Ярость - Карин Слотер

— Он в данный момент может выслеживать следующую жертву, — сказал Уилл, не уточняя, что следующей женщиной, на которую Джон положил глаз, вполне может быть Энджи.

— Если ты арестуешь его, то сможешь засадить максимум на двадцать четыре часа, и если это делает на самом деле Шелли, то он поймет, что ты у него на хвосте, и заляжет на дно так глубоко, что ты его уже никогда не найдешь.

— Что ты предлагаешь? Ждать, пока изнасилуют еще одну девушку? А может, и убьют? — спросил Уилл. — Возможно, он уже наметил свою следующую жертву, Энджи. Что, если Жасмин у него? Я должен сидеть сложа руки, в то время как девочка считает, сколько минут ей осталось прожить?

— Он поговорит со мной. Он не знает, что я коп.

— Да что такое с этим парнем, Энджи? Почему ты не хочешь видеть его таким, какой он есть?

— Может быть, это как раз и хорошо, что я не сужу о людях по тому, что они сделали в прошлом.

— Это упрек в мою сторону?

— Дай мне с ним поговорить, — попросила она. — Проследи за его домом, чтобы быть уверенным, что он оттуда не выходил. Если девочка у него, он все равно не прикоснется к ней так, чтобы ты об этом не узнал. Завтра утром я поеду на автомойку, посажу его перед собой и поговорю с ним.

— Ты считаешь, что он доверится тебе?

— Если он невиновен… — Она кивнула. — Да. Я сумею заставить его говорить.

— А если виновен?

— Тогда ты будешь неподалеку. — Она снова попыталась подколоть его. — Ты ведь защитишь меня, верно, Уилли?

— Это не предмет для шуток.

— Я в курсе. — Она снова посмотрела через его плечо на девушек. — Мне нужно возвращаться на работу.

— Не нравится мне все это, — сказал Уилл, — совсем не нравится. И мне не хочется этого делать.

— Но ведь в этом нет ничего нового для нас обоих, верно? — Она положила ладонь ему на щеку и слегка прикоснулась губами к его губам. — Уходи, Уилл.

— Я не хочу оставлять тебя.

— У тебя нет выбора.

Глава 33

10 февраля 2006 года, 7:22 утра

Джон сидел в закусочной «Эмпайр Дайнер». Входя сюда, он был голоден как волк, но почему-то, когда принесли еду, смог заставить себя съесть только кусочек. Нервный стресс держал его желудок мертвой хваткой, и теперь он ждал, когда же снова вернется к жизни.

Большую часть ночи он провел с Кати и Джойс, пытаясь выработать план действий. Кати хотела пойти в полицию, но если у брата и сестры Шелли была хоть одна тема, вокруг которой не было разногласий, то это как раз то, что полиции доверять нельзя. Майкл никогда не заговорит. Он слишком умен, чтобы выдать себя. По кредитной справке могли возникнуть кое-какие вопросы, но ответы на них с таким же успехом могли обернуться против самого Джона. В конце концов они договорились до того, что Джойс воспользуется своими связями в отделе регистрации округа, чтобы выяснить, где сейчас живет тетя Лидия. Дядя Барри был женат на ней всего два года, и им не удалось ничего найти по его фамилии — Карсон. Но где-то должен был остаться какой-то след. И когда они отыщут Лидию, то напрямую спросят о ее роли в том, что Джон был упрятан за решетку. Она, очевидно, раньше уже созналась в своих грехах. И они не дадут ей ни секунды покоя, пока она не сознается в этом снова — на этот раз уже под запись. Что же касается самого Джона, то он рассказал сестре и ее любовнице не все, что тогда произошло. Он был максимально честен с ними до определенной точки. Он не рассказал им о соседке Майкла. При мысли о том, что он сделал и насколько глубоко пал, его начинало тошнить. Все это время Джон считал, что Майкл — животное, но, когда представился случай, повел себя так же по-садистски, так же мстительно, как и его кузен. За это ли боролась Эмили? Неужели она проводила долгие часы, изучая свои записи в блокнотах, чтобы ее Джонни вышел из тюрьмы и изувечил пятнадцатилетнюю девочку? Впервые в жизни Джон был рад, что мать умерла, что он никогда не сможет взглянуть в ее любящие глаза, сознавая, что она смотрит на человека, способного на такие злодеяния.

— Поел? — спросила официантка, наливая ему кофе.

— Спасибо, — пробормотал Джон.

Дверь закусочной распахнулась, и, взглянув в зеркало за стойкой, он увидел Робин, которая стояла у входа, уперев руки в бока и высматривая свободный столик. Народу в ресторане было довольно много, так что она не заметила, что он наблюдает за ней.

Джон боролся с желанием обернуться. Ему хотелось окликнуть Робин, показать на свободный табурет возле себя и услышать ее голос. Хотя сейчас слишком много на него навалилось. На его руках была кровь, в сердце — чувство вины. Он опустил глаза и уставился на темную жидкость в чашке, словно пытаясь разглядеть свою судьбу. Будет ли когда-нибудь в его жизни женщина? Встретит ли он кого-нибудь, кто, зная, что произошло и что он сделал, с ужасом не отвернется от него?

— Привет.

Робин села на табурет рядом с ним. Она была одета иначе. Волосы собраны в хвост, вместо наряда уличной шлюхи — джинсы и футболка.

— Привет, — откликнулся он. — Отработала?

— Да, — сказала она и помахала официантке.

В ней изменилось что-то еще, но Джону никак не удавалось уловить, что именно. Это не имело отношения к ее одежде или отсутствию килограммов макияжа на лице. Если бы он знал ее лучше, он понял бы, что она нервничает.

— Ты никогда не думал, что ненавидишь свою работу? — спросила она. — Что, может, тебе нужно просто сбежать и никогда не оглядываться назад?

Он улыбнулся. Он рассматривал идею бегства из дома все время, пока находился в «Коустел».

— Ты в порядке?

Она кивнула и насмешливо улыбнулась.

— Ты что, преследуешь меня? Сначала больница, теперь здесь.

Джон огляделся по сторонам.

— А ты что, выкупила это место?

— Я всегда здесь завтракаю.

— Тогда извини, — сказал он. — Мне просто показалось, что это неплохое местечко, чтобы посидеть немного. — В кои-то веки у него в кармане появились деньги, и ему хотелось побаловать себя.

— Я солгала тебе, — сказала она.

— Насчет чего?

— Насчет первого поцелуя, — ответила она. — Это было не с лучшим другом моего младшего брата.

Джон постарался перевести услышанное в шутку, хотя чувства его были задеты.

— Только не говори, что это был сам твой младший брат.

Она улыбнулась и налила в свой кофе немного сливок.

— Мои родители были наркоманами на таблетках, — сказала она. — По крайней мере моя мать и тот кадр, с которым она трахалась. — Робин взяла ложечку. — Государство забрало меня от них, когда я была совсем ребенком.

Джон не знал, что сказать.

— Мне очень жаль слышать это, — наконец произнес он.

— Да уж, — сказала она. — И некоторое время меня носило по приемным семьям. Я встречала кучу приемных отцов, которые были очень рады тому, что под их крышей живет маленькая девочка.

Джон молча смотрел, как она размешивает кофе. У нее были очень маленькие руки. И почему женские руки намного более привлекательны, чем мужские?

— А как насчет тебя? — спросила она. — Ты тоже из неблагополучной семьи?

Она произнесла эти слова с некоторым сарказмом. Джон встречал немало опасных преступников, которые утверждали, что оказались жертвами обстоятельств, что именно неполноценные семьи толкнули их на путь преступлений. Послушать их, так у них просто не было выбора.

— Нет, — сказал он. — Я из идеальной семьи. Прекрасная мать — красивая, чудесно готовит, воспитатель отряда скаутов. Несколько сдержанный отец, но каждый вечер он был дома и интересовался тем, что я делаю.

Джон подумал о сестре. Она, вероятно, сейчас висит на телефоне и пытается сотворить чудо. Он не знал, поступит ли тетя Лидия честно, но понимал, что может прожить остаток жизни с миром в душе, зная, что впервые за двадцать лет Джойс ему поверила.

Робин дважды ударила ложечкой по краю своей чашки, потом положила ее на стойку.

— Итак, что же произошло с тобой, Джон? Как ты попал в тюрьму?

Он пожал плечами.

— Плохая компания.

Она рассмеялась, хотя явно не считала это забавным.

— Полагаю, ты был невиновен?

Она уже спрашивала его об этом два дня назад в больнице, и он дал ей стандартный ответ:

— В тюрьме все виновны.

Робин молчала, глядя в зеркало позади стойки.

— Ладно, — сказал он, желая поменять тему. — Так с кем же был твой первый поцелуй?

— Мой первый настоящий поцелуй? — переспросила она. — Первый парень, с которым я целовалась, потому что действительно хотела его поцеловать? — Она, похоже, задумалась. — Я познакомилась с ним в детском доме, — наконец сказала она. — Мы были вместе двадцать пять лет.

Джон подул на свой кофе и отхлебнул.

— Долго.

— Да, весьма. — Она снова взяла ложечку. — Я много изменяла ему.

Джон поперхнулся.