Шанс для дознавателя (СИ) - Ветрова Варвара

Мое сердце пропускает удар. Догадка, что имеет в виду Максвелл, приходит слишком поздно. Вот ведь…

— Я попросил у Джоверда твоей руки, Мейделин.

Воздух застревает в горле и я долго кашляю, пытаясь восстановить дыхание и душевное равновесие заодно. На глаза наворачиваются слезы и, когда я вновь смотрю на Максвелла, то чувствую горячую дорожку на щеке.

— Ты… что?

— Попросил твоей руки, — терпеливо повторяет он, — признаться, думал, что после нашего триумфального появления на пороге твоего семейного гнезда меня отправят куда подальше, но… — он хмыкает и его пальцы легко скользят по моей скуле, убирая лишнюю влагу, — Мейделин, я люблю тебя. Безумно люблю. И просто не вижу своей дальнейшей жизни без одной несносной, восхитительной леди, которая так смешно морщит нос, задумываясь о важном.

Я машинально провожу рукой по переносице. А ведь действительно — морщу. А вот с мыслями собраться сложнее — и, кажется, проходит целая вечность перед тем, как ко мне возвращается дар речи.

— Ну это надо подумать, — наконец бормочу себе под нос, — все так неожиданно.

Тихий смех над ухом заставляет встрепенуться.

— Я могу дать тебе время, — фыркает Риндан, — например, пока собираю вещи. Я теперь не уеду, не услышав твой ответ.

Смеясь с инквизитором в унисон, я качаю головой. Могла ли я когда-нибудь подумать, что мне сделают предложение? Однозначно нет.

— А…

Но Максвелл качает головой:

— Ну уж нет. Думай. Примерно четверть часа у тебя есть.

Наблюдая, как Риндан ходит по комнате, я закутываюсь в покрывало. Подумать только, как все складывается. И даже если учесть, что я соглашусь, то…

— А как же твоя разъездная работа? — вырывается у меня прежде, чем я успеваю подумать.

Я еще многое хочу узнать — к примеру, где мы будем жить и как будет выглядеть наш домашний уклад, но решаю ограничиться для начала минимумом.

— Не скажу, что у меня получится совсем завязать с командировками, — тут же вздыхает Максвелл, забрасывая в сумку свитер, — но, признаться, за одиннадцать лет службы я от них изрядно подустал. Несколько недель в году, конечно, придется отсутствовать дома, но… ты же не против?

Вопрос явно с подвохом и я улыбаюсь, чувствуя, как вновь морщу нос.

— Я еще не решила, — напоминаю.

— У тебя ещё целых десять минут, — щедро отсыпают мне, — кстати, у меня для тебя есть дополнительная мотивация: твоё имя удивительным образом сочетается с моей фамилией.

При мысли о смене документов мои глаза тут же лезут на лоб. Об этом я как-то не подумала, но…

— Риндан, это же такая волокита! — возмущенно сотрясаю воздух, — надо ехать в столицу, писать прошение, ждать… да целую вечность ждать! Ну уж нет, я останусь на своей!

Очередной не донесенный до багажа свитер замирает прямо в воздухе.

— Исключено, — припечатывает инквизитор, — Мейделин, я против.

— А обвиняемые?! — выкладываю я последний козырь из имеющихся, — ты представляешь, что они устроят, услышав одинаковые фамилии? Мы будем каким то… — правильных слов не находится и я роняю первые из подвернувшихся, — семейным подрядом!

— А почему нет? — застегнув молнию сумки, Максвелл набрасывает на неё сеть защитного заклинания и, присев рядом, захватывает мои ладони в плен, — семейный подряд на страже правосудия. Так…

Шутки сами собой как-то отходят на второй план. Зеленые глаза напротив полны ожидания и какой-то затаенной тревоги. Кажется, пришло время отвечать.

— Ты не спросил… — шепчу я, уже понимая, что вляпалась по самое не могу.

— Я спрошу, — взгляд мужчины теплеет, а сам он отпускает мою руку и достает что-то из кармана, — Мейделин Локуэл, я люблю тебя и жизни своей без тебя не вижу. Скажи… ты выйдешь за меня?

Я вздрагиваю, настолько нервно звучит вопрос в тишине комнаты. Но ответить не успеваю — опускаю взгляд, заметив, что мужчина мне что-то протягивает.

И все-таки теряю дар речи.

Кольцо. То самое, что я так и не решилась купить на придорожной ярмарке по дороге из Нойремштира. Черненое серебро и яркая искорка аметиста в центре сложного плетения узора.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Откуда ты узнал?! — ошеломленно смотрю я на инквизитора, враз забыв, какого ответа от меня ждут.

— Мейделин, — улыбается тот, — одно из твоих несомненных достоинств — умение быть настоящей.

— То есть, у меня все на лице написано? — фыркаю.

— Именно, — он легко целует меня в нос, — так что скажешь?

Но я не тороплюсь отвечать и лишь загадочно улыбаюсь, глядя за окно, где в предрассветных сумерках опять завывает вьюга.

Кажется, зима опять вернулась в Лойс.

ЭПИЛОГ

— Именем Великой Тримудрой Богини!

Я привычным жестом распахиваю планшет — уже третий за этот год. Кольцо из черненого серебра тускло отсверкивает в свете лампы.

— Дежурный дознаватель?

— Мейделин Максвелл, — я до сих пор не умею сдерживать предательскую улыбку, оглашая свою новую фамилию, — именем всего сущего клянусь не причинить зла и отделить зерна от плевел!

Ирмис, кстати, до сих пор отпускает ехидные шутки по поводу начала наших отношений. Да что там говорить — вся крепость до сих пор потряхивает.

— Дежурный инквизитор?

А вот тут будет интересно. Ведь сегодня дежурство…

— Риндан Максвелл, — ожидаемо звучит из-за завесы, — Именем всего сущего клянусь не причинить зла и отличить правду от лжи!

— Введите задержанного!

Глядя, как в противоположную дверь вводят богато одетого господина, я откидываюсь на спинку стула. Этот с защитником пришел — а значит, допрос затянется.

Ну ничего, мне не привыкать.

Наблюдая, как обвиняемый расписывается в многочисленных бумагах, я перевожу взгляд на завесу отрицания — и тут же краснею, чувствуя потянувшуюся оттуда совсем не рабочую эмоцию.

Мы обвенчались спустя полгода — в обители сестер Тримудрой, где в свое время росла Терра. Горничная, кстати, была рада — и нашему браку, и тому, что теперь в нашем небольшом доме на отшибе началась нормальная полноценная жизнь. По крайней мере, подавая обед, она больше не ворчит касательно моего аппетита. Но я не сдаюсь — и муж лишь посмеивается над моими потугами сохранить тонкую талию.

А еще Риндан действительно подзавязал с разъездной работой — и Лоуренс лишь обрадовался, получив от Максвелла прошение о трехлетнем контракте. Но спорить не стал — хорошие кадры, особенно с шестой степенью эмпатии, на дороге не валяются.

Стул напротив скрипит, принимая на себя грузное тело задержанного. Защитник — верткий моложавый мужчина с тонкой линией усиков над верхней губой — внимательно смотрит на меня, переводит взгляд на завесу отрицания и едва заметно улыбается:

— Требую замены дознавательского состава!

Ну вот, о чем я и говорила.

В порыве эмоций я чересчур сильно отталкиваю перо и оно, пролетев через всю столешницу, падает на пол с другой стороны.

— Замены кого именно вы требуете? — не удивляется секретарь: такое уже случалось. К сожалению, людям сложно поверить в то, что семейная пара способна непредвзято подойти к делу.

Но тут уж я спокойна: Риндан действительно очень принципиален и даже, возможно, при работе со мной слегка перегибает палку. Я даже обижалась первое время — и Максвеллу регулярно приходилось извиняться, по ходу дела способствуя опустошению резерва.

— Всех! — и защитник ехидно смотрит на меня. Но я лишь вздыхаю, старательно пряча улыбку — дежурным сегодня стоит Ирмис, который сейчас явно не в духе.

Сложно быть в хорошем настроении, когда у первенца режутся зубки.

— Не стоит, — качаю головой, ловя удивленный взгляд секретаря, — я сама схожу за заменой, — выдаю, уже поднимаясь из-за стола. Риндан, стоя за завесой, не говорит ничего — но я чувствую тонкий оттенок удивления, заполнивший помещение, стоит мне встать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ну что поделать, последнее время я действительно остро на все реагирую.

Я выхожу в коридор и подхожу к окну. Детишки по прежнему лепят снежную бабу. Очередной уже привычный приступ дурноты заставляет прижаться лбом к стеклу и прикрыть глаза. Когда же это закончится?