Пески смерти - Александр Лидин

Но никаких шогготов тут сейчас не было.

В лагере у оазиса все оставалось по-прежнему. Те же палатки, вещи на тех местах, где оставил их Василий, отправляясь по дороге в Гоцлар. Отыскав более-менее подходящую одежку в вещах ныне покойного гауптштурмфюрера Хека, Василий пошел к озерцу оазиса и хорошенько вымылся. Особенно тщательно он промыл рану на ноге. Она вроде бы снова затянулась, но на ногу ступать было больно.

Старец же, наблюдая за манипуляциями Василия, все время его подгонял, словно сам торопился куда-то. Однако Василий его не слушал. Не то чтобы он специально хотел позлить своего спасителя, но от того, в каком виде он прибудет в Коммунарск, зависело очень многое. Наконец, закончив свой туалет и хорошенько перебинтовав ногу, Василий дал знать Старцу, что готов отправиться дальше.

И через несколько мгновений он вновь сидел в своем «кресле», а Старец несся над пустыней, стараясь как можно быстрее улететь подальше от места, которое столь не нравилось ему.

В этот раз полет длился два дня.

Несколько раз Василий просил Старца снизиться, чтобы хоть чуть-чуть пройтись и справить нужду. Слава богу, что Василий, понимая, что не потащит запасы на своем горбу, захватил достаточное количество воды и пищи.

Тем не менее Старец становился все своенравнее. С каждым разом Василию требовалось все больше времени, чтобы уговорить его спуститься и передохнуть. Казалось, он хочет сбросить с плеч ношу, освободиться от Василия раз и навсегда и вновь стать врагом рода людского. Иначе Василий его поведение объяснить не мог.

Но вот, в конце второго дня, когда солнце уже спряталось за горизонтом, на севере показались странные огни.

В этот раз Старец снизился сам без всякой просьбы.

— Дальше ты пойдешь сам, — объявил он, высаживая щупальцем Василия на песок.

— Но до города еще километров пять, а у меня больная нога! — попытался возмутиться Василий.

— Послушай, человек, я и так сделал для тебя, твоего покровителя и Древних слишком много. Я спас тебя из лап Ми-го, расстроив их коварные замыслы. Я помог тебе запечатать вход во внутренний мир, я принес тебя на край обитаемых земель. Чего тебе еще надо?.. Сам доберешься до города, а если сдохнешь по дороге… в том моей вины нет… — И, не попрощавшись, он взмыл в темное небо, усеянное россыпями зажигающихся звезд.

— Помни, если понадобится, я тебе помогу! — крикнул вслед ему Василий, но Старец так и не ответил. Василий глубоко вздохнул. Вот и со Слугами Ктулху было то же самое. С одной стороны, они не питали к Василию ни малейшей симпатии, а с другой — под давлением обстоятельств вынуждены были помогать ему.

Еще раз вздохнув, Василий закинул за плечо вещевой мешок, поправил заткнутый за пояс револьвер, в котором оставались последние пять патронов, и медленно, морщась от боли, побрел в сторону огней.

По его расчетам, к полуночи он будет на месте.

Эпилог… или пролог?

Записки Григория Арсеньевича Фредерикса

Окончание

Думы о прошлом далеком

Мне навевают все сны.

Сердцем больным, одиноким

Рвусь я в те прежние дни.

Рвусь я в те прежние светлые дни.

А. Тимофеев. «Дремлют плакучие ивы»21 октября 1905 года

Вчера я совершил страшный грех и, поняв истинную причину его, жалею об этом. Но содеянного не воротишь, точно так же, как не поворотить реки вспять… Я вошел с оружием в Храм Господний и, когда мне заступили дорогу, — убил. Убил, не задумываясь, точно так, как убивал дикарей там, в пустыне.

Я долго думал, прежде чем решиться на этот шаг. Но я видел реальность искаженной. Видимо, всему причиной стала смерть полковника Авдеева. Именно события, которые последовали за этим, заставили меня принять столь необычное решение и довести дело до конца.

Причиной же всему послужила реакция общественности на смерть полковника. Естественно, я не стал записываться на прием к губернатору, чтобы рассказать о гибели отряда, посланного по следам экспроприаторов. Я послал анонимку, где подробно описал действия полковника, сражение с туземцами, а также дал координаты оазиса у Двойной скалы, где похоронил полковника. И что? Через день было объявлено, что полковник, отобрав деньги у бандитов, бежал с ними в Афганистан. Более мерзкой лжи я не читал. А ведь об этом было пропечатано и в «Южных Ведомостях», и в «Новостях Пржевальска».

После этого состоялось заседание суда, где полковник Авдеев официально был объявлен дезертиром и преступником, а соответственно все его состояние должно было перейти в собственность банка и губернатора для компенсации ущерба… и так далее, и тому подобное. Это была гнуснейшая клевета на бравого офицера, который до последнего выполнял свой долг! К тому же семья его оказалась выброшенной на улицу, без всяких средств.

В первый момент я хотел пойти к губернатору, попытаться объяснить, что произошла какая-то ошибка, что мое письмо было превратно истолковано. Но когда имя полковника предали анафеме! И кто? Церковники, держащие в заточении Старца — древнего бога, реального бога, которого можно пощупать, с которым можно поговорить, а не эфемерного мученика, который всем все прощает, в особенности при хороших пожертвованиях в храм Божий. И при этом они уверяли, что Бог един, а все остальные верования ложны.

Нет, я не атеист. Я верю в Высшую силу, верю в Судьбу и Христа, но… Христос наш Бог, и он всесилен только с точки зрения человека. И когда святой отец говорит, что иных богов не существует, он всего-навсего врет. Я спускался в подвал земной обители Бога и убедился в обратном. Нет, я ни в коем случае не призываю поклоняться иным богам, не хочу ввергать народ в пучины язычества. Но давайте посмотрим реально, если Старец существует, то зачем скрывать его существование? Справедливость нужна не там, в облаках, она нужна здесь и сейчас, и если подлецы, прикрываясь религией, творят мерзкие дела… Ведь не религия виновата в том, что ее служители стали комическими персонажами народных сказок, мерзавцами и стяжателями.

Я долго думал, долго боролся с собой, а потом в один прекрасный момент понял, что должен просто-напросто отомстить. Полковник и его солдаты спасли мне жизнь. Они погибли во имя веры в Империю, исполняя свой долг. И тогда я решил выпустить Старца.

Странный ход мыслей, не так ли? Какое отношение имеет полковник Авдеев к мертвому Богу? Но тогда мне казалось, что если я продемонстрирую всему миру, что они лжецы, то и доброе имя полковника мне удастся отстоять.

Вот я и отправился в церковь Святой Троицы. Никого не спрашивая, я спустился по лестницам, снося выстрелами засовы. Но прежде чем я погрузился в хитросплетение подземных ходов, дорогу мне заступил отец Павел. В свете керосиновой лампы я отлично видел его перекошенное лицо.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});