для 40-й тд не учтены 180 пулеметных танкеток Т-27, Т-37, Т-38;

— в августовском докладе командования 43-й тд утверждается, что 152-мм гаубиц было только 4.

Значительно лучше других была оснащена 43-я танковая дивизия 19-го мехкорпуса. Дивизия создавалась на базе 35-й Краснознаменной танковой бригады Ленинградского ВО, принимавшей участие в «зимней войне» [99]. В докладе о боевых действиях 43-й тд читаем: «Старший и средний начальствующий состав подготовлен также вполне удовлетворительно, большинство имело боевой опыт в войне с Финляндией. Специалистами дивизия была укомплектована как по количеству, так и по качеству вполне удовлетворительно, экипажи боевых машин обучены, многие из них имели боевой опыт и полностью овладели имевшейся налицо техникой». [270] Строго говоря, уже сам факт отсутствия в докладе традиционного «плача Ярославны» говорит о многом.

43-я танковая дивизия к 1 июня успела получить 5 танков КВ, а затем, в течение июня — несколько танков Т-34 (в разных документах указаны цифры в 2 или 9 единиц); все остальные были легкими танками Т-26. В перечне матчасти дивизии привлекает внимание необычно большое (для формирующейся дивизии) количество бензоцистерн (67 шт.) и 9 раций 5-АК на автомобильном шасси. [271] .

40-я танковая дивизия 19 МК была еще совершенно «сырой». Уникальной особенностью этой дивизии было оснащение ее плавающими пулеметными танкетками Т-37/Т-38, которые предполагалось использовать в качестве линейного танка. Разумеется, легкая танкетка с тонкой противопульной броней не могла выполнять задачи танка при той насыщенности средствами ПТО, какими обладали немецкая пехотная или танковая дивизии; в соответствии с принятым в этой книге подходом, эти «танки» вовсе не учтены в общем перечне. С другой стороны, совсем уже забывать об их существовании не следует, т. к. эти «самоходные пулеметы», покрытые хоть какой-то броней, несомненно, могли стрелять по пехоте противника, причем гораздо активнее, чем обычный станковый пулемет, расчет которого защищен только гимнастеркой.

9-й мехкорпус знаменит, главным образом, тем, что накануне войны им командовал будущий маршал, дважды Герой Советского Союза Рокоссовский, а 20-й тд корпуса командовал также будущий маршал и дважды Герой Катуков [100]. Все остальное было традиционно для формирующихся танковых соединений: некомплект по всем видам матчасти, вооружение танковых полков устаревшими машинами с большим физическим износом; так, в 20-й тд из ничтожного числа танков (36 шт.) 30 составляли БТ-5 выпуска 1934 г., в 35-й тд числилось 40 двухбашенных пулеметных Т-26 самых первых производственных серий (в Таблице 10 они не учтены).

Во второй половине дня 22 июня части 9-го и 19-го мехкорпусов начали выдвижение на запад. Несмотря на то что 19 МК дислоцировался на 80–100 км восточнее 9 МК, он примерно на сутки опередил его и в район г. Ровно вышел утром 25 июня, в очередной раз продемонстрировав высокие маршевые возможности советских механизированных войск (150–200 км за 2,5 дня — результат весьма достойный). Как пишет Владимирский, «командир [19-го] корпуса организовал марш, строго сообразуясь с реальным состоянием бронетанковой техники и наличием автотранспорта. Перед выступлением в поход каждая танковая дивизия 19-го мехкорпуса была разделена на два эшелона — подвижный и пеший. В подвижные эшелоны танковых дивизий включили все исправные танки, сведенные в танковые полки (по одному сводному танковому полку в дивизии), а также личный состав мотострелкового полка и спецподразделений дивизий, который мог быть перевезен наличным автотранспортом». [43]

Боевой приказ № 002, выпущенный командиром 19 МК генерал-майором Фекленко в 20.00 23 июня (вечером второго дня войны), начинается совершенно феерической фразой: «Сведения о противнике — из правительственных сообщений». [272] Это круче, чем пресловутое «планировал операции по глобусу»; школьный глобус, по крайней мере, содержит верную информацию о расположении морей и материков… К сожалению, такое качество управления войсками не изменилось и в следующие дни: «За все время марша, вплоть до 26.6.41 г., никакой информации от высших штабов о положении на фронте штаб [43-й тд] дивизии не имел… О противнике имелись самые разнообразные и противоречивые данные… Было известно, что левее действует 36-й стрелковый корпус, но точно район его действий известен не был, поиски же штаба 36-го стрелкового корпуса ни к чему не привели». [270] Тут остается лишь еще раз напомнить, что связь обеспечивается не наличием технических средств (сигнальный рожок, тамтам, радиостанция, спутниковый телефон), а наличием субъектов, желающих обмениваться информацией.

Упомянутый приказ № 002 ставил задачей выход дивизий корпуса в исходный район сосредоточения по линии реки Стубла на участке Клевань, Варковице (см. вкл., рис. 9). Фактически на этот рубеж к утру 25 июня вышла лишь 40-я тд, а 43-я тд «притормозила» восточнее Ровно, «дальнейшее выдвижение в район сосредоточения командиром 19 МК было задержано на сутки ввиду неясности обстановки и необходимости подтянуть части». [270] В дальнейшем рассогласование между действиями 40-й и 43-й дивизий по времени и месту только нарастало, что имело пагубные последствия — особенно учитывая слабость и малочисленность каждой из этих «боевых групп». Разновременно и разнонаправленно действовали и подразделения самой 40-й тд.

Первой в бой вступила танковая рота, которая вечером 24 (это не опечатка) июня вышла к переправам через р. Иква у Млынова, где совместно с частями 228-й стрелковой дивизии [101] в течение суток, до вечера 25.6 отражала попытки передовых подразделений 111-й пехотной дивизии вермахта переправиться на восточный берег. В эту роту под командованием ст. лейтенанта Ивашковского было сведено все, что в составе 40-й тд могло называться словом «танки». За день ожесточенного боя с немецкой пехотой почти все они были потеряны: «К исходу дня 25 июня танковая рота потеряла 11 танков Т-26, 2 танка Т-28, имея в своем составе требующих ремонта 3 танка Т-26… За период действий танковая рота уничтожила до батальона пехоты, 3 станковых пулемета, 4 ручных пулемета и миномет». [273]

Утром 26 июня в район Млынова подошел сводный танковый полк 40-й тд, одновременно с этим к реке Иква подошли и главные силы немецкой 111-й пд. «В 12.00 26 июня противник открыл ураганный огонь из всех видов оружия, под которым части 228-й сд дрогнули и в беспорядке начали отходить, и только героическими усилиями командиров штаба 40-й тд положение частей 228 сд было восстановлено». [273] Можно было бы расценить эти фразы как, увы, достаточно типичное стремление «переложить вину на смежников», но и собственный отчет о боевых действиях 228-й сд описывает этот эпизод достаточно красноречиво: «767-й стрелковый полк, преследуемый пехотой противника при поддержке артиллерии и минометов с фронта и вследствие появления до батальона пехоты с артиллерией и минометами в его тылу, вынужден был начать отход в лес юго-восточнее Радув (н.п. в 20 км восточнее Млынов. — М.С. )». [225]

Сводный танковый полк 40-й тд вел бой у Млынова до вечера 26 июня. В докладе нет никакого пояснения — чем был вооружен этот полк, были ли использованы в бою танкетки Т-27, Т-37, Т-38 (а ничего другого, кроме трех Т-26, в дивизии уже не оставалось). Доклад содержит достаточно невнятную фразу: «Полк при поддержке 3 танков неоднократно приостанавливал противника» . Закончилось все тем, что «связь с соседями справа и слева отсутствовала, благодаря чему противник имел возможность обойти фланги, и полк оказался в окружении. Полк в результате боя потерял до 100 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести». [273] Про потери боевой техники (в частности — танков) не сказано ничего.

В это же время, днем 26 июня, мотострелковый полк 40-й тд вышел к реке Иква на 16-км фронте от Тарговица до Адамовка (по крайней мере, так сказано в докладе о боевых действиях дивизии). Ни обороняться, ни тем паче наступать на фронте в 16 км стрелковый полк (да еще и не полного состава) не мог; в чем был смысл его действий, изолированных от других частей 19-го мехкорпуса, понять трудно. Ясен только результат: «В результате боя потерял до 1200 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести, разгромил до двух батальонов пехоты противника. Согласно приказа командира 19 МК с боями, закрепляясь на отдельных рубежах, под командованием капитана (выделено мной. — М.С. ) Бондарь отошел на рубеж Ясеневичи (н.п. в 11 км западнее Ровно. — М.С. ) ».