Происхождение и юные годы Адольфа Гитлера - Владимир Брюханов

Не счесть того, сколько налоговых и таможенных чиновников во всех странах и во все времена умерло в нищете, будучи изгнаны со службы, а сколько и вовсе закончили карьеру за решеткой! При Петре I да и при коммунистах их даже и казнили!..

Но такая работа и должна была быть по душе и по уровню возможностей потомку многих поколений разбойников, решавших при появлении любого незнакомца у порога, дать ли ему уйти живым, а если не дать, то не возникнет ли при этом фатальная угроза своей собственной жизни. Вот его родная мать и совершила когда-то такую ошибку, оказавшуюся почти абсолютно фатальной!

При всем при том с чисто внешней стороны нужно было выглядеть честнейшим добросовестнейшим чиновником — и никем другим!

Иоахим Фест живописует: «Продвижение его по службе шло довольно быстро, и в конечном итоге он дослужился до поста старшего таможенного чиновника, — учитывая его образование, это вообще было для него потолком… Он любил показываться в обществе, любил, чтобы его считали начальником, и придавал немалое значение тому, чтобы, обращаясь к нему, его величали «господином старшим чиновником». Один из его сослуживцев, вспоминая, называл его «строгим, точным, даже педантичным», а сам он как-то заявил одному из родственников, попросившему у него совета при выборе профессии для своего сына, что таможенная служба требует абсолютного послушания и чувства долга и тут нечего делать «пьяницам, любителям брать взаймы, картежникам и иным людям, ведущим аморальный образ жизни». Его фотографии, а снимался он чаще всего по случаю очередного продвижения по службе, неизменно показывают статного мужчину с профессионально недоверчивым выражением лица, за которым скрывается суровая буржуазная добропорядочность и всегдашнее мещанское желание как можно лучше подать себя — не без достоинства и самодовольства, он демонстрирует себя постороннему наблюдателю в мундире с блестящими пуговицами».[323]

Одним словом, просто индюк надутый, захлебнувшийся в собственном самомнении и самолюбовании — совсем как в анекдоте:

— Мама, а кто такой Маркс?

— Ну, как тебе сказать… Экономист.

— Как наша тетя Сара?

— Ну, что ты!.. Наша тетя Сара — старший экономист!

И нам предлагается поверить, что таким мог быть заключительный отпрыск пятисотлетнего клана разбойников и контрабандистов, хотя это, конечно, еще не общепризнанный факт!.. Но он же — родной отец Адольфа Гитлера, величайшего политического авантюриста ХХ века — уж это-то признают решительно все!..

Фест, написавший вышеизложенное, должен был сам почувствовать, что это никак не согласуется даже с обстоятельствами личной жизни Алоиза, а потому продолжает: «Однако за этой внешней порядочностью и строгостью скрывался, несомненно, весьма переменчивый темперамент, находивший свое выражение в явной склонности к принятию импульсивных решений. Уже одна только страсть к перемене места жительства говорит о его беспокойном характере, не получавшем простора в рамках размеренной таможенной службы, — известны по меньшей мере одиннадцать переездов в течение менее чем двадцати пяти лет, правда, некоторые из этих переездов были связаны с перемещениями по службе. Алоиз Гитлер был трижды женат, причем его первая жена еще была жива, когда он уже ожидал ребенка от будущей второй жены, а при жизни второй — ребенка от третьей. Его первая жена /…/ была на четырнадцать лет старше его, а третья /…/ на двадцать три года моложе».[324]

Несомненно, что за этой внешней порядочностью и строгостью скрывался азартнейший игрок, умевший действовать почти исключительно безошибочно и хладнокровно.

Тем не менее, и здесь (как всегда и везде) также имелась возможность провала — и он едва не произошел, хотя и не по вине Алоиза или, возможно, почти не по его вине.

В 1870 году Алоиз Шикльгрубер получает должность ассистента контролера. Земельное финансовое управление в Линце назначает его сборщиком пошлины во вспомогательном отделе «Мариахильф» неподалеку от Пассау (Х чиновничий класс).

С 1871 года Алоиз Шикльгрубер в течение 21 года состоит в штате таможни в пограничном с Баварией Браунау-на-Инне.[325]

Примерно к этим годам и относят его первую женитьбу.

Мазер так сообщает об этом в хронологии жизни Алоиза Шикльгрубера: «1873 г.: Женитьба на дочери таможенного служащего Анне Гласль, которая на 14 лет старше его».[326]

Залесский — несколько по-другому: «В 1864 году Алоис вступил в свой первый брак с дочерью зажиточных родителей Анной Гласль-Хёрер (1823–1883)».[327]

Расхождение, как видим, — лишь в дате заключения брака, но зато это расхождение в целых девять лет!

Такие противоречия между книгами, издающимися сейчас, в XXI веке, свидетельствуют о том, что биографы Гитлера всегда придавали чрезвычайно малое значение этому эпизоду в биографии его отца. И их можно, казалось бы, понять: ну подумаешь, действительно, какая разница в том, когда же на самом деле заключался этот брак, так и оставшийся бездетным и не имевший никакого отношения к рожденному много позже Адольфу Гитлеру?

Мы, в свою очередь, даже не будучи знакомы с первоисточниками этих сведений, склоняемся к тому, что верна дата, указанная Залесским — 1864 год, и, как уже нередко делали раньше, укажем на то, что даже сама приведенная фраза из книги Мазера содержит определенную фактическую ошибку.

К тому же в 1864 году у Алоиза Шикльгрубера имелось гораздо больше оснований заключить такой странный брак, нежели существенно позднее.

Вполне вероятно, что до своего переезда в Вену Алоиз мог ничего толком и не знать о прошлом своих предков, кроме того, что все они были контрабандистами, что он мог наблюдать и сам, уже непосредственно участвуя в мафиозной деятельности старших — братьев Иоганна Непомука и Георга и всех прочих. Но, скажем, о событиях 1821 года и о биографии собственной матери он вполне мог не слышать ничего определенного, а момент его как бы официального приобщения к секретам его собственного происхождения и прочим семейным тайнам так ведь и не наступил — о чем успешно позаботился Иоганн Непомук.

Теперь зададимся вопросом о том, насколько это было важным.

Биографы Гитлера, обсуждая вопрос о смене фамилии его отцом, приходили к обоснованному выводу, что положение незаконнорожденного никак отрицательно не отражалось на карьере последнего: «Предположение, что Алоиз Шикльгрубер стремился в это время узаконить свое происхождение, так как, будучи государственным служащим католического вероисповедания, испытывал неудобства в связи со своим внебрачным рождением, тоже абсурдно. Его карьера однозначно демонстрирует, что об этом не могло быть и речи».[328]

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});