Ледяное сердце. Проклятие Драконов (СИ) - Алексеева Ирина Сергеевна

— Ты уверен? — наверное, не в первый раз спросил он.

— Уверен, — Киану бросил быстрый взгляд на меня и поняв, что я прислушиваюсь, нахмурился. — К тому же, я все равно собирался это сделать. Раньше или позже.

— Даже так? — теперь и старший мной заинтересовался, и выглядел при этом удивленным.

Я, наверное, тоже.

Значит, Киану хотел снять с меня проклятие? Просто не успел предложить этого сам? Поэтому так разозлился, когда я попросила именно это в обмен на свою помощь?

В груди разлилось приятное тепло. Отвернувшись, я закрыла глаза, не в силах сдержать счастливую улыбку. Он и правда хотел снять проклятие. Думал об этом.

— Кая, — позвал меня старший Скайгард, и так как продолжения не последовало, я направилась к нему.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Киану.

— Резерв пуст, — честно призналась я. — Слабость, как будто из меня всю кровь слили.

— Придется отдать еще немного, — с сожалением сообщил он. Я пожала плечами. Редко какой ритуал обходится без жертвоприношения, и это, если подумать, очень маленькая цена по сравнению с тем, что я могла бы заплатить. Ведь когда я предлагала Дракону убить меня, раз и навсегда избавив Алассар от ларков, то была абсолютно серьезна. Хотя и была уверена, что он откажется. Ларки, по сути, в этой ситуации такие же жертвы, и убивать их за это слишком жестоко и несправедливо. Они сейчас, лишившись управления, полностью дезориентированы и растеряны, и после того, как с проклятием будет покончено, надо будет обязательно обсудить с владыкой Хрустальной Долины будущее этих магических созданий.

— Думаю, я готова пойти на это, — я бы сейчас и на большее пошла, наверное, лишь бы получить шанс продолжить жить. Такое вот противоречие. Отдать жизнь за любимого Дракона, чтобы все его враги канули в небытие — пожалуйста, без раздумий. Медленно умереть от проклятия — не достойно боевого мага, поэтому нет, я отказываюсь.

Кивнув, старший Скайгард скрылся в соседнем помещении, и отсутствовал довольно долго. Алтарь был достаточно высокий, и, устав стоять, я присела на самый краешек камня, оказавшегося на удивление теплым. Владыка Драконов вернулся, неся в руках покрытые пылью бутылку и пару серебряных кубков. Установив свою добычу на алтарь, Ран Скайгард вытащил из-за пояса тряпку, прихваченную, видимо, в подсобке, и тщательно протер потемневшие от времени бокалы. Надеюсь, мне не придется заполнить их собственной кровью.

Киану, молча наблюдавший за приготовлениями брата, взял с алтаря бутылку и, чуть пошатав торчащую пробку, заморозил ее так, что по стеклу пошла тонкая морозная сеточка. Увидев это, старший Скайгард неодобрительно нахмурился, но ничего не сказал. Интересно, что в этой бутылке? Какое-то зелье? И почему два бокала? Кому предстоит все это пить? Когда с пробкой было покончено, Киану забрал у брата бокалы и разлил в них тягучую золотистую жидкость. По залу тут же распространился приятный фруктовый аромат. Похоже, это все же вино. Вручив один бокал мне, второй младший Скайгард взял сам.

— Один глоток, Кая, — сказал он. — Не больше.

Странно. Напиток на фоне потемневшего серебра выглядел жидким медом, таким же золотистым и душистым. Доверившись Дракону, я сделала небольшой глоток, после которого вернула посуду на алтарь. Киану, улыбнувшись, повторил за мной.

— Что ж, — владыка Драконов встал напротив нас. — Не могу сказать, что я это одобряю, но клятва была дана, и ее необходимо исполнить. Род Кьярн был проклят нашим отцом, и так совпало, что исправить содеянное может только кто-то из Скайгардов. Вот только я и предположить не мог, что кому-то из нас действительно доведется это делать.

Неужели я оказалась права, и цена действительно столь высокая, что ни один Дракон не пошел бы на такое добровольно? Я посмотрела на стоящего рядом Киану. Он не выглядел испуганным, а наоборот, был спокоен и уверен. Перехватив мой взгляд, он подарил мне ободряющую улыбку, от которой сердце растеклось по грудной клетке. В ушах неожиданно зашумело, и дальнейшие слова Рана Скайгарда доносились до меня словно сквозь слой пуха.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я благодарен вам, лесса Кьярн, за неоценимую помощь, оказанную в нелегкий час Хрустальной Долине и всему Аттинору, поэтому снятие проклятия меньшее, что мы можем для вас сделать.

Его тон был сухим и официальным, и одновременно каким-то торжественным. Это уже часть ритуала? Татуировка на спине никак не давала о себе знать, притаившись и не беспокоя меня обжигающей болью. Я тряхнула головой, прогоняя туман перед глазами, и пальцы стоящего рядом Киану неожиданно обхватили мою ладонь.

— Все хорошо, — склонившись к моему уху, прошептал он. — Осталось совсем немного.

Перед глазами все плыло. Похоже, вино оказалось крепче, чем я думала. Но вот что странно — я практически не улавливала смысл того, о чем говорил старший Скайгард, зато очень хорошо поняла младшего. А владыка, между тем, кажется, приступил к чтению какого-то заклинания. Его голос звучал речитативом, то тихим, то неожиданно громким и протяжным. Понятно, почему он хотел позвать жреца — они к таким напевам более привычны.

— Протяни руку вперед, — попросил Киану, и его теплое дыхание коснулось моего уха. Я поежилась от сладких мурашек, пробежавших по спине.

Я повернулась к младшему Скайгарду и заглянула ему в глаза. Изумрудная зелень вновь сменилась золотом, удивительно напоминающим цвет вина, которое вскружило мне голову. По телу волнами разливалось какое-то необыкновенное тепло.

— Кая, — позвал меня Дракон, и я, вспомнив его просьбу, послушно протянула руку вперед.

— Ты должна высказать вслух свое согласие, — подсказал Киану.

Зачем? Для кого?

— Я согласна, — все же произнесла я, потому что так было нужно младшему Скайгарду, а смысл моей жизни сейчас весь сосредоточился на нем. По губам Дракона скользнула удовлетворенная усмешка, после чего он чуть наклонился и легонько поцеловал меня в висок. Удивление было таким сильным, что я не смогла, да и не пыталась особо его скрыть. Сердце затрепыхалось в груди с такой силой, что его биение, наверное, было слышно всем присутствующим. Закусив губу от досады на себя, я попыталась рассеять дурман, все больше завладевающий моим сознанием. Что-то не так было с этим вином. Не могло меня так повести всего с одного глотка. Но спросить, что это за напиток, я, наверное, смогу и потом.

Ран о чем-то спросил своего брата, и тот ответил громко и уверенно. Наверное, хотел удостовериться, что тот готов взять на себя мое проклятие. А что, если так оно и есть? Что, если его можно только передать? Получается, теперь все Драконы возненавидят Киану и будут пытаться его убить?

Нет!

— Нет, — повторила я едва слышно, потому что в горле внезапно пересохло.

— Поздно, — усмехнулся младший Скайгард, и ладонь неожиданно обожгло болью. Сфокусировавшись, я заметила, что владыка сделал мне надрез тонким серебряным кинжалом. Вот для чего была нужна моя рука. Киану, с пальцев которого тоже густыми каплями стекала кровь, приложил ладонь к моей ране. Несколько мгновений ничего не происходило, а затем кровь тонкими нитями оплела наши руки и, словно дикий вьюнок, поползла вверх, к запястьям, оплетая их новой замысловатой татуировкой. Я смотрела, затаив дыхание, как на коже застывает потрясающе красивый морозный узор с вкраплениями медленно гаснущих магических искр. Холод поднимался вверх по руке, пока, наконец, не достиг груди. Я застыла и зажмурилась, уверенная, что вот сейчас морозные иглы обхватят сердце, заморозят его, и на этом моя жизнь оборвется, но ничего подобного не произошло. Прокатившись по всему телу, ледяная волна схлынула. Татуировка на запястье поблекла, но осталась видимой, так же, как и та, что появилась на руке Киану. Почувствовав слабое покалывание в ладони, я увидела, что порез затянулся, не оставив даже тонкого белесого шрама, как это обычно случается при таких ранах. Кровь тоже как будто вся впиталась в кожу, разрисовав ее причудливыми линиями.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ну, вот и все, — донесся до меня голос владыки Драконов. Он смотрел на нас с каким-то непонятным мне сожалением. Этот новый узор означает, что мое проклятие теперь разделилось на двоих? Что оно передалось? Что оно заменилось на другое? И я бы спросила, только язык отказал слушаться, даже не шелохнувшись во рту.