Поцелуй меня сейчас - Стелла Так

Некоторые лежали там уже так давно, что успели почернеть за это время. Я даже разглядела кольцо своего кузена.

– Надо было взять его с собой? – спросила я.

– Ты серьезно? Кому вообще придет в голову его снимать?

– А кому придет в голову таскать эту штуковину все время? – ответила я вопросом на вопрос. – Меня должны были предупредить?

Дориан разочарованно фыркнул.

– Ты на церемонии посвящения! И это чертово кольцо – доказательство твоего происхождения. Как ты могла не взять его с собой?

Я сделала над собой усилие, чтобы не закатить глаза.

– Ну, и что нам теперь делать? Хочешь, схожу принесу?

Дориан тихо выругался, сорвал с головы капюшон, нагнулся и поднял с земли серый камешек.

– Так, завтра положишь сюда свое кольцо, поняла? – прорычал он, бросая камешек в голову ворона.

– Да. Спасибо, – ответила я.

Дориан вздохнул и бросил на меня косой взгляд.

– Ладно. А теперь сделай вид, что последних двух минут не было.

– Хорошо. Мне уже опять очень страшно, – торжественно пообещала я, все еще не решив для себя, действительно ли мне стоит бояться или все это просто несусветная глупость.

Все-таки мы все знали друг друга. И я знала, на что способны эти парни, и от этого мне было немного не по себе. Одно дело, покачивая головой, наблюдать за всем этим со стороны, и совсем другое – находиться в эпицентре. Особенно не зная, что меня ждет. Я снова подумала о клаустрофобии Скотти, которая не отпускала его с той ночи, проведенной в склепе.

В животе заурчало. Есть тут где туалет? Пока не стало еще хуже. Или лучше? Боже мой, ну почему старые школы настолько пришибленные, и зачем, черт возьми, я вообще в это ввязалась?

Дориан натянул капюшон на голову, спрятал трость под мантию, бесшумно развернулся и исчез в тени кладбища. Я все еще немного неврничала, но, блин, как Дориан умудрялся оставаться таким серьезным? Как мог стоять тут в ночи посреди кладбища, замотанный в мантию, и не угорать со смеху? Что, интересно, он такого бодрящего выпил и где бы и мне раздобыть стаканчик?

Усилием воли заставив себя не оборачиваться ни в поисках Кингсли, ни в поисках туалета, я пошла вслед за Дорианом по лабиринту древних гробниц. Вообще-то, это был парк. Днем даже довольно симпатичный, поэтому многие студенты околачивались тут, когда прогуливали уроки. Повсюду стояли скульптуры, плачущие ангелы и замысловатые фонтаны. Набежал ветер, и у меня по спине побежали мурашки.

Чем глубже мы продвигались к центру кладбища, тем гуще становилась растительность. Деревья стояли теснее друг к другу и возвышались над мертвецами, словно произведения искусства. Дориан повернул налево и сошел с усыпанной гравием дорожки на выложенную каменными плитами, уходящую по спирали все глубже в сердце кладбища. Наконец, мы подошли к склепу, где якобы покоились члены первого школьного совета.

Здание было впечатляющее. Почти как пагода, только круглая. Здесь меня ждали остальные члены совета. Закутанные в темные, шелестящие на легком ветру мантии, они стояли, выстроившись в ряд. В руках каждый держал трость, у каждой свой набалдашник. Я разглядела голову льва, рядом с ним мудрено изогнувшуюся змею, голову рыси и лошади. Две другие я рассмотреть не успела, потому что в этот момент передо мной возник Дориан, опустился на колени в своей шуршащей мантии, склонил голову и протянул свою трость фигуре, стоящей в центре. Стало быть, это церемониймейстер. Я подавила смешок, вернее, он сам застрял где-то на полпути, когда фигура – скорее всего, Декстер – приняла трость. Дориан снова выпрямился и встал в один ряд с остальными.

Ладно, поехали дальше.

Церемониймейстер – серьезно, это мог быть только Декстер – подал знак, и одна из фигур вышла вперед и протянула мне такую же черную мантию, в какие были закутаны остальные члены совета, и тут же отпрянула назад. Ткань зашуршала в моих руках. Колючая шерсть… Я посмотрел на этикетку. От чертовски дорогого дизайнера. Удивительно.

Казалось, все молча ждут моего следующего движения. Я нерешительно накинула мантию на плечи. Ткань оказалась такой тяжелой, что придавливала к земле. Я просунула руки в широкие рукава и накинула капюшон на голову. Так и осталась стоять.

Церемониймейстер, соответственно, Декстер, удовлетворенно кивнул и дал мне в руку трость с вороньей головой. Остальные опустили головы и стали стучать по плиткам своими тростями.

Бум.

Бум.

Бум.

Удары раздавались совершенно синхронно. У меня волосы встали дыбом.

– Добро пожаловать, сестра, – сказал Декстер, старясь звучать как можно жутче, но все его попытки пошли прахом, когда человек справа от него громко чихнул.

– Апчхи!

– Брэмстон!

– Прости!

Декстер вздохнул и продолжил:

– Как твой кузен, твой отец и твой дед до тебя, ты вступаешь в ряды членов совета. Твоя семья может гордиться тобой. Но если ты когда-нибудь нарушишь правила совета, тебя накажут со всей строгостью, лишат должности, а имя твое будут произносить с позором.

Я закатила глаза. Ну конечно.

Декстер щелкнул пальцами. Снова один из парней шагнул вперед и развернул белоснежный документ. На нем было написано мое имя: «Эванджелина Маринетта Аделина Блумсбери». Я скривила лицо. Утешает только то, что у Скотти имечко еще похлеще.

– У тебя еще есть возможность без каких бы то ни было последствий отказаться от членства в совете, – продолжил Декстер. – Хорошо подумай о своем выборе, Эванджелина. Тот, кто однажды стал членом совета, навсегда останется членом совета.

Пожалуй, это была первая серьезная фраза, произнесенная за всю эту глупую церемонию. Потому что в действительности моя подпись на этой бумаге будет означать, что отныне каждый действующий или бывший член совета будет знать о моих делах, а я – о его. Ведь ради этого все и делалось: могущественные люди заручались поддержкой других могущественных людей. Если я ее сейчас подпишу, назад пути уже не будет. Я стану как Прескот, Уильям, мой отец, мой дядя и мой дед… Вопрос стоит уже не о туалетах, а о тропе, на которую я вступаю. Полной силы и опасности одновременно. Видимо, мое колебание не осталось незамеченным, потому что Декстер мягко проговорил:

– Ничего не случится, если ты уйдешь сейчас, Ева. Мы тебя поймем.

Остальные молчали. Как будто и в самом деле понимали мои сомнения. Я почувствовала незнакомое мне до этого момента чувство близости – хотя большинство из них я знала уже полжизни, но, кроме школьной формы, у нас не было ничего общего. Но вдруг мне показалось, что граница между нами сместилась.

Я посмотрела на свое имя и поняла, что следующий шаг неизбежен.