Без пощады (ЛП) - Сальваторе Роберт Энтони

Он знал, что должен немедленно встать.

Но…

Бревиндон Маргастер провёл немало распутных ночей в Глубоководье, окружённый множеством женщин и большим количеством выпивки. Став старше, на следующее утро он всегда качал головой, очнувшись от полубессознательности, обхватывал ладонями лицо, которое казалось слишком большим для его тела, и клялся, что больше никогда не станет поглощать столько алкоголя.

Сейчас он чувствовал себя также, только в несколько раз хуже — как будто выпил содержимое каждой бутылки на шумной вечеринке, потом долго его били по голове, а потом без перерыва тыкали в глаза пальцами.

— Просто убей его и покончим с этим, — услышал он женский голос.

Бревиндон открыл глаза — ему потребовалось несколько попыток — и оглядел незнакомую комнату. Он чувствовал затхлость, старую пыль. Где он оказался? Он ничего не понимал, хотя узнал трёх из пяти людей, находящихся в помещении вместе с ним. Женщину, здоровяка, мелкого дроу… все они были на корабле во время сражения в гавани. Молот этого здоровяка сломал мачту невероятным ударом.

— Вульфгар, сын Бьорнегара, — промямлил Бревиндон, поскольку здоровяк не мог быть никем иным.

— Видишь, он тебя знает, и будь уверен — найдёт способ поквитаться, — сказала женщина. — Просто прикончи его.

— Скажешь ещё хоть слово, и здесь кто-то умрёт, — произнёс дроу. — Но это будет не он.

Бревиндон почувствовал руку на плече, повернул голову и увидел женщину-дроу с закрытыми глазами, читавшую заклинание. Он напрягся, ожидая смерти, но потом расслабился, когда по телу прокатились волны лечебной магии.

— Садись, — сказал мелкий дроу, и когда Бревиндон не отозвался сразу же, женщина схватила его за плечо и поставила на ноги.

— Ты знаешь, что с тобой произошло? — спросил мужчина-дроу, подходя совсем близко. — Ожерелье с филактерией…

— Азбиил, — сказал Бревиндон, и имя потрясло его — как и тот факт, что он неожиданно почувствовал такую свободу, какой не чувствовал уже несколько месяцев.

— Азбиил уничтожен, — объяснил дроу. — Больше он тебя не побеспокоит.

— Зато мы побеспокоим, — сказал другой мужчина-дроу, повыше, и Бревиндон моргнул и даже подумал, что может быть и правда перебрал накануне, поскольку мужчина прямо на его глазах преобразился, стал высоким и долговязым рыжеволосым человеком.

— Я — старший капитан Курт, — сказал он.

— Был, пока ты не решил напасть на наш город, — сказал другой дроу.

Бревиндон какое-то время пытался это переварить, потом прошептал — в первую очередь самому себе:

— Почему я ещё жив?

— Потому что ты поможешь нам очистить Лускан от твоих грязных гноллов и других наёмников, которых ты сюда притащил, — ответил дроу, назвавшийся Куртом. — Ты поможешь нам навести в Лускане порядок.

— Гноллы, — повторил Бревиндон. Он покачал головой, не в знак отрицания сказанному, а отрицая сразу всё произошедшее. Как он мог быть таким глупым? Таким злобным? Он заключил союз с гноллами — с демоном! — как и другие вельможи из его дома.

Его дом… Дом Маргастер, некогда столь славный…

Что с ним стало?

Что он натворил?

— Тебя подчинил демон, — сказал мелкий дроу, и Бревиндон какое-то время сомневался, не произнёс ли он свои ужасные мысли вслух.

Потом вспомнил больше и понял, что этого не требовалось — не для этого дроу.

— Киммуриэль? — беззвучно прошептал он. Он думал, что это имя, имя дроу, этого дроу, который присутствовал в его мыслях, когда Азбиил набросился на саму его душу.

— Демон изгнан, — сухо произнёс Киммуриэль. — Азбиил тебя больше не побеспокоит.

— Его заменишь ты в моей голове? — горько сказал Бревиндон.

Дроу хмыкнул.

— Только когда мне захочется. Но мы можем обойтись без этого, если ты примешь предложенную сделку.

— Какую сделку?

— Ты выполнишь нашу просьбу и останешься занимать определённое положение в городе, — сказал ему старший капитан Курт. — Это щедрое предложение.

— Которое позволит Бревиндону Маргастеру хоть как-то восстановить свою репутацию, если он будет принимать разумные решения, — сказал здоровяк, в котором Бревиндон узнал Вульфгара.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Надо было просто его прикончить, — сказала женщина.

— Значит, мне нужно выбрать? — снова спросил Бревиндон, просто чтобы прояснить всю эту сбивающую с толку информацию у себя в голове.

— Ты уже сделал выбор, — сказал ему Киммуриэль. — А теперь будешь делать то, что тебе скажут.

— Потому что иначе вы меня убьёте.

Ещё один смешок от Киммуриэля.

— У тебя слабое воображение, если ты так думаешь.

Бревиндон Маргастер ощутил волну жутких мыслей, хлынувшую в его разум, превращая каждое наблюдение и реакцию в образ чистого ужаса. Он закрыл глаза, прижал к ним кулаки. Он закричал во всё горло, пытаясь отразить это предложения, образы, эмоции.

Наконец они угасли, но только из-за Киммуриэля — мысленная реакция и отрицание Бревиндона не имели к этому никакого отношения. Дроу оставил его с полным пониманием, что он ещё долго будет умолять о смерти, прежде чем псионик окажет ему такую милость.

— Ты, верно, не понимаешь, каково это быть эльфом?

Брат Афафренфер слышал женский голос, но это был не голос дварфа, более мелодичный… далёкий.

Он почувствовал, как стучит кровь.

— Нет, я бы не хотел жить в мире без драконов.

На этот раз голос был мужским, эльфийским… нет, дроу. Знакомый ему голос.

Дзирт!

— Ты находишься в плену того, как мир видит тебя или того, как тебе кажется, тебя видят?

Безумие… женщина… внешность Кэтти-бри, но отличается, может быть, моложе — Афафренфер никогда не видел такой причёски. Но эти тёмно-синие глаза. Да, это Кэтти-бри.

Неожиданно Афафренфер увидел девочку, эльфийку, под разорванным телом эльфийской женщины — ей ли принадлежал первый услышанный им голос? Кровь, всюду кровь.

Его кровь?

Он снова увидел её, но уже не ребёнком, и он её узнал — ещё как! Он знал, что это та самая окровавленная девочка.

Он просто знал.

Но кто она? Откуда он её знает?

Глубокая печаль захлестнула монаха. Слова приходили эмоциями, образами, опытом.

— Смерть обычно является им спереди.

Снова голос Дзирта.

У Афафренфера закружилась голова. Он нашёл образ Парбида, такой ясный и близкий, что казалось — протяни руку и коснёшься его снова. Видения собственной жизни мелькали вокруг него, любовники, страхи, отец, что отрёкся от него и вышвырнул из дома, последний взгляд на лицо матери.

Но с ними смешивались другие образы, как будто его память перемешивалась с чужой.

С памятью Дзирта, конечно.

Только смех дварфов вернул его в настоящее, в материальный мир. Он открыл глаза и ощутил боль.

Вокруг него четверо дварфов хвастались друг другу полученными в бою ранениями.

— Он прикончил его насмерть! — ревела одна женщина. — Я с ним поквитаюсь за гибель моего мужа!.

Он увидел, как дварфийка с копьём в руках подходит к нему.

Однако теперь всё обрело смысл. Афафренфер всё понял. Здесь Дзирт превзошёл оковы смертной оболочки, и фрагменты его воспоминаний остались вокруг — эхо призрака. Афафренфер был почти мёртв, почти что отправился в загробный мир, и поэтому услышал эти воспоминания, отчётливо воспринял их.

И в первую очередь ощутил радость Дзирта.

Ох, как же ему хотелось рассказать Кэтти-бри и остальным! Дзирта не стало, но захватчик не убил и не забрал его, нет! Дзирт спасся благодаря трансценденции. Он закончил это существование по собственной воле.

Чтобы обмануть захватчика и спасти их.

Дзирт не достался демонам. Теперь он был навечно им недоступен, попал в обитель красоты, мира и единства.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Место, где к нему вскоре надеялся присоединиться Афафренфер.

Он чувствовал умиротворение. Друзьям Дзирта не стоило по нему плакать, ведь сейчас дроу слился в гармонии со вселенной, в обители чистейшей радости. Афафренфер отчаянно хотел сказать им об этом, но знал, что не уйдёт отсюда. Он был сломан, и даже если дварфийка не проткнёт его копьём, его раны всё равно были смертельными.