Живое море - Жак-Ив Кусто

Отметив слова "крупных" и "советом", собрание единогласно приняло резолюцию, в которой приветствовало решение Французской комиссии по атомной энергии и призывало атомные комиссии всех стран отказаться от сброса радиоактивных ядов в океаны. Предлагалось закапывать отходы в землю, а к экспериментам привлекать представителей международных океанографических организаций. Вопрос, от которого зависят судьбы человечества, надо решать сообща.

Долго ли удастся удерживать редут?

Во всяком случае нужно использовать передышку, вместе выяснить, как искусственная радиоактивность влияет на море. Мне кажется, большинство атомных экспертов охотно примет участие в таких исследованиях. Долг всех ученых, которых заботит этот вопрос (и неученых тоже), помочь атомникам обуздать созданную ими угрозу. Единственное средство тут — знание; оно всегда помогало человеку. Сотрудники Океанографического музея и лабораторий Международного агентства, не жалея сил, собирают данные о радиоактивности моря.

Начиная с 1960 года одна из лабораторий музея ежедневно замеряет радиоактивность атмосферы и осадков. Когда великие державы возобновили ядерные испытания, радиоактивность дождей в Монако возросла тысячекратно. По меньшей мере две трети атмосферных осадков выпадают над океанами; к этому прибавляется то, что выносят реки.

Недавно я присутствовал на Международном океанографическом форуме, где один делегат предложил резолюцию о защите океанов от заражения химикалиями, нефтью, сточными водами и радиоактивными продуктами. Другой ученый, представитель международной организации, внес поправку — заменить слова "защита океанов" словами "защита ресурсов моря". Чистая казуистика, которая благословила бы сброс ядов; кто возьмется доказать, что они подрывают ресурсы моря?

Почему мы смотрим на океан лишь как на кладовую пищи, нефти и минералов? Море не должно быть предметом сделок. Мы ослеплены заманчивым зрелищем подводных сокровищ, но главное богатство океана — не материальные ресурсы, а вдохновение и радость, которое можно черпать из него бесконечно! Мы же рискуем навеки отравить море, когда только-только начали постигать, что оно может дать науке, философии, искусству, начали учиться жить в его лоне.

Глава 18. "Коншельф-Один"

Снова калипсяне работают на пустынном островке неподалеку от Марселя, но теперь это Помег, сосед Шатод'Иф, где в замке был заточен легендарный человек в железной маске. В тесной бухточке, редко навещаемой судами, "Калипсо" и "Эспадон" стоят у бортов большой понтонной баржи, нагруженной снаряжением и людьми. Кругом — сферические буи, надувные лодки, швартовы, совсем низко над судами повис вертолет. На берегу, в ветхом каменном домике без окон, оплетенном паутиной телефонных и электрических проводов, отгородившись занавесками от света, я слежу по телевизору за ходом операции. Можно подумать, что идут маневры, высадка десанта на плацдарм. Но мы не помышляем о войне. Мы пытаемся приспособить человека к жизни на дне моря.

Под килями наших судов — станция "Континентальный шельф-Один"; мы надеемся, что в ней Альбер Фалько и Клод Весли смогут непрерывно провести под водой семь дней, работая в воде по пяти часов в день. Они первые пробудут так долго на континентальном шельфе, не выходя на поверхность. Наш эксперимент относится скорее к области снабжения и связи, чем к области физиологии. Наша вера в успех зиждется на расчетах Жана Алина; он подготовил таблицы недельного пребывания аквалангистов под водой с отдыхом в воздушной камере. Главный элемент "Коншельфа-Один" — цилиндрическая камера, дом длиной 17 футов, высотой 8 футов. До дна в этом месте 40 футов; дом стоит на якоре на глубине 33 футов. Он служит и жилищем и мастерской. Своего рода промежуточный пост, позволяющий подводным пловцам работать в воде на глубине 80 футов. Фалько назвал его "Диоген", по имени знаменитого древнегреческого философа, который поселился в бочке.

В полу дома — открытый в море люк, но воздух не пускает воду внутрь. Обитатели "Коншельфа-Один" живут при постоянном давлении воздуха и воды, равном двум избыточным атмосферам. Через жидкую дверь они выходят наружу, чтобы выполнять работы, которые станут обычными для рабочих и техников промышленных подводных станций завтрашнего дня.

Идея далеко не нова. Епископ Джон Уилкинс лелеял ее еще в XVII веке. В XIX веке Саймон Лейк строил колесные подводные лодки с открытыми в воду люками. Уже в наше время Роберт Дэвис разработал конструкции подводных домов, их развил капитан военно-морских сил США Джордж Бонд, его работы вдохновили нас. Эдвин Линк испытывает судно для связи между подводными станциями. А нашему Центру подводных исследований посчастливилось осваивать опытную станцию у острова Помет.

Фалько и Весли сами наблюдали за сборкой дома. Инженер-электрик Анри Шиньяр и люди из Центра подводных исследований работали до изнеможения, добиваясь полной надежности. Каждая система была дублирована — компрессоры, подающие в "Коншельф-Один" воздух под давлением две атмосферы, телевизионные мониторы, позволяющие нам круглые сутки наблюдать за людьми, аварийный генератор, телефонные линии, одноместные рекомпрессионные камеры в подводной обители. Воздух и электричество подавались в "Диоген" с берега; вспомогательные суда может сорвать с места штормом и отнести в сторону.

Фалько и Весли вошли в "Коншельф-Один" 14 сентября 1962 года в 12.20. Перед тем как спуститься по трапу в воду, холостяк Фалько попрощался с матерью и сестрой; Весли обнял жену и дочурку. В затемненной комнате мы наблюдали в телевизор, как они устраиваются в ногой квартире. Что бы ни происходило, мы тотчас узнавали об этом. Нам было слышно каждое слово, малейший шум. Дважды в день врачи Центра подводных исследований Ксавье Фруктус и Жак Шуто должны были навещать наших товарищей, чтобы всесторонне обследовать их, включая электрокардиограммы и анализ крови.

В первый день я сам побывал в "Коншельфе" и убедился, что оба чувствуют себя превосходно. Настроение было приподнятое: кругом года, один шаг — и там, и можно плавать долго, не думая ни о каких водолазных таблицах, обитель очень удобная. У них был телевизор, принимающий программу центрального вещания, радиоприемник, библиотека, на стене висела абстрактная картина кисти Лабана. С "Эспадона" по пластмассовой трубе подавалась горячая вода в душевую. Пищу им посылал в герметичных термосах кок "Эспадона" Мишель Гильбер, который обещал друзьям приготовить любое блюдо по их вкусу. В доме стояла электроплитка — можно разогреть пищу или самим сварить что-нибудь в случае перебоя в поставках. На поверхности участников опыта обслуживало шестьдесят человек. Дежурный по "Коншельфу" Раймон Кьензи возглавлял бригаду из пятнадцати подводных пловцов-связных.