Иерусалим и его обитатели. Иерусалимские прогулки - Виленский Лев (Лейб) Вульфович

Первые дома квартала поражали своей нищетой – они, по словам одного из иерусалимских писателей «напоминали козьи загоны. Два длинных одноэтажных дома, разделенные на маленькие полуторакомнатные квартирки, к которым позже пристроили деревянные строения, вмещавшие в себя кухню и прихожую. Высота потолка в этих пристройках была такова, что его можно было достать рукой. К крыше пристройки присоединена водосточная труба; в сезон зимних дождей вода стекает по ней в цистерну во дворе. Сама синагога – бедная и тесная, в ней евреи проводят основную часть времени дня».

В 1908 году через дорогу от первого «двора» возник второй, на сей раз дома в нем построили двухэтажными. «Отцом» этого нового квартала (его называют Кнессет Исраэль Бет) стал литовский еврей Шрага Фейвел Якобсон. Кроме «Кнессет Исраэль» он отстроил еще один подобный район – рядом, названный Бейт-Бройде. А третью «очередь» – Кнессет Исраэль Гимель построили уже в 1925 году, причем краеугольный камень квартала заложили в присутствии самого раввина Кука. И этот – третий – квартал, и Бейт-Бройде стали двухэтажными, причем высота потолков в них в корне отличалась от низенького Кнессет Исраэль Алеф.

Сам Бейт-Бройде назван так в честь одного из филантропов, давших щедрую сумму на строительство. В нем 21 квартира из 2 комнат («больших и прекрасных» – как писали тогда в газете). Как было принято в иерусалимских домах того времени, двери квартир второго этажа выходили на галерею, в конце которой в специальной пристройке помещались туалеты. Такие же туалеты были и на первом этаже. На галерею поднимались по наружной лестнице.

Квартиры в Бейт-Бройде отдавались бесплатно молодым ученым евреям на три года, после чего они должны были подыскивать себе другое жилье. Эти молодые евреи происходили из Вильно и других литовских городов, и среди них не было ни одного хасида.

Сегодня население Бейт-Бройде – бедные ортодоксальные еврейские семьи. Над красивыми, но испорченными бетонной перегородкой, воротами в квартал, высечена на камне надпись, цитата из пророка Иешаягу (Исайи):

«И дам Я им в доме Моем и в стенах Моих память и имя, (которые) лучше сыновей и дочерей, имя вечное дам им, которое не истребится». (Иешайягу, 56, 5)

Любопытно, что кроме евреев, цитаты из Священного писания над входом в дом любили высекать немецкие колонисты-темплеры.

Но и хасиды не остались в обиде. На той же улице Тавор, бок о бок с Бейт Бройде в 1909 году основали похожий квартал, Батей-Ранд.

Создан он был на деньги Менделя Ранда, богатого хасида из польской Галиции, из города Цанз (сегодня – Новы-Сонч в Малопольском воеводстве). Мендель приехал в Эрец Исраэль в 1901 году, жил в Меа-Шеарим, затем в еврейском квартале Старого Города, затем купил дом, вплотную прилегавший к «Сук Аль-Каттанин» – «Рынку тканей», арабскому рынку у самой Храмовой горы. Дом Ранда («Хацер Ранд» стал самым близким к Храмовой горе еврейским зданием. В 1909 году Мендель дополнительно купил землю в Нахлаот – для того, чтобы построить на ней дом для бедных хасидов.

О земле, на которой стоит Батей-Ранд рассказывают легенду, согласно которой на ней были два поля пшеницы. Одно поле принадлежало еврею набожному, который соблюдал все законы Торы, связанные с урожаем, отделял десятину и не сеял в год «шмиты» (седьмой год). Второе поле тоже принадлежало еврею, но совсем «не знавшему Бога». Когда оба еврея принесли зерно с полей на продажу – у грешника оно оказалось гнилым и прелым, а у набожного – чудесным и крупным. По преданию, дома квартала стоят именно на земле, где прежде колосилась пшеница праведного еврея.

Батей-Ранд строил частично тот же самый подрядчик, который строил Бейт Бройде. 25 квартир, галерея на втором этаже, туалеты в отдельной пристройке – точно так же выстроен и Бейт Бройде. Только Батей-Бранд лучше сохранились за эти более чем сто лет, которые отделяют их строительство от нынешних дней. Но население Батей-Ранд не изменилось. Небогатые ортодоксальные евреи живут в этом более чем столетнем квартале. И точно так же, как сто лет назад «характер этих людей добрый и спокойный, и хоть живут они бедно, но их духовная жизнь полна света и абсолютно цельна» (так описывал жителей Батей-Ранд Ицхак Шапира, писатель начала ХХ века).

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

При посещении этих ортодоксальных кварталов постарайтесь одеваться скромно, не шуметь, и не фотографировать местных жителей без разрешения. Годы и десятилетия жизни в замкнутом дворе, где все ходят в одну синагогу и живут одной общиной, наложили свой отпечаток на жителей ортодоксальных кварталов Иерусалима. Но если вы будете вести себя вежливо и с уважением – вас могут легко пригласить в гости и покормить кугелем и чолнтом, напоить чаем и просто поговорить с вами о жизни. Поверьте мне – это незабываемое впечатление.

Эвен Исраэль – «Хеврат-Ломдим»

Понятие «хеврат ломдим» для израильской социологии – не ново. Оно появилось в середине 19 века, когда сама наука социология только-только училась ходить, когда до рождения Абрахама Маслоу с его теорией потребностей должно было пройти более полувека, когда сионизм еще не существовал в своем современном виде, и настоящими сионистами были ученики Гаона ми-Вильно, приезжавшие в Эрец-Исраэль и населявшие ее по завету своего учителя. Именно тогда евреи Земли Израиля, зачастую лишенные средств к существованию, кроме «цдаки», поступавшей из-за рубежа, заложили основы современного «харедимного» еврейства, положившего изучение Торы началом и концом своей деятельности, и занимающегося этим с раннего утра до поздней ночи.

Нет, я далек от того, чтобы в данной заметке говорить о «харедим», их роли в создании Государства Израиль, их полезности, как общины, сохраняющей и раздувающей пламя Торы. Лучше я расскажу тебе, читатель, о тогдашних иерусалимских микрорайонах, или, как любят сегодня говорить, спальных районах.

Еще в начале 19 века весь Город помещался ровнехонько в то малое пространство, которое было окружено стенами, построенными по приказу султана Сулеймана Великолепного в 16 веке. За стенами, ворота в которых запирались на ночь, шла совершенно иная, отличная от городской, жизнь. По лысым склонам Иудейских гор бродили стада бедуинов, и сами бедуины, особенно под покровом ночной темноты, занимались разбоем. Зачастую одинокий путник находил себе могилу среди негостеприимных гор, плохо защищенные караваны грабились, мало кто рисковал выйти за стены Иерусалима в одиночку, не взяв с собой доброе оружие или ватагу смелых товарищей. Эти бедуинские шайки свирепствовали в стране и во время мамелюкского, и во время турецкого правления, и в годы Британского мандата.

Постоянный приток евреев в Иерусалим, усилившийся в 19 веке, привел к тому, что Город начал чувствовать на себе все «прелести» перенаселения. Это заключалось не только в недостатке пресной воды в колодцах, в кучах грязи на улицах и в ужасной вони, пропитывающей Иерусалим летом. Зачастую для новоприбывших евреев не хватало жилья. И вот, начиная с 50-ых годов 19 века за стенами Города, в неприветливых, наводненных шайками разбойников и дикими зверями, горах вокруг Иерусалима, один за другим появились еврейские кварталы. Первые пять кварталов назывались Мишкенот Шаананим (он же Йемин Моше сегодня), Махане Исраэль (населенный евреями из Марокко), Нахалат Шива, Бейт Исраэль и Меа-Шеарим. Эти пять «первопроходческих» кварталов имели свои «лица», их население по существу отличалось гомогенностью и принадлежностью к определенным еврейским общинам.

Шестой квартал, названный Эвен-Исраэль, возник неподалеку от Нахалат Шива, уже после того, как первые еврейские жители появились в первых пяти кварталах. Его начали строить в 1860 году, и полностью закончили в 1874. Сегодня от Эвен-Исраэль до стен Старого Города всего 7—8 минут езды на трамвае, или минут 20 пешком по аккуратной улице Яффо. В те годы новые дома отделялись от стен Города сравнительно большим расстоянием и немалым риском «нарваться» на «лихих людей». Поэтому Эвен Исраэль – как и все новые районы вне стен Города – построили наподобие крепости. Внешние стены домов имели узенькие окна – бойницы, проход вовнутрь квартала запирался на ночь воротами, а внутри находились внутренние, мощенные камнем, дворы с колодцами и общественными печами для выпечки хлеба, где днем бегали и кричали дети, да хозяйки чинно переговаривались, либо визгливо ругались друг с другом, пока их ученые мужья сидели за изучением Торы. В квартал вели двое ворот – одни, северные, с улицы Яффо (Яффский тракт того времени), другие, южные, с нынешней улицы Агриппас (Дер-Ясинский тракт того времени). Стены домов укреплялись стальными рельсами, на основании которых можно было достраивать балкончики. Эти рельсы до сих пор хорошо различаются в каменной кладке.