И.о. поместного чародея. Книга 2 - Мария Заболотская

найдите себе какую-то нечисть получше. Уж больно вы требовательны и злопамятны, сударь, не удивительно, что бедняга с вами расплевался! Вы совершенно не умеете выстраивать отношения с подчиненными, мессир! – в последних словах прозвучала затаенная гордость, и я поняла, что Леопольд намекает на нашу с ним своеобразную дружбу, причем ставит ее в заслугу исключительно своему доброму обращению ко мне в те времена, когда я ему прислуживала – что было возмутительнейшим искажением правды.

– Собственно, о том и речь, – невозмутимо промолвил Сальватор. – Этот демон мне совершенно не нужен. Я возвращаю этому отродью Северных Пустошей его силу, благо, я без нее не пропаду. Но он теперь с потрохами принадлежит тебе, Каррен. Ты совсем слаба и тебе пригодится фамильяр. Ты, наконец-то, узнаешь, что это такое – быть чародейкой. Демон этот, конечно, препаршивейшего качества, будем откровенны, но даже его хватит для того, чтобы ты перестала по крохам собирать энергию для самого простого заклятия, выдыхаясь после каждой попытки сотворить чары. Я догадываюсь, для чего ты нужна Лиге, и если уж ты не желаешь последовать за мной, то это – самая необходимая малость, которую я могу тебе дать так, чтобы ты не смогла отказаться.

И в самом деле, выхода у меня не было – я прекрасно прочитала между строк то, что не договорил Сальватор, вновь продемонстрировав всю мерзостную расчетливость своего характера. Если бы я отказалась от его подарка, чародей пожал бы плечами, напустив на себя эдакий невозмутимо– безжалостный вид, и заявил что-то вроде: "Ну, раз тебе он не нужен, тогда, уж не обессудь, у меня имеется еще один важный принцип – наказывать предателей". На секунду мне показалось, будто в голове у меня зазвучал голос Сальватора, и я поморщилась: мысль о родстве с этим мерзким высокомерным магом становилась все более нестерпимой.

– Я согласна, – кисло произнесла я, не глядя ни на Мелихаро, ни на Сальватора. – Расторгайте ваши великие договора, мессир, дарите мне демонов, и проваливайте подобру-поздорову.

– Ты все слышал, предатель? – обратился Сальватор к демону все так же свысока. – Служи ей, как следует, и будь всегда рядом. Если я узнаю, что ты сбежал, почуяв опасность, и оставил ее одну, то, клянусь, это будет последнее твое отступничество. Надеюсь, что я не ошибся в тебе и твоя привязанность к Каррен, которую ты продемонстрировал тогда в Эсворде, не окажется мимолетной блажью, о которой ты забудешь, стоит только запахнуть жареным.

Мелихаро слушал его, точно окаменев, и лишь сверкание глаз под упрямо сведенными бровями выдавало то, что демона обуревают весьма сложные чувства. В ответ на речь Сальватора он лишь коротко кивнул, то ли опасаясь разгневать бывшего хозяина лишним словом, то ли не желая выдать свои истинные мысли.

– Обойдемся без лишних эффектов, – произнес чародей, не снисходя до того, чтобы искать в скупой реакции демона какой-то подвох. Мелихаро, видимо, хорошо зная, что следует делать далее, безо всяких дополнительных приглашений шагнул к Сальватору и протянул руку для рукопожатия. Чародей, не забыв еще раз презрительно взглянуть на своего бывшего секретаря, взял того за руку, и пробормотал несколько слов, ни одно из которых я не разобрала. Я не знала, чего ожидать от расторжения подобной сделки, и яркая вспышка порядком ослепила меня, заставив прошипеть несколько ругательств. Это было похоже на яркую молнию, но безо всякого грома – только глухой удар тела о землю. Когда я перестала тереть слезящиеся глаза, то смогла разобрать, что Мелихаро, внешне ничуть не изменившийся, поднимается на ноги. Сальватор же стоял, скрестив руки на груди, точно ничего и не произошло. Оставалось только позавидовать его способности сохранять величественную надменность, которая, впрочем, делала мага особенно нестерпимым и отвратительным на мой пристрастный взгляд.

Не успела я перевести взгляд на Мелихаро, как тут же взвыла, схватившись за ухо. Проклятое заклинание поиска нечисти вновь неожиданно активизировалось, да так, что у меня слезы брызнули из глаз.

Сальватор равнодушно наблюдал за тем, как я тру ухо, торопливо и сбивчиво повторяя дезактивирующую формулу, а затем все-таки поинтересовался, приподняв одну бровь:

– Всегда хотел спросить у тебя, дочь моя, кто наложил на тебя столь изощренное проклятие?

– Сама, все сама, – злобно ответила я сущую правду, тряся головой и пятясь от демона. Лишь с пятого или шестого раза мне удалось избавиться от боли в ухе, и я смогла вновь вернуться на прежнее место.

– Ну что ж, – произнес Сальватор, обводя нас пристальным, неприятным взглядом, – я сделал все, что требовалось согласно моему пониманию долга. Как я уже говорил, никто не посмеет сказать, что я пропустил мимо ушей просьбы о помощи, исходящие от моей кровной...

– Мессир Сальватор, – Озрик, до того лишь хлюпавший носом, вдруг поднял голову. – У меня есть просьба! И я не настолько глуп или горд, в отличие от некоторых, чтобы ее не озвучить!

На лице Сальватора наконец-то появилось выражение, отлично от равнодушия или высокомерия – то было недоумение, грозившее перерасти в откровенное раздражение.

– Сударь, – произнес он, осматривая связанного Озрика, точно впервые его заметив. – Должен обратить ваше внимание на то, что я сразу обозначил, кому именно предлагаю свою помощь и по какой причине. Вы не слишком-то похожи на моего кровного родственника, и я знать вас не знаю... хотя, постойте!

Тут Сальватор наморщил лоб, углубившись в воспоминания.

– Вы состояли в услужении у Стеллы ван Хагевен, не так ли? – произнес он с видом человека, удовлетворенного цепкостью своей собственной памяти. – Помнится, она не раз отзывалась о вас, как о расторопном помощнике. Да уж, мне пришлось на собственном опыте убедиться, что верные смышленые секретари нынче стоят дороже золота... Но, милейший, если уж моя дочь решила вас прикончить или же взять в заложники, мешать ей я не стану, хоть и сомневаюсь, – тут он одарил меня многозначительным взглядом, от которого я заскрежетала зубами, признав в нем некую разновидность отцовской заботы, – что из этого выйдет какая-то польза. Остается только посочувствовать госпоже ван Хагевен, ей придется нелегко без секретаря...

И Сальватор, покачав головой, сделал рукой движение, из которого можно было понять, что он намеревается нас покинуть, не углубляясь в причины по которым Озрик оказался связанным по рукам и ногам. Однако за то время, что чародей отвлеченно рассуждал о неприятном положении, в котором окажется госпожа мажордом, лишившись своего деловода, я тоже успела поразмыслить и