Последний мятеж - Сергей Щепетов

— Конечно, заметил, только наши смерды не такие уж примитивные — это тебе не какие-нибудь собиратели! Пожоги, сев, жатва: у нас даже термин такой есть — «подсечно-огневое земледелие».

— Это у вас — термин, а у них: Отец-небо и Мать-земля совершают соитие через огненную жертву (в смысле — пожог), потом внесение семени и результат — появление новой жизни, к которой они причащаются, поедая ячмень и репу. Или ты станешь утверждать, что деревья они жгут ради золы — прекрасного удобрения? Вспомни сказку нашего деда: и соха им известна, и плуг, но о них и говорить-то неприлично — «не по-божески» это! Вспомнил?

— Этого момента я, признаться, не понял.

— Разумеется! Потому что по твоей логике следует делать только то, что приносит пользу. Они же считают, что делать можно только то, что ПРАВИЛЬНО. А уж будет от этого польза или нет — дело второе.

— Да, конечно: до сознательного удобрения почвы они дойдут еще не скоро. Но… А как же все эти боги — Перун, Святовит, Велес и другие?

— Коля, Коля… Я же объяснял тебе, что в такие интимные тонкости посторонних не посвящают. Можно предположить, например, что этот пантеон для них не родной, а принесенный теми же варягами. Это монотеисты считают только своего бога единственно правильным, а нормальные язычники чужих богов не отвергают. Можно даже пойти еще дальше и предположить, что наши смерды норовят уйти не из-под княжеской власти, а из «зоны действия» их богов.

— Б-р-р! Все с ног на голову! Если так рассуждать… Значит, смерды терпят издевательства дружинников, потому что считают, что их боги сильнее собственных, — так, что ли? Для мужиков княжеские воины как бы «в своем законном праве» убивать и грабить, да?

— Не знаю, Коля. Можно, наверное, прожить среди них всю жизнь, но так до конца и не разобраться. В лучшем случае они придумают для чужаков упрощенную схему своего мировосприятия, чтобы, значит, с расспросами не приставали. Так или иначе, но убийство дружинников явно выламывается из их жизненного уклада.

— Как же оно выламывается, если решение было принято старейшинами — хранителями и блюстителями этого уклада? И, заметь, никакой паники, никаких искупительных жертв — как будто так и должно быть.

— Вот это меня и смущает! Получается, что у них как бы два права, два закона: один повседневный, а другой для чрезвычайных ситуаций. По-моему, это ненормально или, во всяком случае, необычно.

— Вар, вот ты пересказывал ваш последний разговор со Свеном… — вспомнил Николай. — Он ведь тоже как бы старейшина — хранитель дружинных, воинских традиций. И при этом как минимум дважды в жизни пошел на клятвопреступление. Разве это нормально? Тут нет никакой параллели с поведением смердов?

— Интересная мысль… Хотя у воинов, наверное, больше внутренней свободы, больше возможностей реализовать свои способности. Например — способность к предательству.

— Но не до такой же степени! Для них, наверное, клятва верности — это основа жизни. И не потому, что накажут, а потому что нарушивший ее сам перестанет считать себя человеком. Иначе как бы они воевали… до изобретения заградотрядов? То есть опять-таки получается как бы «двойная мораль». Что-то не так в этом мире, а? Это не может быть связано…

— Да, Коля, я тоже об этом подумал. Только без дополнительной информации мы, пожалуй, никуда не продвинемся.

— Ну Свена уже ни о чем не спросить, а мужики, наверное, не ответят.

— Скорее всего, но попытаться можно. Только надо правильно сформулировать вопрос.

— А скажи, деда…

— Ась?

— Уж и не ведаю, вместно ли мне вопрошать такое? Не серчай только, а поучи уму-разуму.

— Чо ж за докука, Варушка?

— Да не внятно мне, дедушка, как это вы удумали такое? С воями-то княжьими?

— Во-о-она чо! Тако ж и удумали! Чо ж делать-то? Делать-то неча: идти надо — нельзя нам иначе. Али след год ждать. А чо ждать, коли оне сели тута? Вот и удумали.

— Се внятно. А как же Триглав да Велес, Хорс да Дажбог, и Сварог, и Стрибог, и прочая, да чуры ваши — нешто им любо се? Али не боязно вам воле Божьей перечить? Али молитву какую ведаете?

— Да какая ж тут молитва поможет, Варушка?! Боязно нам, ох, боязно! Только… — Дед вдруг сморщился в хитроватой улыбке, показав два оставшихся передних зуба — один сверху, другой снизу. — Сказочка твоя про Бога всемогущего нам от веку ведома. И дедам нашим, и прадедам. Только дело-то не так было…

— А как? Поведай, деда!

— В сем тайны нет, слушайте, коль охота. Может, тому народу дальнему и являлся Господь Всемогущий в огне да грохоте, может, и рек с небес слово свое, а может, и приврали люди. С нами-то иначе было: к прадедам нашим пришел Бог человеком — робким, слабым да ласковым. У очага сидел, хлеб вкушал, гласом тихим наставлял нас.

— И что… Как же… А Перун, Велес, другие? Или не можно нам про то знать?

— Почто ж не можно? Али вы князи? Али вои? Они-то неразумны, за то и кару несут: поставлено им от меча да копья кормиться.

— Что ж заповедал Он прадедам вашим?

— В первый черед повелел старину блюсти, дар Божий хранить, от земли и неба кормиться. Коли чтили предки ваши богов больших и малых да духов разных, и вы, говорит, чтите. То все, говорит, лики мои — есть я во всем, и нет ничего без меня. Только за ликами теми Отца Небесного не забывайте и меня — ему Единосущного.

— А потом? Что с Ним потом содеялось-то?

— По воле Его и содеялось… До смерти умучили княжьи вои. Только воскрес Он и к Отцу своему Небесному возвратился. Так-то вот, ребятушки!

— Однако… Но… Как же вы Свена со товарищи?

— Не по злобе мы, Варушка, — они аки чада неразумные. Да, ить, делать-то неча: не соблюсти нам иначе дар заповеданный, а злыдням отдать его никак не можно — се грех превеликий.

— Что ж за дар такой, дедушка? Скажешь ли?

— Почто ж не сказать, молодцы? А то, может, и зрить желаете?

— А нам можно?!

— Пошли, коль охота!

Они выбрались из землянки и поднялись на бугор в центре селища. Здесь вокруг Триглава были вкопаны столбы — статуи других богов, рангом пониже. Только дед Пеха сейчас почему-то не обратил на них внимания. Он остановился возле главного кумира и показал рукой вдаль: «Зрите, молодцы!»

Лес, лес, лес… Коричнево-серая равнина с темно-зелеными пятнами ельников. Большого снега еще нет, и белеют лишь проплешины да поляны. Вдали лес смыкается с небом, с тяжелыми зимними тучами.

Они стояли довольно долго. Потом Вар-ка прошептал:

— Молви, деда… как зовется… дар сей?

Дед Пеха довольно хихикнул и потер озябшие руки с распухшими суставами:

— ВОЛЯ, ребятушки, ВОЛЯ!

Они договорились ничего не обсуждать, пока не доберутся до базы, пока не попьют чаю в любимом вагончике на вершине сопки с отметкой 1242 м. Николай сначала мучился, а потом понял, что сказать-то ему почти нечего.

— Еще по одной, Вар?

— Хватит, а то из ушей польется. Давай начинать разбор полетов — ты первый!

— Я?! Ладно… Значит, так: эта последняя реальность сильно смахивает на десятый век нашей эры. Вероятно, там существуют аналоги Византии, христианского мира и, соответственно, мусульманского.

— Ну с Византией понятно — Свен, по-видимому, участвовал в походе на город, который у вас называется Константинополь. А вот о мусульманах мы никаких свидетельств не получили.

— Это прямых не получили, но имеем косвенные. Понимаешь, у нас есть непопулярная, но довольно логичная гипотеза, что Киевская Русь возникла в результате освоения норманнами-викингами речного пути из Скандинавии в бассейны Черного и Каспийского морей. Часть из них просто осела на этом пути и создала торговое государство. И Русь, и Скандинавия того времени, по данным археологии, были просто завалены арабским серебром.

— Это они за мед и меха столько наторговали?

— Вряд ли южные страны испытывали большую нужду в мехах и продуктах питания. Зато в мусульманском мире был огромный и, главное, стабильный спрос на рабов.

— Наверное, в основном на рабынь? — улыбнулся Вар-ка.

— Скорее всего. Согласись, что наловить партию хорошеньких девушек, порезвиться с ними от души, а потом загнать их на рынке за хорошие бабки — дело, достойное воина.

— В общем, Русь возникла из-за баб?

— С таким же успехом можно сказать, что она возникла из-за того плотника, который построил первый драккар. Именно он сделал возможной экспансию викингов.

— Может, сначала все-таки началась экспансия, а потом был заказ на суда для нее?

— Может, и так, но это к делу не относится. Гипотез о том, как развивались события в те времена, кто какую роль в них сыграл, существует множество. В том числе и такие: варяги были не скандинавами, а славянами, или норманны были всего лишь военными наемниками у местной славянской знати, или… В общем, документов сохранилось мало, что дает широкий простор для фантазии. В нашем случае можно предположить, что мы наблюдали отток населения из области влияния викингов вдоль пути «из варяг в греки». Норманны еще толком не ассимилировались, но уже желают «княжения» — куска территории с людьми, которых можно эксплуатировать. При этом имеет место проникновение тлетворных идей христианства, которые изнутри подтачивают жизненный уклад и местного населения, и пришлой верхушки.