Мое сердце - Бертрис Смолл

Подъехав к западному порталу кафедрального собора св. Павла, королева выбралась из коляски и вступила в огромный собор. Оказавшись внутри, она преклонила колени в боковом нефе и молча помолилась. Потом ее проводили на почетное место на хорах и был отслужен торжественный молебен. Великая победа над испанской Армадой была милостиво дарована Англии благодетельным Господом Богом. Ни слова не было сказано о героических английских моряках, которые, несмотря на нехватку продовольствия и боеприпасов, своей беспримерной храбростью и умением сотворили это великое чудо. Сэр Говард, лорд-адмирал королевского флота, слушая благочестивых прелатов и их молебен, думал, какая же ирония заключается в том, что тем английским морякам, которые пережили эту великую победу, деньги были выплачены короной только после того, как он пригрозил заплатить их из своего кармана. Более того, ему самому пришлось ходить из одной прибрежной английской деревушки в другую, прося принять в дома множество раненых моряков, которым в противном случае пришлось бы валяться на улицах. Да, когда опасность позади, люди склонны быстро забывать, кто ее отвел.

Стиснутые на своих местах в церкви, Велвет, ее сестра, графиня Альсестерская, и их невестка графиня Линмутская пребывали в нетерпении, думая только о том, будут или нет безнадежно испорчены их платья в этой давке. Ведь впереди еще целый день. Покинув Сент-Пол, они вернутся в Уайт-холл, где на специальной арене состоится рыцарский турнир с последующим празднеством и танцами. А на завтра назначена официальная церемония венчания в Англии Велвет и Алекса, которую будет проводить сам архиепископ. Велвет улыбнулась про себя, еще раз пожелав, чтобы ее родители оказались здесь, но теперь по совсем другой причине. Как бы смеялись Адам и Скай над их бесконечными свадьбами, подумала Велвет.

Наконец благодарственный молебен завершился, и королева отбыла из Сент-Пола, чтобы вернуться в Винчестерский дворец. Двор потянулся за ней в огромной, несколько запутанной процессии, направляясь вниз по Ладгейт-Хиллу. Погода, с утра ясная и солнечная, к полудню испортилась. Небо заволокло тучами, с реки задул пронизывающий ветер. Для снега еще было рано, но дождя можно было вполне ждать.

— Надеюсь, дождь не пойдет до начала турнира, — сказала Велвет, ни разу не присутствовавшая на подобного рода развлечениях.

— Даже если и пойдет, они все равно будут сражаться, — заметила Виллоу.

— В дождь? — воскликнула Велвет.

— Места для зрителей вокруг арены крытые, — сказала Эйнджел. — А королева любит это зрелище. Из-за испанской угрозы турниров этим летом не было.

— Слава Богу, с испанцами покончено раз и навсегда! — резко ответила Виллоу. — Они теперь дважды подумают, прежде чем опять идти против нас. Мне нужен мир для моих детей. Мне совсем не нравится думать, что я ращу Генри, Фрэнсиса и Адама для того, чтобы из них сделали пушечное мясо! И опять же, если все эти бесконечные войны будут продолжаться, в стране не останется достойных женихов для Сесили и Габриэллы.

— И для Элизабет, Кэтрин и другой Сесили, — ответила Эйнджел.

В янтарных глазах Виллоу мелькнуло одобрение.

— Ты любишь девочек Робина, правда? — спросила она.

— Как я могу их не любить! — воскликнула Эйнджел. — Милые крошки! Виллоу, ты ни за что не поверишь, они зовут меня мамой!

— Значит, они привязались к тебе, — ответила Виллоу. — Они же не помнят Алисон, так как были слишком малы, когда она умерла. Но тебе повезло, ты можешь воспитать их по своему усмотрению, но имей в виду, недаром говорят: пожалеешь розгу, испортишь ребенка.

Велвет улыбнулась про себя, слушая старшую сестру. Ведь та совсем недавно очень подозрительно относилась к Эйнджел. А Эйнджел! Что случилось с этой знающей все обо всем на свете дерзкой королевской воспитанницей? Конечно же, Виллоу и Эйнджел сделаны из одного теста. Для них семья, дети — вся их жизнь. Эти любящие, сильные женщины всегда будут ставить своих мужей и детей на первое место, считать их лучшими на свете. Велвет восхищалась ими, хотя и не думала, что когда-нибудь станет похожей на них. Как странно, подумалось ей, что она, самая младшая из всех детей ее матери, больше всего похожа на нее по духу. Она бы с удовольствием поделилась этим открытием и со Скай.

Наконец они добрались до Уайтхолла, где, к их величайшему облегчению, Эйнджел сказала, что у нее и Робина здесь есть небольшие апартаменты, где они могут отдохнуть, подкрепиться и привести в порядок туалеты и прически. Прибыв на место, Джейн, камеристка Эйнджел, побежала за теплой водой, чтобы они могли сполоснуть лицо и руки. Затем она помогла им причесаться и очистила щеткой платья от пыли.

Все женщины были в бархатных платьях, так как для легких шелковых одежд было уже холодно. Они шикарно выглядели в разноцветных нарядах: Виллоу — в темно-рубиновом, Эйнджел — в великолепном сапфировом, а Велвет — в аметистовом. Освежившись приятным золотистым вином, предложенным им Джейн, они застегнули платья, накинули отороченные мехом плащи и отправились на арену для турниров, где должны были встретиться с мужьями. Дам пригласили в ложу королевы.

К их невероятному смущению, Елизавета Тюдор была уже там, но она грациозным движением руки отмахнулась от их извинений.

— Сколько же народу на улицах, — заметила она, предлагая им тем самым отличный предлог для объяснения опоздания. Они согласно закивали, соглашаясь с ней. Королева коротко взглянула на них и отметила:

— Вы сияете, как прекрасные драгоценные камни.

— Ваше величество слишком добры, — сказала Виллоу, улыбнувшись.

Елизавета хихикнула.

— Виллоу, — сказала она, — будь ты мужчиной, из тебя получился бы прекрасный придворный льстец. Меня поражает эта черта, когда я вспоминаю, кто твоя мать.

— Моя мать, — сказала Виллоу, — всегда была верной слугой вашего величества.

— Только, моя дорогая, когда ей это было выгодно, — ответила королева, рассмеявшись. — Но я никогда не ссорилась с моей дорогой Скай. Возможно, нам было трудно ладить, ведь мы так похожи друг на друга. Вы получали какое-нибудь известие от нее за последнее время? Когда мы можем ждать ее возвращения в Англию? Мне интересно, успешно ли она съездила.

— Ничего, ваше величество, что весьма странно, ведь мама всегда старается поддерживать постоянную связь с Лондоном. Мы знаем только то, что было в последнем письме. Тогда она писала, что будет к весне.

Королева кивнула и мягко сказала, как бы сама себе:

— Жизненно важно, чтобы она преуспела! — Потом повернулась к Эйнджел:

— Скажи-ка мне, миледи Саутвуд, оказалась ли супружеская жизнь тем, о чем ты мечтала? Ты счастлива?