Право на поражение - Эдуард Катлас

Пройдоха попробовал ударить по ногам, почти на уровне лодыжек – тот же результат, броня слишком хорошо держала удары. Тот, кто одевал избранного, явно постарался в полной мере использовать то, что мертвецу было все равно, какой вес тащить на себе. Наверное, какие-то ограничения все же были, но они выходили далеко за пределы обычных человеческих возможностей. Нормальный латник в доспехах такой толщины не смог бы сделать и шага – избранный же двигался почти так же быстро, как, наверное, и при жизни.

Он даже не доставал меч, видимо, быстрее остальных осознав, что слишком длинное оружие в этом коридоре невозможно эффективно использовать.

Вторым, кого мертвец отправил в забытье, стал Великан. И не помогли ни его рост, ни сила. Избранный просто встретил его меч глухим блоком наручей и ударил того кулаком в голову.

После этого он повернулся к Брентону:

– Ты даже представить себе не можешь, насколько было больно, незнакомец. Но я постараюсь, чтобы возможность попробовать эту боль на себе у тебя появилась. Очень скоро.

С этими словами избранный сделал шаг к Гному. Брентон ударил еще раз, но лезвие секиры бесполезно скользнуло по доспехам. Избранный схватил Гнома за грудки и поднял, прижав к стене.

– Пора тебе приготовиться к боли и смириться. Смирение – вот главное качество таких, как я. Каким скоро будешь ты.

– Не спеши, – шепнул ему почти в самое ухо Аль’Шаур. Каким-то чудом он нанес удар сзади и попал обоими мечами точно в неразличимую щель между шлемом и доспехом. Мечи пробили всю голову мертвеца и, похоже, сошлись где-то в одной точке ближе к переносице. – Не спеши. Попробуй почувствовать что-нибудь перед последней рекой. Попробуй подумать о чем-нибудь приятном, если сможешь. Говорят, это делает плавание с Лодочником более привлекательным.

Многорукий свел мечи, кроша все, что оставалось внутри головы мертвеца, и напоследок ломая шейные позвонки.

Мертвец атаковал. Сила избранного, вложенная в удар, была такова, что Виктору нечего было и думать о блокировании. Он подставил под удар даже не меч, а посох, но в последний момент шагнул в сторону, так, что меч слуги Затворника скользнул вдоль посоха, не причинив вреда ни магу, ни дереву.

Избранный чуть провалился вперед из-за того, что его удар ушел в пустоту, и маг помог ему, мечом не ударив, а лишь толкнув его в спину. Чтобы не упасть, мертвец сделал еще шаг вперед, потом еще, и маг оказался у него за спиной.

Виктор все больше смотрел на мир иначе, чем другие, даже его друзья. Он не напал, имея великолепную возможность атаковать со спины. Потому что не видел, куда можно нанести смертельный удар, а тратить силы вхолостую не хотел. Зато он видел другое – пока мертвец двигался, он разглядывал его латы, крепления, каждую заклепку, удерживающую железо на теле мертвеца, дополнительный горб, укрепленный вдоль спины и призванный обезопасить избранного от излишне ретивых живых.

Под горой произошло еще кое-что, помимо встречи с демоном. Виктор к тому же стал чувствовать движение горных пород. И иногда видел саму суть вещей.

Он ударил в самом конце, когда мертвец вновь обрел равновесие и начал поворачиваться обратно к магу. Ударил не мечом, а рукояткой меча по сочленению двух латных пластин и сразу отскочил в сторону, избегая очередной атаки избранного.

Вокруг четверо его друзей кое-как, но справлялись с гвардейцами, поэтому у него сейчас была одна цель, один враг – избранный.

Он снова заставил противника потерять равновесие и ударил в еще одно место прямо на латах, потом еще. Только после десятка ударов стало понятно, что Виктор не просто развлекается. Часть доспехов начала разваливаться прямо на глазах.

– Ненавижу вашу магию, – произнес избранный, сдирая с руки болтающийся наруч.

– Ни капли магии, мертвый, – ответил Виктор и ударил еще раз, на этот раз заставляя разболтаться наколенник.

Видно было, что часть доспехов закреплена прямо на теле мертвеца, вбита, соединена скобами прямо с его костями. Но даже это не помешало магу избавлять воина от его доспехов, возможно, впервые за долгое время.

В какой-то момент избранный остановился. Выпустил меч, оставив его висеть на надетой на руку петле. Взял шлем обеими руками и содрал его с головы, похоже, вместе с частью затылка. И после этого снова взялся за меч:

– Что это меняет, книжник? Я и без доспехов воин. А ты никто со всеми своими фокусами.

Лицо мертвеца совсем не было тронуто тленом. Оно отличалось от живого только бледностью кожи, давным-давно не видевшей солнца. Но, видимо, ритуал перерождения был не намного лучше, чем прохождение через ворота некроманта. Все лицо воина было испещрено тонкими шрамами, которые, очевидно, так и не зажили к моменту его смерти. Тонкие короткие красные черточки, сделанные чем-то очень острым, складывались в какой-то узор. Чужеродный узор, настолько чужеродный, что он даже казался красивым. Что-то значащим. И особенно это красное плетение выделялось на бледном, почти белом лице мертвеца.

– И в доспехах, и без, – произнес Виктор, делая шаг навстречу, – ты давно мертвец. Я лишь могу восстановить реальность, которую ты нарушаешь своим присутствием.

Избранный замахнулся, но Виктор оказался быстрее. Его меч вошел в тело врага прямо над горжетом, под подбородок. Мертвец сам насадился на него, двигаясь вперед.

Маг чуть ослабил руку, державшую оружие, и избранный упал на колени. Склонившись над ним, Виктор шепнул:

– Наконец-то ты обретаешь мир. Очень надеюсь, что ты рад этому.

Избранный еще не ушел. Он поднял глаза и встретился с глазами мага. В его взгляде читалась только ненависть, ненависть не только к магам, но ко всему миру. Виктор с силой провернул меч, и глаза мертвеца потухли. Казалось, потух даже кровяной узор на его лице.

Когда Ким с Ремом привели Виктора, Мугру и Даниэля, первым желанием Брентона было броситься их обнимать. Вместо этого он отключил ловушки, в который раз подождал, пока друзья поднимутся, и затем включил их снова.

Аль’Шаур сказал за всех:

– Мы тут далеко не шарились, но вроде понятно, как дальше идти. Замок воздвигался не некромантом, и он не сильно его перестроил внутри. До королевских покоев пара коридоров.

Виктор покачал головой:

– Я начинаю его чувствовать. Он меня – еще нет, но и он меня почует, когда я подойду ближе. Только он не на поверхности, где-то ниже.

– В подвалах? – вступил Рем. – В любом замке есть подвалы.

– Подвалы или королевская усыпальница. Странные северяне не только не сжигали мертвых, но, говорят, иногда и хоронили их прямо рядом с собой.

– Королевская усыпальница была, да! – вмешался в разговор Пройдоха, просто мечтающий помочь. – Вход в нее вроде как должен быть прямо из тронного зала. Так говорили. Там несколько поколений наших королей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});